Неудачный персонаж - Павел Коготь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И когтем нарисовал на песке знак бесконечности.
Знаки ростка и черепа над дверями погасли, и стало ясно, что это все же не двери — просто рисунки. Висячие тропы, ведущие к ним, внезапно рассыпались на песок и щебень, но эти осколки не рухнули вниз, а, притянувшись к невидимой плоскости, образовали новую, третью дорожку. Она шла прямо — и там, куда она упиралась, в скале возникла и отворилась настоящая дверь, из-за которой шел свет.
— Добро пожаловать! — объявил истукан.
Скелет решительно рванулся вперед, и нам оставалось лишь последовать вслед за ним. Странно, но свет, исходящий оттуда, никак не вредил мне. В то же время он был живым, настоящим: вовсе не мертвенный свет могил.
За дверью был зал — одновременно каменный и воздушный. Он представлял собой округлую полость, пузырь, висящий в воздухе посреди всего этого сплетения арок. Здесь почему-то стоял сухой жар, как в сауне. А посреди зала на грубой циновке восседал голый мужик.
Глава 26. Пещерная мелодрама
...Ну как — голый… Ну как — мужик… Перед нами сидел широкоплечий пузатый дядька, тело которого сплошь было покрыто татуировками, как у босса якудзы. Наколки были “шаманские” — изображали верхний, средний и нижний мир. Ноги этого джентльмена были украшены знакомыми нам безглазыми рыбами, змеями и аксолотлями, торс опоясывали человеческие фигурки, над которыми возвышался здоровенный черный медведь, плечи и шею покрывали райские птицы. Ряд татух разглядеть было сложно из-за повышенной волосатости их носителя — в некоторых местах мужик был лохмат, как тибетский бык. При этом голову его венчали бычьи рога, а из левого плеча росла ветка с зелеными листьями.
Лицо этого существа было грубым, точно вырезанным из камня, напоминая всех виденных нами идолов разом, а в глазах не было ни радужки, ни зрачков — они отливали сплошным темно-красным цветом.
...Красноватый свет — колеблющийся, как пламя свечи, — исходил от самой кожи сидящего. Он придавал этой каменной зале сходство со старой фотолабораторией.
…При этом в грубых чертах рогатого толстяка читалась скорее меланхолия, чем агрессия.
Скелет, грохоча латами, ринулся к этой фигуре и занес фламберг. Рогач щелкнул пальцами. ...Воздух в пещере сгустился, стал тягучим и вязким. Я почувствовал, что замедляюсь, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Даже голову повернуть было трудно. Скелет с его огромным двуручником тоже завис, будто мошка в куске янтаря.
— Итак, предсказанное исполнилось, — глубоким печальным голосом произнесло существо на циновке. — Живые... Как вы там себя называете? Спящие?.. Привели с собой мертвого, и он попытается убить меня.
Он обвел всех нас взглядом багрового пламени — никто не мог ни шевельнуться, ни заговорить — и добавил, кивнув скелету:
— Ну ты тогда хоть скажи что-нибудь! Дарую тебе сие утраченное умение… ненадолго.
— Ы-ы-ы… — проскрипел покойник, продолжая висеть в воздухе.
Но, потратив пару секунд на овладение даром речи, добавил:
— Мерзкий ублюдок, ты обесчестил мою сестру!
Это было настолько внезапно, что я как будто увидел телеэкран, где ту же фразу произносит усатый мексиканский актер. Но нет, это был скелет с фламбергом, обращавшийся к рогатому мужику.
Рогач еще больше сник.
— Нет правды в твоих словах, — грустно ответил он, — ибо слово “честь” придумано вами, людьми. Знакомо ли оно птице в небе? Или лесному оленю?.. Твоя сестра полюбила меня, а я полюбил ее. Однако это и привело ее к горестной участи! Здесь ты прав, и я полностью признаю вину.
— Теперь, когда чары спадут, я прикончу тебя! — прорычал скелет.
Толстяк снова грустно кивнул.
— Что ж, таков рок.
...Я тратил массу усилий, пытаясь что-то сказать, — даже столбик выносливости пополз вниз. Наконец — не то волшебство и вправду рассеивалось, не то я сжег нужный ее объем — у меня получилось разлепить губы.
— Эй-эй... уважаемый! Мое... почтение!
Говорить было трудно — и я решил сконцентрироваться на главном.
— Мы хотим выбраться, — пробормотал я. — На… лодке! Это важно…
— Обломки лодки, которую вы преследовали, канули в водоворот, — сообщил рогатый. — Движущиеся скалы раздробили ее!
— А… ее пассажир?
Мой собеседник развел руками.
— Укрылся от моего взора. Полагаю, канул туда же!
Значит, нам остается рассчитывать только на погребальное судно. Я сконцентрировался. Болтать — не мешки ворочать: давай, Лёха!
— Не знаю, кто вы такой… Но если уж мы явились сюда согласно древнему предсказанию, может быть, вы нам о нем расскажете?
Я медленно возвращал контроль над речевым аппаратом.
— Потому что мы хотим просто выбраться на поверхность — с лодкой, а пути для этого мы не видим! Помогите, пожалуйста, прежде чем… э… — Я покосился на занесшего меч скелета.
Потом вспомнил, что передо мной, так или иначе, непись-квестодатель, и ляпнул:
— И вообще, мы можем вам чем-то помочь?..
— Мое имя Альт. Я хранитель этого острова, — просто ответил грустный мужик. — Рожденный тысячелетия назад вместе с ним. Я видел, как эта земля поднялась из пучины вод. Как ее населяли звери, существующие доселе, и другие — дивные, чудные звери, эпоха которых закончилась. Я видел, как тут появились люди, и помогал им принимать путешественников, прибывавших со всех краев света. Да и сами путешественники были другими: свободными, умеющими творить, не скованными ограничениями нынешнего миропорядка.
Он с тоской посмотрел на каменный потолок.
— Я видел, как все менялось. Упрощалась цветущая сложность, устанавливались границы. Мир из неоформленного стал плоским — теперь до острова нельзя было добраться легко, ему определили глухое место в безлюдных южных морях, — он покачал рогами. — Я был свидетелем исчезновения первых людей. От них
