Чокнутый - Сергей Костин

– Я, это…

– Тебе тоже Чокнутый надоел? Оскомину набил. Изжога. Да?

Мистер робко стоял на своем месте, продолжая улыбаться уголками губ. Он ждал, когда белая пантера закончит. Не в правилах мутантов перебивать чокнутых. Даже если чокнутый сам Чокнутый.

Мил выдохся достаточно быстро. Он перестал крутиться и улегся, уткнув глаза в землю. Как в старые добрые времена, когда он был никому не нужен. И когда ему никто не был нужен.

– Я не ухожу в полном смысле этого слова, – робко начал Мистер.

– Мне от этого не легче.

– С тобой остается молодая пантера.

– Ага. Вы, наверно, сговорились все. Квар и Бобо то же самое твердят. Ну, Квар, предположим, понятное дело. Я вроде теперь его… Как это по-вашему?

– Да как и везде. Зять.

– Вот-вот. Зять. А знаешь, что пещерник мне втолковывает? Не поверишь. Я, говорит, без крепкой ячейки общества, без надежного тыла захирею. Друзья друзьями, а ячейка ячейкой.

Мил тяжело вздохнул. Ему действительно в последние дни было особенно тяжело. Словно закончилось большое интересное приключение. Друзья уходят кто куда. Грустно. Теперь вот и мутант. Какой-никакой, а товарищ. Проверенный временем и обстоятельствами. Хоть и пованивающий иногда.

– Куда уходишь-то? – Надо принимать действительность такой, какой она принимается.

– Да тут недалеко, – неопределенно сказал Мистер.

– Своих всех забираешь?

Мутант коротко кивнул.

– Когда?

– Пришельцы говорят, что можно прямо сейчас.

Мил недоуменно уставился на мутанта:

– И что это значит? С каких пор ты стал прислушиваться к мнению Пришельцев?

Мутант замялся:

– Дело такое… Не хотели тебе раньше времени говорить. Все ночами да ночами. Но… Пойдем лучше. Все увидишь сам.

Мил, покрутив когтем у виска, определяя психическое состояние мутанта, все же послушался и двинулся следом. Что-то в последнее время его не слишком посвящают в дела. Все как-то странно и тайно. Одно из двух. Или у всех поехала крыша, или он, Мил, стал никому не нужен.

Мистер направлялся прямиком к пещере. Насколько знал Мил, работы комиссии уже практически закончились и делать там было, в принципе, нечего. Особенно жителям с нарушенной психикой. Но мутант уверенно двигался именно к Станции Переработки, и данное обстоятельство немного смутило Мила.

Он почувствовал неладное, нечто особенное, не доходя до пещеры метров пятьдесят. Все вокруг было каким-то необычным. Слишком радостным, что ли. Деревья, кустарники и даже трава цвели яркими большими и маленькими цветами. И, насколько хватало глаз, всюду творилось одно и то же.

Мил не считал, что сошел с ума. Он был твердо уверен, что до весеннего цветения еще бог знает сколько времени. Следовательно…

– Мистер! Черт побери! Что происходит?

Мистер остановился у самой пещеры, единственный вход в которую был шагов на двадцать свободным от буйного цветения.

– Я ухожу, Чокнутый. И хочу, чтобы ты первым встретил меня.

На лице мутанта застыла такая блаженная улыбка, что Мил даже засмотрелся на него. Иногда мутанты бывают весьма симпатичными. Когда захотят.

– Я ничего не понимаю. – Он действительно ничего не понимал.

– Все просто. – Счастье так и не сошло с морды мутанта. – Все всегда очень просто. Пришельцы сказали нам, мутантам, что если кое-что изменить в схеме пещеры, то можно исполнить наше желание.

– Желание? – На Мила нельзя было смотреть без содрогания. В голове все перемешалось, мутанты, цветы, пещера. И как-то не связывалось.

