Радость отцовская - Елизавета Иващук

— Они тебе не понравятся. — Я тяжело вздохнула, но все присутствующие прекрасно понимали, что на самом деле меня это не слишком сильно волнует.

— Флеан, вылечи Шашлыка. — Скомандовала я, и многоликая опустилась на колени рядом с эльфом, выполняя приказ.

Флеан Айэле

Я заканчивала, проводя амулетом вдоль длинной раны у корней волос — Нэйле собиралась снять с эльфа скальп, но не успела — когда хозяин с дочерью отошли дальше в лес. Оставшаяся демоница, сразу же заметно расслабившаяся, опустилась на поваленное бревно, покрытое мягким зеленым мхом — она могла не опасаться порчи одежды. Ее беспокойство было вызвано в первую очередь разумом, не чувствами — дар обеспечивал сходное эмоциональное восприятие хозяйки и ее отца. Но о последнем она знала недостаточно.

Пусть продумывает стратегию поведения, если не успела. Ей это пригодится, а я давно приняла решение. Для меня все просто, пока я всего лишь рабыня.

А хозяевам нужно поговорить наедине. Они давно не встречались наяву — захотят ли расстаться еще на несколько дней? Боюсь, что да. Ведь теперь никто не помешает им встречаться при желании.

Эльф Шашлык

Спокойно… Спокойно. Нельзя бежать. Нельзя подчиниться ужасу и перестать думать. Это — смерть. Забыть хотя бы на несколько минут, не думать о кошмаре… Нет. Невозможно. Боль исчезла, но память жива. Только никак не поверить в реальность происходящего, несмотря на покрывающую тело кровь — и так легче. Я вижу небо — и я не могу признать существование полной боли темноты, которую только что покинул. Так же не бывает… Но было. Неверие — защитная реакция разума? Должно быть так.

Но необходимо собраться. Времени для страха будет еще более чем достаточно.

Я подписал договор. Я знаю, он был настоящим… Но мне неизвестна его истинная суть. Клятва могла лгать — теперь мне трудно поверить в то, что эльфийская кровь этой… этой твари все еще имеет силу. Говорят, полудемоны могут перерождаться полностью — и я был бы безумцем, не поверив в это сейчас. Эльфы не любят крови. Мы можем убивать и убиваем, но для нас ненавистны раны, свои и чужие. Она не эльфийка. Уши значения не имеют. Проклятие… Не стоило думать об этом. Память обожгла почти физической болью.

Договор… Я не знаю, что было написано в нем. Узнаю при нарушении — такие вещи всегда ощущаются безошибочно. Но нарушение легко может привести к моей смерти. И все же существует вероятность того, что его содержание было передано мне верно. Ведь иначе воплотился бы в жизнь более удобный вариант — убить меня или бросить израненным, не тащить с собой. И, даже если это не так, и я ошибаюсь, бежать мне некуда. Призрачный, теневой шанс связан с темными… И они действительно кровожадные твари — и я стану подобным созданием, если выживу. И я хочу этого — лучше быть живой темной тварью, чем мертвым святым. Никто ведь не гарантировал мне жизнь после смерти.

И все равно сильнейшее желание одно — бежать. Вскочить на ноги и нестись прочь, скрыться в лесу, избежать ужаса — что бы быть рано или поздно найденным сородичами и лишиться разума. Нет. Нельзя. Ради самого ценного — ради собственной жизни — можно стерпеть любую боль. Нужно.

Где я и что именно произошло — непонятно. И самому это не выяснить. Единственный путь к жизни, быть может, иллюзорный требует терпения и силы воли. Что ж — это у меня есть. Остальное отбросить. Мне не поможет даже ум, решение предельно просто… Жить.

И глупо надеяться на успешный побег — краем глаза легко разглядеть замершую совсем рядом служанку, уже не похожую на таковую… Убийца? Телохранитель? Я же не воин, хоть и хорошо подготовлен. Но она так похожа на лучших бойцов, что едва ли слабее их и даст мне победить. Я не воин, но я видел их. И даже если мое впечатление — ошибка, что это меняет?

Я осторожно прикрыл глаза, по-прежнему глядя на мир, но сквозь ресницы. Почему-то казалось, что так безопаснее — глупость. Какая разница? Я повернул голову — и только тогда заметил сидящую на поваленном стволе полукровку. Идиллическая картинка — светло — голубые локоны рассыпались по плечам, белая блузка, изящная поза и спокойное лицо. Никаких следов моей крови — словно и не было ничего. Да. И покрытый подсохшей алой жидкостью клинок на светлой траве… Только бы она не двигалась с места. Не подходила ко мне… Я не выдержу.

Она шевельнулась и произнесла несколько слов на незнакомом, шипяще — протяжном языке. Служанка отозвалась, не меняя позы. Только бы они говорили не обо мне… Демоница подняла на ноги и подошла к лежащему на траве клинку, взяла его в руки и сделала первый шаг в мою сторону…

Церелис

— Хорошо… А чем были плохи те серебристые грибы? На вид вполне аппетитные… — Поинтересовалась я, на несколько секунд перестав целеустремленно опустошать пятое по счету блюдо с едой, стоящее передо мной на столе. Отец перенес меня домой — временно, потому что мне хотелось немного погулять по вражеским землям, занимаясь славными деяниями во имя темного государства.

— Бедняжка… Тебя совсем лишили нормального питания. Убивать их сразу определенно не стоило.

Что касается грибов — я перенес тебя в лес, принадлежащий одному из так называемых вольных эльфийских кланов. Помнишь, чем они отличаются от обычных? — Я принялась вспоминать, не прерывая процесс поглощения пищи. Наконец-то сколько угодно нормальной, великолепно приготовленной еды..! А эльфы… Да что-то вспоминается…

— От обычных эльфов они отличаются рядом расхождений в религиозных ритуалах, про которые я ничего не помню, и разведением новых видов флоры. Кажется, у них в лесах все растения, грибы и так далее уникальны… Мне нельзя есть уникальные растения? — Договорив, я вернулась к опустошению блюда.

— Уникальность упомянутых растений, грибов — особенно грибов — и так далее заключается в том, что все они, так или иначе, воздействуют на разум, и, при длительном употреблении, на тело. Это делает эльфов из вольных кланов весьма любопытной добычей, но употреблять их мясо желательно в ограниченных количествах. А употреблять то, что в этих лесах растет, можно только предварительно проверив на тех, чей разум не представляет ценности… — Я задумалась. Посмотреть на последствия употребления было бы любопытно, но и Нэйле, и Флеан, и даже Шашлык нужны мне разумными. Проверять на себе я тем более не стану — совсем не хочется сходить с ума. Ммм…. Отец, возможно, одолжит мне кого-нибудь? Судя по эмоциям — одолжит, и он ожидал именно такого поворота событий.

— Ясно… А у тебя нет никого, на ком я могла бы поэкспериментировать? — Я знаю, что есть, но я не знаю кто это — и мне интересно.