Я научу тебя любить (СИ) - Акулова Мария

Аня глянула мельком, удивленно, Ярослав тоже не сдержал улыбку. Ей было приятно слушать… И ему тоже приятно. Вдруг действительно помочь сможет? Видно же, что девочка любит. Запуталась просто. Это с ними бывает…

— Почти год его заманивал. А потом он внезапно согласился. Я даже не поверил. Но надо было брать, пока не передумал. Переманил. Мы начали сотрудничать. Сказать, что я был доволен — ничего не сказать. Я расслабился, Аня. Наконец-то расслабился. Это дорогого стоит. Точно не меньше, чем плачу ему. Да только рано, судя по всему, потому что как-то раз… Ко мне пришла анонимка… На него, представляешь?

Аня немного покраснела, вздохнула. Значит, в курсе. Ну и хорошо, наверное. Меньше разоблачительных истин на ее голову.

— О том, что Высоцкий, оказывается, может знатно налажать… А потом зачем-то притащить ко мне на фирму девочку… Опасную… С которой нельзя ссориться. Ни ему самому. Ни мне… Как я был зол, Аня… Как он меня подвел… Я сказал ему тогда, что если ты навредишь моему бизнесу — это будет стоить ему и места, и репутации… А ты знаешь, что такое для Высоцкого репутация? Вот только он не испугался. Сказал, что несет за тебя ответственность, а на попытку узнать о статусе ваших отношений вообще рот заткнул. Обнаглел он у тебя, Аня. Совсем обнаглел…

Первой реакцией было явное удивление, потом новый румянец… Вероятно, эту часть истории она не знала.

— С тех пор я все ждал, когда же он окажется неправ. Когда же из тебя полезет… Прости… Но говно. Я же много людей в своей жизни видел. И как-то привык готовиться к худшему. А ты… Удивляла. Ходишь по коридорам, у стеночек, стараешься… Мышку напоминаешь. Улыбаешься своему обнаглевшему. Расцветаешь, когда он тебе улыбается… Я не слепой. Когда мне интересно — наблюдаю. За вами наблюдал. И правда ждал, когда же… Когда же вылезет… Но нет и нет. Нет и нет… А потом, как-то раз, он прилетает ко мне в кабинет утром и требует уволить ассистентку, потому что она «буллит его Аню». А если не уволю — он уйдет. И ноги вашей не будет в офисе, пока я не исполню требование…

На Аниных глазах снова навернулись слезы, она отвела взгляд, чтобы сделать несколько глубоких вдохов, успокоиться… Ее это все трогало. Ей это все делало больно. Она не обижена на него. Тут что-то другое…

— И я, как дурак… Беру и исполняю. Представляешь? Потому что никому нельзя буллить его Аню, малыш… Потому что он прощает ее, когда она делает глупости. Потому что он бережет ее. Опекает. Незримо следит. Относится, как к вазе. Боится, что кто-то заденет хвостом и разобьет. А потом, кажется… Ошибается. Разбивает сам. Да?

Ярослав спросил, Аня не ответила. Просто смотрели друг на друга. Долго. С пониманием…

— Он не виноват…

После чего Аня шепнула, снова мотая головой…

— А думает, что виноват. Мучается, Ань. Очень сильно мучается. Волнуется за тебя. Не умеет по-человечески. Выходит так, как выходит. Но он старается. Ты же видела — он очень старается. Мне кажется, хотя бы поговорить с ним — было бы справедливо. Ты не обязана возвращаться. Прощать. Забывать, если не можешь. Но просто поговорить… Почему бы и нет?

— Потому что… — Аня начала, но не смогла. Мотнула головой, снова запрокинула ее. Видимо, боли было слишком много и сидела она слишком глубоко, чтобы иметь возможность просто заговорить. Во всяком случае, с Ярославом. А значит… С Корнеем еще важнее.

— Я знаю, что он, не спросив тебя, дал денег матери.

