История Темного Властелина (СИ) - Колесник Андрей Александрович

Побили... как есть всех побили!

Кто? – твердо крикнул Биргер, перекрывая вой.

Нечистые побили... защитите нас! Слуги Мракогляда всех-всех... помогите, оборонители! Защитники!

Биргер вопросительно оглянулся на меня. Я кивком разрешил продолжить, про себя уже понимая, что здесь случилось.

Дикии ходят по округе уже не первый день. Наверняка все мужчины села решили, что смогут справиться с чудовищами, как делали это каждую зиму. Но где ж им знать, что чудовищ не десять и не двадцать. Они ушли все от мала до велика – стариков здесь не водилось – забрав с собой все, что могло хоть как-то сойти за оружие. Ушли. И пропали. Не их ли мужчин мы видели с гряды?

Слушая сбивчивые объяснения, рев и истеричные завывания, я видел, как сжимаются кулаки Мертводелов. Как играют скулы на лицах, снявших свои шлемы. И как они переглядываются меж собой.

Мой Дракон, – пряча глаза, сказал Реваз. – Дозвольте нам встретить их здесь. Дети.

Вы не сможете защитить их всех, – сказал я. Сказал, только для того чтобы сказать хоть что-нибудь. Мой главный защитник и помощник. Тот кто не один раз спасал мою жизнь и без которого я давно был бы мертв. Он избегал сейчас смотреть на меня. И просил оставить их здесь. Я взглянул за его спину. Черные ряды были недвижимы. Но все они ждали моего ответа. И Мертводелы. И остатки Драконьих Призраков. И старик Биргер. И несчастные селянки, одетые не лучше нищенок промышляющих в городах. И их ревущие дети, большинство из которых проведет здесь всю свою жизнь. Только Гуно не ждал ответа. Он не подчинялся мне, но решил все для себя. Он оставался.

Дикиев слишком много. Вы сами это знаете.

Пусть даже так. Мой Дракон, позвольте нам остаться. Ведь мы воины, а не сброд разбойников. Может это и не правильно, но мы должны остаться.

Понятно. Вот оно что. Дело чести. Я сам поощрял в них честь. Гордость настоящих воинов, а не продажных бандитов с мечами. Сейчас в моих собственных руках было решение кем им себя считать. Кем остаться мне в их глазах – подлинным Темным Властелином или простым атаманом бандитов. Я не Наместник. И не Лис.

Это просьба всех вас?! – чувствуя, как образовывается в душе сосущая пустота, громко выкрикнул я. Молчание. Стало быть, да. Что ж.

Хорошо. Хорошо! Будь так, как вы просите. Оставайтесь здесь и дайте бой дикиям, защищая жительниц Триградья!

Это слова, которых от меня все ждали. Они взревели, потрясая кулаками. Над селом заметались перепуганные воробьи и скворцы.

Но у вас почти нет шансов, – тихо сказал я одному лишь Ревазу. Воин кивнул:

Я понимаю. Зато шансы появятся у этих женщин и их детей. Шансы выжить. Если мы поедем к замку то столкнемся с дикиями позже, а прежде они от села камня на камне не оставят, разыскивая живых. Если же их встретим мы... Вы ведь знаете, что дикии дуреют от запаха человеческой крови, – он виновато улыбнулся. – Мы им дадим бой. Здесь будет много крови и если бабы попрячутся в подполы, то железные болваны никого не сыщут. Не смогут почуять разницу между пролитой кровью и кровью струящейся в венах.

Будь, по-вашему, – пустота в душе заполнилась предгрозовой тяжестью. Появилось предчувствие, что все эти ликующие великодушию Дракона воины и преданный Реваз, и даже Гуно... что всех их я вижу в последний раз.

У меня будет только одна просьба к тебе.

Все что пожелаете, – привычно отозвался воин, обозревая ряды конников заполонивших околицу. Воины все пребывали и пребывали, однако не было сомнения, что теперь уже никто из них не захочет уехать отсюда. Общая судьба.

Дай мне свой меч.

Альбинос спрыгнул с коня и шутовски поклонился Тольяру:

Новый избранник, этой прелестной особы?

Кто ты такой? – твердо спросил парень, обращая внимание на содрогнувшуюся Велари. Не укрылось это и от харранца.

Я? Прелесть, неужели ты не рассказывала этому доброму молодцу об увлечениях своей молодости? Пускай бы в полной мере оценил размах твоей фантазии – мы ведь немало пережили. Столько сладких моментовэ

Под весельем скрывалась ярость.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Нельзя злить его еще больше, – до боли закусив губу, подумала Велари. – Он и так в бешенстве. Еще бы, после того, что с ним попытались сделать».