– Это у нас наследственное. – Мистер почему-то опустился на колени и погладил траву. – Каждый мутант с самого раннего детства мечтает… Нет, не так. Страстно мечтает стать бабочкой. Смотри…

С веселым смехом мутант вскочил и вскинул руки над головой.

И словно мир взорвался красками.

Сотни, тысячи цветов одновременно взлетели над мутантом и Чокнутым. Тысячи и тысячи бабочек кружили над радостно смеющимся Мистером и ошарашенным Милом.

– Эта наша мечта! – Мутант обернулся к белой пантере. – Мы все мечтали стать бабочками. И это то немногое, что мы попросили у джунглей за наше вековое уродство. А теперь мы прекрасны.

Мил на секунду зажмурил глаза. Господи, ну конечно. Какой он все-таки глупый. И прав, сто раз прав Мистер, что сделал это. У него и остальных мутантов была мечта. И как хорошо, что она сбылась.

Он открыл глаза, но мутанта рядом уже не было. Только гигантский кокон хоровода бабочек кружил вокруг него.

И Мил засмеялся. Он был счастлив. Хоть кому-то он помог обрести счастье.

Один из цветков оторвался от кокона, подлетел к Милу и сел на переносицу.

– Мистер? – осторожно спросил Мил, сводя глаза в кучку.

Бабочка медленно махнула крыльями.

– Мистер… Мистер… До свидания, бабочка Мистер…

И то ли послышалось, то ли почудилось. Тихий шелест, шепот крыльев…

– До свидания, Чокнутый…

Весь следующий день никто не мог найти Чокнутого.

Его обнаружили только на следующее утро.

Он лежал рядом с входом в пещеру. Какой-то потерянный. Незнакомый. От всего отрешенный. Таким он и оставался до тех пор, пока не прибыл катер Пришельцев. Из него выскочили Шейла, Квар. Вывалился Бобо. Последним показался человек в черном.

– Чокнутый! Ты что? – Квар осторожно потормошил Мила за загривок.

– У него была мечта, – тихо ответил Мил, ни на кого не глядя.

– О чем ты?

– Мистер! Его мечта сбылась. Понимаешь, Квар. Сбылась.

Мил поднял морду и посмотрел на Квара.

Вожак стаи черных пантер содрогнулся, заглянув в глубину глаз Чокнутого. Такого он не видел никогда за свою долгую жизнь. Он видел радость победы, горечь поражения. Страх, мольбу и любовь. Но такого отчаяния, такой печали Квар не видел за всю свою долгую жизнь. И когда за его спиной вдруг тихо заскулила Шейла, Квар все понял.

Тоска. Это была тоска.

– Чокнутый… – Квар не знал, что сказать белой пантере. Джунгли любят его? Чокнутый знает это. Они, жители, любят его? Чокнутый знает и об этом. Шейла? Чокнутый все знает. И все понимает. Но… что он может сделать с этой тоской? Ничего. Он, Квар, увидел это в глазах белой пантеры.

– Ей будет трудно без тебя. И нам…

Квар закусил губу. Он больше не мог говорить. Что-то незнакомое, неживое сдавило горло. Может, это старая память предков. А может, просто свет звезды, дающей планете тепло и свет, солнечным зайчиком заглянул в глаза старой пантере.

– Я знаю. И мне будет не хватать вас. Но… я человек. И мое место там. Может быть. Я не знаю.

Мил поднялся. Он с трудом пересилил себя, чтобы не посмотреть в последний раз на Шейлу. На маленькую бедную Шейлу. Он все решил. Плохо только, что она здесь. Он улетит с последним катером. Плохо. Он оставит планету с последним кораблем. Плохо. Может быть, он делает ошибку. Плохо! Но он должен сделать это. И не должен смотреть на нее. Ну а если не выдержит, посмотрит, то уже никогда не сможет уйти. И тогда у него никогда больше не будет мечты…