Решив, что ходить вокруг дальше бессмысленно, Ярослав сказал, видя, что вот теперь Аня кривится. Вот теперь уже откровенно в самую боль…

— Успокойся, Ань. Я не буду ковырять. Ни правых искать, ни виновных. Просто скажу пару слов, а ты уж подумаешь, есть ли смысл прислушиваться… В мире очень много токсичных людей. Они отравляют жизни других. Иногда удается распознать их сразу. Иногда это случается слишком поздно — когда они уже проникли под кожу, бегут с кровью по венам. Когда отдирать их — невыносимо больно и кажется, что токсичность — не такая уж проблема… Но это обман. Потому что отраву нужно выводить из организма. Какой бы сладкой она ни была, нужно. Другого выхода нет. Он хотел уберечь тебя от того, чтобы отдирать потом было больнее. Я уверен, что очень хотел тебя защитить. К сожалению, получилось жестоко. К сожалению, план не сработал. Но поверь моему опыту, лучшее случается, когда планы рушатся… Если вы преодолеете это — думаю, вы преодолеете все. Если хочешь, конечно. Если любишь. Если веришь…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ярослав замолчал, смотрел на Аню. Которая… Перед собой. Не плача. Просто думая… Ждал ли ответа? Нет, конечно. Он и не нужен. Пусть сама решает.

— Но если хочешь — я дам ему в морду. За твои слезы. Мне не сложно. Даже приятно будет…

Попытался пошутить, понял, что Аня не разобралась. Испугалась, головой закрутила:

— Нет, не надо… Не надо… Корней… Он очень хороший. Его не надо…

Заставила улыбнуться, потянуться к лицу, провести, сгоняя усталость…

— Договорились. Нет, значит, нет. Передумаешь — придешь. Кабинет помнишь. А пока собирайся, я домой тебя подвезу. Зачем тут торчать, правда? Отдохнешь. Подумаешь. Решишь, хочешь ли с Корнеем говорить. И про зарплату подумаешь. Я действительно готов поднять. Мечтаешь же о чем-то, наверное? — спросил, но не понял, почему в зеленых глазах промелькнула острая боль… И какой-то резкий откат будто… В состояние до разговора… — Вот купишь себе что-угодно. Сама, представляешь?

И сколько он ни говори дальше… Она почему-то снова будто отдаляется. В раковину закрывается. Прячется… А ведь только рожки начала высовывать…

Яру стало тревожно, но он попытался отмахнуться. Моргнул, встал…

— Собирайся, подходи к приемной, я там буду ждать. Скажешь адрес, прокатимся. Договорились?

Хотел еще понаблюдать и узнать, где живет-то…

Аня кивнула, больше не поднимая взгляд, Ярослав вышел, не оглядываясь…

Шел по пустому коридору, чувствуя себя странно… Очень надеясь, что помог, но будто бы не уверен в этом…

Достал телефон, зашел в избранные контакты, набрал…

— Алло, — Саша ответила сразу. Слышно было, что дома уже. На фоне — галдеж детей. Наверное, ужинают. Его же не дождешься вечно…

— Я люблю тебя, знаешь же? — Ярослав сказал, Саша замялась будто. А потом рассмеялась…

Встала, пошла… Судя по всему, в спальню. Закрылась… И вокруг тишина…

— Ты так хочешь сказать, что на выходные снова работаешь? — спросила без раздражения, смирилась давно. Да и настроение у нее сейчас, судя по всему, хорошее… И это для него заразно. Он тоже улыбается…

— Нет. Выходные твои. Просто люблю. Чтобы не забывала.

Сказал, слушал тишину. Знал, что Саша снова улыбается, позволяет словам проникнуть в каждую клеточку…

— Домой езжай, Самарский… Лично скажешь…

— Ты должна была ответить, что тоже любишь.

Ярослав слышал, что Саша смеется. Знал, что будь они рядом — посмотрела бы в глаза, ущипнула, может, стукнула, просто фыркнула… По телефону же выдержала паузу, а потом:

— Больше жизни. Приезжай побыстрей.

Яр скинул, продолжая улыбаться. Чувствуя, что тревога отпускает.

Глава 39

В дверь квартиры Высоцкого опять позвонили вечером на следующий день — около четырех. Он знал точно: это не Илона. С ней все решено раз и навсегда. А кто… Понятия не имел. Да и не интересно было. Ничто не интересно. Ничто не важно. Просто… Пусто.

Встал с дивана, пошел по коридору в сторону входной… Даже камеру не включал. Просто один за другим начал отщелкивать замки. Открыл…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Дверь. А вот глаза на секунду закрыл. И выдохнул — длинно, шумно…

— Привет… Есть минута? Я недолго…

Аня стояла немного на расстоянии. Посмотрела Корнею в лицо, вроде улыбнулась даже, но быстро опустила взгляд на руки в замке…

— Зачем ты пришла, Ань? — услышала вопрос, произнесенный уставшим голосом, уже сама зажмурилась на мгновение… А потом снова мельком ему в лицо.