Несмотря на бодрый вид Корнелий щеголял повязкой на запястье и одеждой явно с чужого плеча. Волшебные доспехи стали добычей солдат, в свою очередь полегших от рук Мертводелов. Только меч на бедре Ассимура был прежним.

Очень своевременная у нас выходит встреча, – продолжал изгаляться Корнелий, прогуливаясь из одного конца дороги в другой. – После твоего небольшого предательства, радость моя, я просто жаждал увидеться еще разок. Поболтать по душам.

Прекрати это, – потребовала девушка. – Чего тебе надо?

Харранец застыл, не донеся ногу до земли. Развернулся и, прищурившись, спросил:

Парень, не знаю, как тебя зовут, но прямо сейчас ты можешь развернуть коня и уехать. Езжай и никто не назовет тебя трусом, поверь мне, это будет правильное решение.

Меня зовут Тольяр, – спрыгивая с коня, представился парень. Велари не оставалось ничего другого кроме как последовать за ним.

Ветер шуршал в высохшей траве и о чем-то шептался с роняющими красные листья кленами. Корнелий Ассимур потупив взор в муравейник, расположившийся прямо у дороги вздохнул с неподдельным сожалением:

Вот оно значит как. Нашла, – его взгляд снова уперся в лицо парня, но теперь там уже не было ни ехидства, ни издевки. – Ты и есть Тольяр? Серьезно? Жаль, что не выпала удача познакомится раньше. Думаю, что ты не уедешь.

Правильно думаешь, – обняв Велари, кивнул Тольяр. – Не знаю, кто ты и что вас связывало в прошлом, и не хочу этого знать. Мне все равно. Я не брошу её. Советую тебе, оставить нас в покое. Садись на коня и езжай прочь.

Покой? А что вы в нем делать будете? Скоро наступит зима и ваш покой превратится в вечный сон. Недолго осталось этому дикому погрязшему в грязном варварстве мирку. Но если ты так хочешь... – волна воздуха ударила в их лица, за миг до того как мечи Тольяра и Ассимура соприкоснулись. Альбинос был вне себя от ярости. Тольяр – спокоен.

Зашелестели мечи, сталкиваясь на граничной для человеческих возможностей скорости, а их носители, вторя клинкам, закружились друг перед другом, как подхваченные ветром листочки.

Они выглядели одинаково ловкими этот жилистый парень получеловек с насыщенным гневом алебастрово-белым глазом и бледный, как снега северных островов, альбинос с горящими демоническим пламенем глазами. Один всю свою жизнь то сражался с довлеющим над его родом проклятьем, то бежал от него. Действовал то мечом, то хитростью. Другой был выращен в ненависти, как цепной пес. Он умел многое, ибо всю жизнь доказывал всем, что лучший, но все время был нужен лишь для двух вещей. Для политики и для насилия.

Такие разные в своих намереньях, в своем видении мира они сошлись в бою на перекрестке, из которого существовал путь только для одного. Тольяр отказался от того, что долго считал делом своей жизни, ради чего-то другого. Другой жизни, может быть. Ассимур впервые делал что-то, чего не требовали его добрые воспитанники. Он дрался с ожесточенным сердцем ради... ради чего? Из ненависти? Или вопреки ней?

Каждый что-то отстаивал и каждый почитал себя правым. Но как всегда в подобных случаях окончательной могла быть признана правота того, чей меч оказывался острее. Быстрота ударов и гибкость противников не могла не поражать – легкие с виду касания на самом деле были исполнены крушащей силы.

В какой-то момент могло показаться, что Тольяр поймал альбиноса, заставив его вложиться в рубящий удар сверху вниз, а сам, обернувшись против собственной оси и изворачиваясь дальше, ткнул в яремную вену снизу вверх. Взревев от бешенства или напряжения, Корнелий сам закружился, подставляя ладонь, чтобы не упасть на землю спиной и изменив, за счет инерции, траекторию удара, мазнул по груди и плечу Тольяра. Вольный разбег одного лезвия оказался преломлен другим. Парень, морщась от боли поворачивал кисть, отклоняя клинок Ассимура в сторону. Харранец не стал давить, а напротив отскочил и тут же вернулся назад, рассчитывая разрубить ключицу своего врага. Но вместо того сам едва-едва сумел остановить контратаку. Вновь они оказались лицом к лицу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})