Человек со звезды (сборник) - Сергей Абрамов

– Кому должна?

– Науке.

– Ах, науке… – с уважением протянул Александр Павлович, – тогда конечно… – И между прочим, полюбопытствовал: – А мы что, так и будем стоять?

– Стоять?.. – Валерия взглянула в окно и засмеялась. – Да, действительно… Поехали, Саша, поехали, тут мои студенты ходят, смотрят…

– Стыдно, – немедленно согласился Александр Павлович. Он, как уже отмечалось, не любил спорить с женщинами. Тем более сейчас, когда у него был План. Именно так: с большой буквы… – А куда мы поедем?

– Домой. Я должна привести себя в порядок после такого боя.

Этот вариант очень устраивал Александра Павловича: впервые испытывать «портсигар» следовало в обычной для испытуемого обстановке, в привычном и расслабляющем окружении. Испытуемым была Валерия. Точнее: должна была стать, если получится…

Александр Павлович вел машину и ворчал для порядка:

– Бой, битва, сражение… Не жизнь, а сеча какая-то… А хочется покоя, тишины, мира…

– Покой нам только снится, – рассеянно сказала Валерия. Она смотрела в окно, думала о чем-то своем и Александра Павловича слушала вполуха.

– Банально, – немедленно отреагировал Александр Павлович.

– Зато верно… Слушай, Саша, помолчи чуть-чуть, дай мне в себя прийти.

– Ты еще там? – Он имел в виду предзащиту, так, кажется, назвала ее Валерия.

Усмехнулась:

– Я еще там. Не все высказала…

– Ну досказывай, – согласился Александр Павлович. – Можешь вслух. Считай меня шефом – деспотом и рутинером.

– Ты не деспот. – Она легонько, кончиками пальцев, погладила его по щеке. – Ты добрый и тактичный. Ты во всем со мной соглашаешься: тебе так удобнее. Ты не стремишься меня переделать…

– А все стремятся?

– Не все, но многие. Вот шеф, например…

– Какой негодяй!.. А ты, естественно, не даешься?

– Естественно.

– А если и я начну тебя переделывать?

Сказал вроде в шутку, а прозвучало всерьез. И ответила Валерия серьезно:

– Уйду, Саша… – Она отвернулась, смотрела вперед. Впереди шла «Волга», на ее заднем стекле качалась зеленая ладонь с желтой надписью по-английски: «Внимание!» – Только ты не начнешь. Тебе этого не надо. И лень.

– Как знать…

– Знаю, знаю… – И замолчала, даже глаза закрыла. Устала, видимо, здорово.

«Тяжко вам бои даются, – думал Александр Павлович. – Вот уж и вправду не женское дело… Воины… А качать науку с боку на бок – женское?.. Много ль та девочка науке должна? Да ничего не должна!.. Вот наука ей должна. Как роды, к примеру, облегчить, совсем обезболить. Чтоб нарожала она с десяток мужиков. Воинов…» – улыбнулся про себя: по нынешним временам «десяток» – число нереальное, двое – уже перебором считается. Заикнись сейчас Валерии о втором ребенке – убьет. И вовсе не потому, что одна: был бы муж – его убила бы…

– Наташа дома? – спросил Александр Павлович, когда в лифте поднимались.

– Дома… – Валерия посмотрела на часы. – Уроки заканчивает.

– Точно знаешь?

– Есть домашний график.

Не преминул – вставил:

– В какой системе координат?

Посмотрела на него с интересом.

– Все-таки обиделся…

– Ни за что! – отчеканил. – Просто умные слова на ус мотаю.

– Ну-ну… Не забудь, что ты звонок обещал починить. Причем не мне обещал – Наташе. Она сегодня спрашивала…

– Про звонок?

– И про звонок, и про фокусы. Купил ты ребенка, иллюзионист… – затвердила наконец, как цирковая профессия Александра Павловича называется. А может, и раньше знала, только нарочно перевирала.

…Валерия принимала ванну или душ, Александр Павлович чинил звонок, а Наташа, которая, оказывается, график опередила, уроки уже сделала, стояла рядом с Александром Павловичем и держала винтики и изоляционную ленту.

– Запоминаешь? – спросил он.

Она кивнула.

– В другой раз сама сможешь?

– Вряд ли.

– Почему?

– Мама говорит: я к технике неспособная.

Разумно. Только с чего бы Валерии делать столь «антиэмансипационные» выводы? Не в ее стиле…

– А к чему ты способная?

Она пожала плечами.

– Не знаю.

– А мама знает?

– И мама не знает. Это-то ее и расстраивает.

– Рано расстраиваться. Тебе десять?

– Десять. Мама говорит, что в десять лет человек уже должен определиться.

«Неопределившаяся» дочь – это, конечно, не может не огорчать Валерию. Интересно: сама-то она в десять лет знала про свои технические чудо-способности?..

– Слушай, а может, тебя в цирк взять?

– Как это?

– Ну будешь артисткой.

– Как это? – повторила. А глаза загорелись, рот приоткрылся, даже винтики в кулаке судорожно зажала.

Александр Павлович тут же пожалел о сказанном: такими обещаниями перед детьми не бросаются.

– Обыкновенно – как… Ты в цирке-то была хоть раз?

– Была. Ребенком.

– А сейчас ты кто?

– Сейчас я – сознательный элемент общества.

– Красиво! – восхитился Александр Павлович. Он привинтил последний винтик, надавил кнопку. Звонок загудел ровно и мощно.

– Звонят! – крикнула из ванной комнаты Валерия.

– Это мы! – крикнул в ответ Александр Павлович. Захлопнул дверь, отдал отвертку Наташе. – Слушай, элемент, у тебя завтра когда уроки заканчиваются?

– В два десять. А что?

– Я к школе подъеду и увезу тебя в цирк. Хочешь?

– Насовсем? – В голосе ее слышался ужас пополам с восхищением.

Александр Павлович и не хотел, а засмеялся:

– Пока на время. Часов до шести. А потом мы вместе за мамой заедем.

– Надо спросить у мамы, – сказала Наташа.

– А если б насовсем, то не надо? – провокационный вопрос.

Наташа помолчала. Смотрела в ладошку, катала по ней отверткой оставшиеся винтики. Потом подняла глаза, и Александр Павлович неожиданно уловил в них какое-то сомнение.

– Наверно, не надо… Насовсем мама все равно бы не разрешила… – И пошла в комнату: винтики и отвертку в стол прятать.

А Александр Павлович так и не понял: то ли она не спросила бы и ушла сама, как «сознательный элемент общества», то ли и спрашивать не стала бы, потому что все равно не уйти? Впрочем, интерес у него был чисто риторический…

…Валерия вышла из ванной в большом параде. Ни тебе домашнего халата, ни тебе трубочек бигуди на голове, ни тебе растоптанных шлепанцев: полный «марафет», туфли, прическа, платье – хоть сейчас на подиум, моду демонстрировать. Это несколько осложняло условия эксперимента; Александр Павлович рассчитывал, что Валерия малость расслабится, позволит себе некие «бытовые уступки»: ну хотя бы халат. Александр Павлович знал: он у нее вполне элегантным был – прямо с картинки из французского модного журнала. Но нет так нет: Александр Павлович все же надеялся, что «портсигар» не подведет, его мощности хватит и на полный «марафет».