Труды по истории Москвы - Михаил Тихомиров

В кремле стояло и несколько других каменных и деревянных церквей. На колокольне были устроены «часы боевыя большия». В стенах кремля стояли два монастыря: Девичий монастырь и Успенский «у Брусеные», т. е. у брусяной царской избы. Из числа построек Брусенского монастыря сохранилась до нашего времени шатровая церковь XVI в.[912]

В кремле стоял государев двор с обширными хоромами, хотя в это время он был уже полуразрушен. Это было красивое и большое строение. Особенно выделялась столовая «брусяная» изба, сложенная из больших бревен, что придавало особую внушительность зданию. Брусяная изба стояла па подклети. В нее вели сени, а перед ними помещалось «красное крыльцо» с шатровым верхом. Переходы соединяли избу со сложенным из дубовых бревен «чердаком» – светлым летним помещением с 25 большими окнами. Под «чердаком» находилась каменная палата, а перед ним другое «красное крыльцо» с тремя шатровыми верхами.

«Брусяная изба» и «чердак» были окружены другими строениями, соединенными переходами. Тут возвышалась «повалуша» бочкою – высокое строение с крышей наподобие бочки. Особо стояли хоромы царицы и царевича. К дворцу примыкали хозяйственные постройки и дворцовая церковь Воскресения. Государев двор был обнесен забором и занимал большую площадь. Два других государевых двора (конюшенный и житничный) стояли рядом с дворцом.

Кроме царского двора в Коломне находился двор удельного князя Владимира Андреевича Старицкого, называвшийся так по традиции спустя несколько лет после смерти этого князя. Впрочем, двор удельного князя не отличался ни обширностью, ни богатством, а имел, по—видимому, чисто хозяйственное значение: на нем стояли хоромы, ледники, погреба, «портомойная изба» и пр.

В городе находился также двор коломенского епископа, «владычен двор», окруженный «заметом».[913] Владычные покои состояли из брусяной кельи с комнатою и сенями, к которым примыкали «казенные» строения, служившие не для личных удобств епископа, а имевшие служебное или хозяйственное применение, в том числе каменная палата.

Коломна была типичным феодальным центром, где боярское и монастырское землевладение преобладало над посадским. По подсчетам Н. Д. Чечулина, в Коломне находилось 215 «осадных» дворов, которые заполнялись дворянскими семьями во время набегов крымских татар. Это все были «дворы бояр и князей и дворян и детей боярских осадные».[914] В мирное время на таких дворах жили дворники, по крайней мере, на 188 дворах из общего числа 215 осадных дворов. Дворники занимались ремеслом и торговали на рынке. В их числе находим портных мастеров, сапожников, колпачников, овчинника, шубника и пр.[915]

Дворян, владевших дворами на Коломне, по подсчетам Чечулина, насчитывалось не менее 280 человек. Часть их в мирное время жила на Коломне. Двор князя Ивана Вольского представлял собой сложное сооружение с множеством жилых и хозяйственных строений. Однако хоромы стояли пустыми и ветхими, при них жили только два дворника. Кроме того, в кремле насчитывалось девять дворов различных монастырей.

Крупнейшим феодалом—землевладельцем в Коломне был епископ. Ему принадлежали слободки и дворы, разбросанные по всему городу «на владычне земле».

Самая большая владычная слободка располагалась в непосредственной близости от крепости «у Пятницы святые на Ямках». В ней, по выражению писцовой книги, «живут лопатников 29 дворов». Термин «лопатники» неясен и оставлен без объяснения Чечулиным. Можно предполагать, что речь идет о строительных рабочих, от слова «лопатка» – приспособление для штукатурных работ.[916] По словарю Даля, впрочем, лопатниками называли землекопов. Возможно, это название сохранялось за жителями слободы по традиции. По писцовой книге, слобода была населена ремесленниками разных специальностей (два калачника, пирожник, извозчик, квасник, колпачник, сапожник и пр.).

