Воровка для правителя - Дарья Мариенко

С ужасом заметила в его руке плетку. Видимо это не укрылось от Мадера, ведь поймав мой взгляд он мерзко ухмыльнулся.

– Боишься ? Это правильно, – и с этими словами без дальнейших разговор хлестнул меня по плечу.

Не удержавшись вскрикнула от пронзившей острой боли. Дернулась, от чего в запястья снова впились верёвки.

Он бил не в полную силу, потому что рана получилась до мяса, а ведь если приложить чуть больше усилий, то плеть может вспороть плоть до костей.

Не дождавшись ответа, последовал второй удар, а затем и третий…

Спустя час, я уже не могла кричать, лишь стонала и вздрагивала.

Наверняка потеряла прилично крови, и она вытекала из ран,  превращая некогда серую ткань в красную.

Не заметила, как оголилась грудь, и подойдя ко мне совсем близко, Элим протянул руку и с силой вывернул сосок, заставляя выгнуться дугой и оставляя синяки.

– Я делаю неправильно,– задумчиво проговорил он, – ты умеешь терпеть боль… но можешь ли вытерпеть унижение смешанное с болью?

С этими словами он задрал  остатки юбки и несмотря на слабое сопротивление раздвинул ноги.

В его глазах не было похоти, он не испытывал ни грамма сексуального возбуждения.  Лишь холод и презрение свозило во взгляде.

Мадер одним движением порвал нижнее белье и приставил к входу рукоятку плети.

– Сейчас я трахну, сначала твою вагину, а потом и жопу этой рукояткой, а затем, когда все будет разработано,  позову солдат. Голодных и злых.  Готова?

Я почувствовала давление внизу изо всех сил стараясь не допустить вторжения. Но сил не было.

– Хватит, я скажу…,– как будто со стороны услышала свой надломленный голос. Сдалась…

Глава 13

13.1

После того, как я заговорила, мне дали воду и пресную лепёшку. Позвали лекаря, который намазал раны вонючей мазью, влил не менее вонючий отвар, перебинтовал. Меня даже отпустили в туалет и выдали взамен лохмотьев серый балахон.

Переодеться я сама не смогла, травмы были слишком обширные, наверняка сломаны ребра, мне помог тот же лекарь. Вообще его взгляд на меня был очень красноречив, так и сквозило удивление, как ещё не сдохла.

Сама не знаю, как. После выпитого отвара я опять отключилась. Не чувствовала ничего, эмоции атрофировались.  Боль в теле была невыносима, а вот в душе полный вакуум. Умом понимала, такова защитная реакция организма. Но эта эмоциональная холодного сейчас спасала меня.

Я жива, лишь потому что нужна им. Зачем? Большой вопрос.

Впрочем, ответ на него, получила быстро.

Пробуждение было неприятным. Меня пнули по животу, от чего я сразу согнулась в три погибели.

Когда неизвестные  солдаты попытались заставить встать, то я просто не смогла сама удержаться на ногах. Тогда матерясь,  подхватили под руки и потащили из палатки.

Оказавшись на свету заозиралась. Что-то не то.

Видимо готовятся к бою. Солдаты собраны, чистят оружие. На меня смотрят с почти осязаемой ненавистью.

Потянули дальше и тут я увидела виселицу, а на ней качалась Милисса.

Ком поступил к горлу, ноги подкосились.

Её было трудно узнать, но это определено она.

Милиссу убили из-за того, что она подтвердила мои слова про дворец. Сказала правду.

Она видела меня тогда в лесу, и видимо, поделилась этой информацией со своим любовником. Осуждаю ли я её? Нет. Она поступила, как должна была в этой ситуации. Я бы сделала также. Желала ей смерти, после всего, что мне пришлось пережить и ещё придется ? Ни в коем случае. Она стала разменной монетой. И я не знаю, как мне жить с таким грузом вины.  Она же сказал правду, помогла им поймать шпионку, но Мадер все равно убил её.

Сопровождавшие солдаты встряхнули меня, но идти я могла с большим трудом. Все ещё пребывая в шоке от увиденного.

Шли долго, не меньше часа. Пока не подошли к краю лагеря и двинулись дальше. Солдатам приходилось практически нести меня. Каждое движение отдавалось болью. Но меня сейчас это мало волновало, перед глазами была виселица и висевшее на ней тело.

В такой прострации потеряла счёт времени, а когда очнулась с удивлением обнаружила, что отошли довольно прилично и впереди собралась небольшая кучка людей. Присмотревшись поняла, это было командование вместе с советником и небольшим количеством сопровождающих солдат. Всего человек тридцать.

Что они тут делают?

– Наконец, привели, – увидев меня недовольно покосился советник.