Дикая (СИ) - Шёпот Светлана

Некоторое время люди недоумевали, но все-таки принялись выполнять просьбу. Хватило их ненадолго. Спустя примерно полчаса один из мужчин поинтересовался, как долго нужно будет копать и зачем они вообще это делают.

– Долго, – обрадовал их Медведь. – Нужна широкая и глубокая яма. Построим преграду от хищников. Из камней.

Ответ на некоторое время устроил людей. Они снова взялись за работу. Еще через час тот самый человек, который начал .задавать вопросы, сел на землю и положил лопатку рядом.

К слову, земля была пусть и не промерзшей – барьер не подпустил к этому месту зимние морозы, – но все равно довольно плотной. Мешали и многочисленные корни растений. Они переплетались под поверхностью, затрудняя людям работу.

Видя, что один из них не копает, остальные тоже постепенно оставили свое занятие. Усевшись рядом, они принялись болтать друг с другом. Медведь пока не вмешивался, наблюдал.

Спустя время, заметив, что никто ничего им не говорит, люди принялись за свою обычную работу. Сначала немного поспорили о том, какие камни лучше пойдут на ножи, а затем начали обтачивать найденные прямо тут небольшие булыжники. О том, что они должны копать, никто и не вспомнил.

Дав им отдохнуть, Медведь попросил их продолжить работу. Мужчины недоуменно посмотрели сначала на него, потом на выкопанную яму. Разве этого недостаточно?

– Нужна очень большая яма, – настоял Медведь.

Люди заворчали. Им совершенно не хотелось заниматься чем-то подобным, но, опасаясь духа, они отложили камни в сторону и продолжили копание. Такой цикл за день повторялся много раз. Если поначалу люди воспринимали все спокойно, то к вечеру уже начали недобро поглядывать на Медведя.

Настроение мужчин улучшилось только один раз – в обед, когда их жены, по настоянию Лены, принесли им мяса прямо на рабочее место.

Вечером, сидя вокруг костра и поедая приготовленную женами пищу, мужчины поначалу ворчали на бессмысленную трату времени, но чуть позже их настрой благодаря еде улучшился.

Утром, узнав, что придется снова копать, все взбунтовались. Никому не хотелось заниматься настолько тяжелым трудом.

– Тогда никакой еды. Уходите, – просто ответил на все возмущения и восклицания Медведь. – Нет работы – нет еды. Моя пещера. Уходите из нее.

После этих слов люди притихли. Они не думали, что все будет вот так. Им казалось, что пришли старые времена, когда Медведь всех кормил, а остальные занимались тем, чем хотели.

Это что получается, чтобы есть, теперь придется целыми днями копать? А когда другие дела делать? Кто будет ножи из камней вытачивать? На охоту ходить?

Все дружно забыли, что с охотой-то у них дела как раз и не ладились никогда.

Эти вопросы они и задали Медведю.

– Зачем много ножей? – спросил у них он.

– Охота, – ответили ему.

– Охота – дело Боста.

Все тут же посмотрели на стоящего в стороне Боста и четырех охотников из его команды. Мысли медленно прокручивались в голове людей. С одной стороны, они были рады, что не придется снова думать о добывании еды и бояться за свою жизнь. С другой стороны, работать совсем не хотелось – копать землю скучно и трудно.

– Думаю, надо поговорить, – произнесла Лена, встала и принялась расхаживать перед людьми, время от времени поглядывая на них. Под ее взглядом многие начали тревожиться.

Лена никогда не была хорошим оратором, но следовало объяснить людям так, чтобы до всех дошло: к старой жизни они могут вернуться исключительно за пределами их с Мишей дома.

– Кто не работает – тот не ест, – произнесла она, хмыкнув.

Эту простую истину в прошлом мире знали все, но даже так всегда существовали люди, которые с радостью готовы были изловчиться, лишь бы не утруждать себя излишней работой.

– Ты, – она повернулась к одному из мужчин, который пришел с последней группой, – можешь поймать быка?

Тот, не ожидая такого внезапного вопроса, рефлекторно мотнул головой. Поймать быка? Она шутит?