Другая владычная слободка находилась у Троицы на Репне. В ее 18 дворах также жили ремесленники. Вместе с другими дворами общее количество дворов, принадлежавших коломенскому епископу, достигало цифры в 50–60. Но эта цифра дает только отдаленное представление о количестве дворов коломенского епископа. По подсчетам Чечулина, «за владыкою разных людей в городе, в двух слободах на посаде и в числе владельцев лавок, перечислено 154 чел., дворов у них 123».[917]

Документ более раннего времени, жалованная грамота коломенскому епископу Васьяну 1538 г., дает возможность установить, что обе владычные слободы были населены ремесленниками. В 1538 г. в 11 дворах владычных слободок жили подошевник, рожечник, животинный прасол, хлебники, пирожник, хлебник—пирожник, плотник, доморник. В других 14 дворах отмечены гвоздочники (2), хлебник, колпачник, портные (2), пирожник. В остальных 5 дворах, принадлежавших епископу, жили колпачник, скорняк, сапожники (2). Коломенский владыка выхлопотал для себя жалованную грамоту, поставившую его «владычных людей» в особое положение, выделив их из посадской общины.[918]

Коломна была наполнена и другими беломестными слободками.

Отдельные слободки и дворы принадлежали государевым ратным и приказным людям. Самой большой слободой была Ямская с ямским двором, где стояли хоромы (три избы, два сенника, конюшни), во дворе жил дворник. В Ямской слободе помещались 73 двора ямских охотников, занимавшихся различными ремеслами (овчинник, кожевник, мыльник, гончар и пр.). Ямские охотники, кроме того, жили в трех деревнях. По писцовой книге, ямским охотникам принадлежал 81 двор, да 4 двора бобыльских.[919]

Некоторые слободки были населены ратными людьми. В слободке Затинщиковой стояло 19 дворов затинщиков, в Михайловской слободке жили рассыльщики (2 двора), в Свищовской – плотники струговые, строители речных судов (10 дворов). Отдельными группами стояли дворы пушкарей (7 дворов), казенных кузнецов (8 дворов), дворцовых плотников (19 дворов), «у Спаса за торгом» жили сторожа (4 двора). Существовали также слободки каменщиков (9 дворов) и кирпичников (8 дворов).

В писцовой книге не указаны стрелецкие слободки, но о стрельцах говорится в самом тексте. Следовательно, надо добавить сюда и стрелецкие дворы. В описываемое время стрельцов в Коломне было, по—видимому, мало. В Степановской слободе Сухобокова (стрелецкой слободе) «в разных местех» считалось всего 20 дворов (28 человек). Стрелецкая слободка была почти пустой, в ней числилось 357 дворовых мест. Население всех этих слободок также занималось ремеслом.

Как и в других русских средневековых городах, значительную группу населения составляло духовенство. По подсчетам писцовых книг, в самой крепости 16 дворов принадлежали духовенству. На посаде стояло 12 дворов духовенства и 13 дворов нищих. Кроме того, на церковной земле находились 4 двора ремесленников и 12 дворов «богадельных старцев», 1 двор калачника. На церковных местах жили также «черкасы».

К этим цифрам надо добавить духовенство, жившее в монастырях. В Брусенском монастыре стояло 14 келий и 2 игуменских; в них жило 13 монахов. В Девичьем монастыре считалось 9 келий, «а в них 15 старцев, а питаютца с миру».[920] В монастыре Спасском «на посаде за торгом» считалось 10 дворов да 3 двора ремесленников в слободке. За рекой Москвой находился Бобренев монастырь с одной игуменской кельей и остальными пустыми.

Самой незначительной группой населения в Коломне были тяглые посадские люди, им принадлежало всего 12 тяглых дворов, раскинутых по всему городу в улицах и слободках. На черных посадских местах жили «черкасы», всего 54 двора.

Изданные писцовые книги дают неполное представление о Коломне. Издатели подвергли сокращению как раз сведения о населении и его занятиях. Не вполне точны сведения о Коломне и у Н. Д. Чечулина, который насчитывает в Коломне 930 человек, замечая: «так что всего, с женщинами и детьми, тут было, несомненно, более 3000 жителей».[921] Действительно, по писцовым книгам, в Коломне можно насчитать значительно больше 600 дворов.

Учитывая неполноту данных, цифру дворов в Коломне можно округлить до 700, считая же в среднем по пять человек на двор, получим почти ту же цифру, что и у Чечулина. Следовательно, Коломну надо отнести к довольно крупным русским городам того времени.[922]

Коломна была типичным феодальным центром XVI в., где беломестцы подавляли своей численностью посадских тяглых людей. По сравнению с количеством зависимых людей, живших на «осадных дворах и в слободках», посад кажется совсем ничтожным. Посадских людей, как мы знаем, насчитывалось 14 человек в 12 дворах. Зато стояло 54 пустых тяглых двора и числилось 249 дворовых мест и 357 мест оброчных. Таким образом, примерно 650 пустых дворов, дворовых и оброчных мест приходились на 12 дворов посадских людей.