Тёрн - Ник Перумов

— Потому что всё мудрили, мудрили, дон командор, новомодную магию пытали, а следовало-то по старинке, калёным железом да щипчиками! Небось сразу б заговорил, — раздался ещё один голос, грубовато-простецкий, какой можно заподозрить у пожилого дядьки-воспитателя, дождавшегося, что его питомец занял, наконец, достойное положение, но обращавшегося к нему с прежней фамильярностью.

— Вам бы, мастер, всё ломать да калечить, — усмехнулся командор. — Не тот это случай, совсем не тот. Тоньше надо. Изящнее.

— Куда уж изящнее! — возразил тот же голос. — Нам ведь, дон командор, что от этого мясца надо?

— Много чего, — невозмутимо ответил безликий командор. — И оставим этот разговор.

— Слушаю и повинуюсь, — немедля осёкся спорщик.

Фигура в плаще и капюшоне медленно приблизилась к бесчувственному дхуссу.

— Беззвучная Арфа… — раздалось в тишине. — Есть только одно место, где эта школа ещё могла уцелеть. А оттуда кто ни попадя просто так не явится. Тебя прислали дхусс, который, конечно же, никакой не дхусс. И прислали с важной миссией. Возможно, с наиважнейшей. Возможно, наш орден стоит перед величайшим испытанием… вместе с остальным миром.

Затянутая в кожаную перчатку рука протянулась к дхуссу. Пальцы один за другим коснулись острия одного из шипов, большой, указательный, средний, безымянный, мизинец и ещё один. Все шесть.

Шесть, а не пять.

В подземном зале повисла тишина. Дхусс не шевелился, даже не стонал и как будто бы перестал дышать, командор ордена тоже застыл, подобно статуе, и все, кто притаился за границей светового круга, замерли тоже.

— Принесите у него взятое, — наконец скомандовал командор.

— Да щипцами надо, щип…

— Довольно, — не поворачиваясь и не повышая голоса, бросил человек с шестью пальцами.

Говоривший мигом прикусил язык.

Чьи-то руки вытолкнули из темноты в круг непонятно откуда взявшегося цвета нечто вроде высокой тележки, на покрытом чёрным бархатом подносе лежала добыча пленивших дхусса с Ксарбирусом: его посох, Камни Магии и Перо Феникса. Перо светилось, слабо, неровно, то пригасая, то вновь вспыхивая.

— Дон командор… — неуверенно проговорил женский голос.

— Я знаю, что делаю, дона супрамаго.

— Дон командор, никто и никогда не подвергнет сомнению решения и силы ваши, но я, как супрамаго ордена, обязана предупредить…

— Полагаете, дона, что ваш командор этого не понимает? Или вы тоже — за «щипчики»? Мастеру смотрителю камер простительно так думать, но вам, супрамаго?

— Дон командор, великий дон! — в женском голосе теперь ощутимо слышалась паника. — Я согласна со всем, с каждым словом вашим, но, Великая Гидра… это же смертельно опасно!

— Как умудрённая супрамаго, верховная волшебница ордена, собирается пробиваться через защиту, поставленную теми, кто отправил этого дхусса сюда? И не является ли он сам чем-то много большим, чем просто посланец? Если ничего не добилась Мелли, то что осталось делать нам?

— Супрамаго ордена снимает свои возражения, — упавшим голосом отозвались из темноты. — Но не покажется ли разумным вывести из крепости младших братьев, а также основные запасы и казну?

На подобную наглость командор не счёл нужным даже отвечать. Повернулся к тележке, взялся за посох дхусса — осторожно, словно касаясь спящего удава, — и тут вдруг замер, вздрогнул, словно услыхав что-то.

— К воротам, — сдавленным голосом проговорил он. — Все — к воротам!

— Здесь это. Нутром чую, — громогласно объявил гном Брабер, останавливаясь и спуская с плеч лямки мешка.

— Недостойному не требуется ничего «чуять», достаточно один раз взглянуть! — фыркнул мэтр Кройон.

Трое путников, скрываясь в густом подлеске, смотрели на пронзённый каменными башенками холм, запертые ворота, где кончался едва приметный просёлок.

— Крепость…

— Какая ж это крепость! — возразил гном. — Так, видимость одна. И не прячут особенно.

— А зачем же такое строили? Недостойный не в силах объять глубину их замысла…

— А они и не строили. Наше это, гномье. Только позаброшенное, полузаваленное, кой-как подделанное. И раньше от этих ворот не просёлок тянулся, а настоящий тракт, не хуже того, что от гор до Феана. Да вот не удержали, прошляпили, прохлопали — так теперь тут, эвон, Солнце воссияло.

— И как попадём внутрь? Как спасём многомудрого Тёрна? Тебе, гном, ведомо, сколько там стражи и какой?

Брабер приложил палец ко лбу и сдвинул брови.

— Нет, неведомо, — наконец заявил он. Кройон всплеснул лапищами:

— Так что же ты, гноме, нас тогда…

— А это вообще значения не имеет, — подбоченился охотник за демонами.

Стайни в препирательстве участия не принимала. Стояла, неотрывно глядя на странное место, крепость — не крепость, непонятно что.

— Не бывало ещё такого, чтобы гном дороги не нашёл в гномово же строение! — распалялся тем временем Брабер.

Гончая молча вскинула руку. И камнем упала в заросли. Демон и Брабер тотчас умолкли, словно проглотив языки. На просёлке перед воротами стояла, растерянно переминаясь с ноги на ногу, не кто иная, как сидха Нэисс.

— Вот это да… — просипел Кройон. — Я, недостойный, не возьму в толк…

— Её выпустили, — схватился за голову Брабер. Солнце никого и никогда не отпускает. Уж я-то знаю.

— Ловушка! — тотчас объявил мэтр. — Коварная западня, на нас расставленная!

— Да заткнитесь вы, оба! — яростно прошипела Стайни. — Я иду.

Кройон только заморгал бронированными веками — к этой Гончей никак не подходил эпитет «бывшая». Движения — словно у текучей воды. Вот она здесь — и вот её нету. И ни сидха, ни её стражевая ветвь ничего не успели сделать, когда прямо перед ними из ничего соткалась Стайни — сейчас вновь самая настоящая Гончая.

— Далеко ль собралась?

Сидха попятилась, миндалевидные глаза округлились.

— Пойдём. Будешь говорить.

Нэисс лишь затравленно кивнула, не в силах отвести взгляда от вдруг ожившей Гончей.

— Всё рассказала, недостойная? — мэтр Кройон возвышался над сжавшейся в комочек сидхой, словно чёрная боевая башня. — Нет, не им. Нам сейчас всё рассказала?

Нэисс только захлюпала носом и поспешно кивнула. Брабер удовлетворённо взирал на плод своего труда — начерченную со слов сидхи схему подземных коридоров.

— Пустяки остались. Внутрь зайти. Ну да я не я буду, если отнорка не сыщу.

— Не надо никаких отнорков, — проговорила Стайни, напряжённо глядя на просёлок и ворота.