– А Бост может, – продолжила Лена. – Поэтому Бост будет ловить быка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мужчина согласно кивнул. По его мнению, это была отличная идея. Он не может, а Бост может, логично, что в таком случае именно Бост должен пойти и поймать быка. Пока ничего в его картине мира не переворачивалось от слов странного духа.

– Но что будешь делать ты? – продолжила Лена. Мужчина с трудом ее понял, так как предложение было слишком длинным.

Что он будет делать? Он будет делать ножи!

– И кому они нужны? – Лена хмыкнула. – Босту? У него есть свои ножи. Тебе? Но ты не ходишь на охоту.

Мужчина опустил глаза в землю и нахмурился. Если так подумать, то получалось действительно как-то странно. Если он не будет никогда ходить на охоту (от этой мысли накатило облегчение), то зачем ему и дальше делать ножи? Но он всегда их делал. И его отец, и дед…

По всему выходило, что ему нечем будет заняться. Но так ли нужно какое-то занятие? Он будет просто жить. Есть, спать, заниматься любовью с женой, играть с детьми, учить их чему-нибудь. Вон сколько дел!

Все это мужчина перечислил, немного гордясь собой, ведь ему удалось найти ответ на такой сложный вопрос.

Лена не удержалась и рассмеялась. Ей, человеку далекого будущего иного мира, слышать нечто настолько то ли наивное, то ли наглое было попросту смешно. Надо же, нашел себе занятия! Будет есть, спать и заниматься сексом! Прямо не жизнь, а мечта! А еду пусть для него другие добывают, он ведь не умеет.

– Так не бывает! – бросила резко Лена, оборвав смех. Температура вокруг нее начала подниматься. – Ты взрослый. Никто не обязан кормить тебя. Не можешь охотиться? Работай! Приноси пользу! Не хочешь? Уходи. Иди туда, где тебя будут кормить. Найдешь – молодец. Нет, – Лена пожала плечами, остро глядя на мужчину, замершего, словно мышь, под ее взглядом, – не наши проблемы, – припечатала она.

Елена Николаевна обвела взглядом притихших людей. Она понимала, что до этого они жили по другим правилам, поэтому концепция работы за еду была для них новой, но не собиралась облегчать им жизнь. Никто не будет использовать их труд до тех пор, пока люди не упадут в изнеможении. Все в разумных пределах.

– Итак, теперь все будет иначе, – продолжила Лена, когда поняла, что никто не собирается что-то спрашивать и говорить. Люди лишь растерянно переглядывались, но молчали. – Мужчины – копают. Нужна каменная преграда от хищников. После будут собирать камни. Еда три раза в день. Женщины, – Елена резко повернулась туда, где собралось все женское население племени, – готовят еду.

Женщины на этих словах расслабились. Готовить пищу они могли. Это было привычным и понятным. Некоторые даже начали улыбаться.

– А еще заготавливают ее, – добавила Елена Николаевна. – Я буду показывать – вы делать. Старейшины, – не обращая внимания на растерянные лица женщин, она поглядела на стариков, сидящих кучкой в отдалении. Они, словно умудренные старцы древности, смотрели, как жизнь людей племени меняется, явно считая, что их самих перемены не коснутся. Лена с радостью готова была разрушить их убеждения, – тоже будут работать, – пообещала им Лена, зловеще улыбаясь.

Старики встрепенулись.

Работать? Как это работать? Они уже успели наслушаться от мужчин, как тяжко пришлось, копая землю. И это взрослые здоровые люди!

А они старые, у них все болит! Они едва ходить могут, о какой работе речь?!

Нет, нет, они не могут работать! И на охоту не могут. Разве молодое поколение не должно уважать старость и мудрость? У этих духов ничего святого нет! Надо же, придумали, их, стариков, больных и седых, отправляют землю копать!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Никто вас не заставляет копать, – со вздохом сказала Лена, когда старики принялись убеждать ее, насколько плохая идея – отправлять их вместе с мужчинами. – Будете травы перебирать. Сидеть в пещере. Научу делать посуду. Будете лепить. Вместе с детьми. Нас много. Горшки лишними точно не будут.