Сильварийская кровь - Антон Орлов

Нитка розового жемчуга, тоже из дядиных подарков.

Девчонка умчалась, оставив у стены свою котомку.

Монахиня предложила Дафне холодного чаю. Нет, ей некогда. Если придут люди из деревни, пусть поспешат к мельницам.

Надо найти Элше. Надо каким-то образом выручить Марека! Дафна побрела в обратную сторону, морщась от боли в стертых до волдырей пятках.

– Леди, что случилось?

Вздрогнув от неожиданности, она повернулась.

Высокий мужчина лет сорока, чертами обветренного лица похожий на уроженца провинции Кедо, в поношенном солдатском мундире без нашивок и с коротким мечом на поясе.

– Моего друга убивают благобожцы из Пинобды!

– Где они?

– Около мельниц. Там!

Он сразу сорвался с места, Дафна бросилась за ним. Пусть это не тот, кого она позвала, все равно помощь… Ноги больше не болели, и усталость как рукой сняло, но, несмотря на это, от солдата она в два счета отстала.

Спохватившись, закричала вслед:

– Там мост разрушен!

Все- таки получилось! Дафна сбежала. Марек не очень-то надеялся на успех, но это было единственное, что он смог придумать.

О том, что у него шансов нет, он знал с самого начала. Запястья связаны, не развернешься, и к тому же надо было задержать всю эту банду, пока девушка переберется на ту сторону.

Жалко, что вторая часть плана не удалась. В момент разрушения моста он находился на земле, хоть и успел зацепиться ногой за крайнюю балясину, иначе бы заклятье не сработало. Он-то рассчитывал, когда мост рассыплется трухой, свалиться в овраг вместе со своими противниками. Если выбор или-или, лучше разбиться одним махом, чем умереть под пытками.

Его привязали к другому столбу, заткнули рот. Двое благобожцев встали напротив и заладили читать молитвы, дабы лишить его «бесовской силы», остальные четверо полезли в овраг за сверзившимися туда товарищами.

Он с ненавистью смотрел на своих визави. Одному на вид лет двадцать восемь, опрятный, степенный, с серьезным вдохновенным взглядом. Встретишь такого на улице – и не заподозришь, что он замешан в подобных делах. Второй – ровесник Марека, тот самый скромненький мальчик с нежным пушком на щеках, который сказал Дафне «ссы так». Этот вызывал еще большую злость, голыми руками бы на куски порвал… Этакая миловидная и даже в чем-то трогательная оболочка, а под ней – сплошная дрянь, которая не смеет высунуться наружу, потому что за это старшие накажут. Зато уж если старшие смотрят в другую сторону или, еще лучше, разрешили творить, чего душа просит – как, например, сегодня, – тогда держись все и вся… Наверное, именно от таких приличных мальчиков пострадала в свое время Сабина.

«Когда вы меня убьете, припаду к стопам Яра-Вседержителя и попрошу дозволения отомстить. И тебя, гаденыша, никакие молитвы от меня не спасут!»

Крохотная вероятность того, что все обойдется, пока еще оставалась. Если Раймут Креух и Мугор разберутся со своими «держалками» достаточно быстро и вовремя подоспеют, встретят Дафну, та расскажет им, что случилось… Выездной инспектор Креух справится с этой шайкой даже в одиночку. Да, но как же он сюда попадет, ведь моста больше нет, а через овраг не перепрыгнешь… Или, еще вариант, если мимо будет пролетать на своих туманно-радужных крыльях Шельн Лунная Мгла… Но это уже из области сказок.

Благобожцы возились долго, однако пострадавших собратьев из оврага все-таки извлекли. Одного, накрыв лицо платком, положили рядом с трупами – это оказался тот самый вертлявый шутник, который издевался над Дафной. «Хоть так я тебя достал», – подумал Марек. Другого устроили на травяном островке, перевязали разбитую голову и принялись мастерить лубки для рук и ног. Парень был без сознания.

Потом вожак велел остальным собирать все, что годится на дрова, а сам подошел к Мареку и освободил его от кляпа.

– Семя нечистое, сейчас мы очистим от тебя этот благой мир, Благим богом для людей сотворенный. Милосердие божье велико, и ты можешь перед смертью покаяться во грехах, я приму твое смиренное покаяние.

Страшно. Хоть бы сердце не выдержало и разорвалось раньше, чем он начнет гореть… Задержать дыхание и попытаться спровоцировать сердечный приступ? Или, когда они натащат дров, снова применить заклятье трухи? Могут опять заткнуть рот, тогда с заклятьем не получится. А эльфийский незримый щит от огня спасает или нет? Сейчас надо поддержать дискуссию, протянуть время, только не унижаться перед ними, не дождутся…

– Одно из двух, – после тряпки во рту было сухо и горько, язык еле ворочался, – или Благой бог давно уже проклял вас и не хочет иметь с таким дерьмом ничего общего, или на самом деле он ничуть не благой, а какое-нибудь инфернальное исчадие вроде Ррагунгха, побежденного Яром-Вседержителем. Потому что мудрый и милосердный бог не стал бы терпеть то, что вы творите.

– Человеческая природа по определению греховна, и божьи служители не свободны от греха, -неожиданно согласился собеседник, – но мы уповаем на прощение и спасаемся молитвами.

– То есть ваши дела не имеют значения, главное – слова? Очень удобно, лучше не придумаешь!

– Не порочь благую веру, отродье бесовское, – укоризненно произнес предводитель и, приблизив лицо, зрачки против зрачков, речитативом затянул молитву, то повышая, то понижая голос.

От его молитвы Мареку стало совсем плохо. Затошнило, зарябило в глазах, разболелись ушибы и ссадины. Видимо, насчет «резервуара Силы» все чистая правда…

– Люди добрые, что вы собираетесь делать? Благобожец прервал моление и обернулся.

Зыбкая словесная паутина отпустила Марека, перед глазами прояснилось, и он тоже увидел того, кто задал вопрос: на другой стороне оврага стоял рослый мужчина, похожий на отставного солдата, с мечом на поясе.

– Беса жечь! – азартно крикнул в ответ коренастый парень с ежовой встопорщенной шевелюрой.

– А вы уверены, что дело это законное? Он же, наверное, горожанин или крестьянин королевства нашего, в реестрах записан, документ имеет.

– Благое это дело, богоугодное, – непререкаемым тоном возразил предводитель. – Ступай своей дорогой, служивый.

– А позволите посмотреть на вашего беса поближе? – миролюбиво поинтересовался прохожий. -Сколько лет на свете живу, никогда их, бесов, не видел… На лицо сей индивид отменно страшен, они все такие?

– Разные бывают. А знаешь ли ты, служивый, о том, что Благой бог скорбит о твоей потерянной душе?

– Впервые слышу такие слова… Не станете ругаться, люди добрые, если я к вам перейду? Тогда и о боге вашем послушаю, и беса этого страховидного как следует рассмотрю, чтобы детям и внукам после рассказывать.