Рассветный меч - Деннис Маккирнан

Идрал приблизился к столу, на котором лежало копье, а рядом с ним палица, два длинных ножа, заплечные сумки и куча скалолазной оснастки.

Идрал взял в руки копье, и глаза его расширились от ужаса, когда он рассмотрел то, что держал в руках. Затем он рассмеялся, и заплясал вокруг копья, и закукарекал от радости. Обеими руками он поднял копье над головой, запрокинув лицо, и закричал:

— Не важно, что делает этот глупый выскочка, поскольку именно я буду править Митгаром! — Идрал вертелся перед Араваном. — У меня были некоторые сомнения в отношении того, назначит ли меня лорд Гифон своим регентом и не выберет ли этого трусливого щенка, который неожиданно получил возможность командовать драконами. Но уж теперь–то я знаю, как уверить его в том, что регентом должен быть я. И ты, мой тупоголовый преследователь, преподнес мне это на блюдечке.

Дрожа от возбуждения и не сводя взгляда с копья, Идрал внезапно повернулся к рюккам и прорычал им что–то на слуккском. Затем желтоглазый величественной походкой направился к выходу из зала, прихватив с собой копье. Следом за ним протопали тролли и скрылись в коридоре за дверью. Араван и Бэйр остались в зале прикованными к стене и с нацеленными прямо в их сердца стрелами арбалетов.

Время шло, кругом было тихо, и только снизу доносился гомон, усиливаемый эхом. Мысль Бэйра лихорадочно работала в поисках выхода из отчаянного положения, но безуспешно — ничего спасительного не приходило на ум. Немного погодя он обратился к Аравану.

— Дядя… — негромко пробурчал Бэйр, но, покачав головой, Араван призвал юношу молчать.

Минуты проходили за минутами, снизу доносились отдаленные звуки массовой случки, полным ходом идущей на арене амфитеатра.

А время все шло.

Рюкки, оставленные караулить пленников, начали переглядываться и о чем–то невнятно переговариваться, казалось, они пытались друг друга в чем–то убедить, временами срываясь на ругань и крик. Наконец они пришли к согласию, и один из них приблизился к Бэйру, а его сородичи в это время нацелили на юношу стрелы своих арбалетов. Подошедший к Бэйру рюкк проверил прочность его кандалов, подергав за цепь, конец которой был вмурован в стену. Презрительно усмехаясь, рюкк двинулся к Аравану, и четверо стражников сразу же перенацелили на эльфа стрелы своих арбалетов. Рюкк проверил надежность железных оков и вдруг задумался, уставившись на кристалл, свисающий на платиновой цепочке с шеи Аравана. Амулет с голубеньким камешком лежал рядом. Рюкк потянулся к кристаллу, но, не успев дотронуться до него, отдернул руку назад, как будто по ней стегнули невидимой плеткой. Взбешенный, рюкк ударил эльфа наотмашь по лицу; стоящие позади арбалетчики тревожно загалдели, и Бэйр расслышал имя Идрала среди произнесенных ими слов.

Прорычав что–то угрожающее и повернувшись к пленникам спиной, рюкк направился к своим товарищам, они сгрудились в кружок и начали метать кости…

Бэйр сосредоточенно наблюдал за ними. «Что они делают?»

Кости, а может быть, фишки.

«Они играют, но что у них на кону? Разыграть, кто убьет нас? Кому достанется кристалл, кому амулет и кто станет владельцем моего кольца? Если это так, то в чем смысл предостережения? По крайней мере мне показалось, что это было именно предостережение».

Вдруг, издав ликующий вопль, один из рюкков вскочил на ноги и юркнул за дверь, на ходу срывая с себя доспехи.

Бэйр наконец понял, что было у них на кону.

Оставшиеся четверо продолжали метать кости.

Вскоре второй проскочил к выходу и скрылся за дверью…

За ним последовал еще один…

Наконец, с пленниками остался всего один рюкк.

Не выпуская из рук арбалета, этот рюкк стоял у двери, вслушиваясь в звуки, доносившиеся снизу, не обращая никакого внимания на пленников у себя за спиной…

Вспышка платинового света озарила зал, и Валке — скрии! — засвистел и захлопал крыльями в воздухе, а когда заслышавший это страж обернулся, платиновый свет озарил каменные своды снова, и Араван налетел на рюкка, одной рукой схватив его за горло, другой за пах, и, подняв над головой, бросил с размаху на подставленное колено. Рюкк с переломленным хребтом как мешок упал на каменный пол; жизнь покинула его еще до того, как тело распростерлось у ног эльфа. Схватив арбалет, Араван поспешил к волку, который пытался справиться с цепью, не отпускавшей его лапы от стены.

— Бэйр! — окликнул его Араван, и из темного сгустка появился Бэйр.

— Ты освободился, дядя, а я…

Араван бросился к столу, на котором лежали их сумки, и взял длинный нож и кольцо, на которое были нанизаны ключи. Он подбежал к Бэйру и, открывая замки на его браслетах, сказал:

— А у Валке наручники соскользнули с крыльев.

— Но оковы, келан, в них еще остался твой огонь, и теперь, когда ты изменил внешность, они должны… О боги, так оно и есть.

Наручники Аравана болтались на цепи, но теперь они были слишком малы, для того чтобы охватить человеческое запястье. Тем не менее крылья Валке прошли через них свободно, поскольку перья сжались и выскользнули из браслетов, однако с передними лапами волка Охотника подобного не получилось.

Араван и Бэйр прикрепили к поясам длинные ножи, закинули за спины сумки и надели скалолазную экипировку. Когда Бэйр взял в руки свою мощную палицу, Араван сказал:

— Пойдем поищем Рассветный меч, наверняка он где–то рядом. Думаю, что Идрал не расстается с ним, потому что он приносит ему радость: держа его в руках, он вспоминает о совершенных убийствах. Если нам удастся найти его, мы сможем настичь Идрала и не дать ему снова скрыться, потому что он увидел в кристальном наконечнике Кристаллопюра все то, что сулит миру и всему живому зло и несчастье. Я должен убить его до того, как все это случится, и вернуть свое копье.

Держа оружие наготове, они вошли в левый, закрытый драпировкой проход, откуда появлялся Идрал.

— Адон великий! — сдавленным голосом произнес Бэйр, торопливо зажимая рукой нос и рот.

В помещении стоял невыносимый смрад, вызванный обилием разлагающихся тел. Освещенное факелом помещение, куда они вошли, было заполнено лежащими на столах трупами со вспоротыми животами и содранной кожей — рюкки, и хлоки, и даже громадные тролли, — рядом поблескивали различные инструменты: в основном скальпели разных размеров, щипцы, кусачки, клещи, пилы и кое–какие другие орудия истязания. На полках стояли стеклянные банки и бутыли, в которых находились удаленные органы: глаза, сердца, языки, печени, кишечники, гениталии и еще что–то, чему Бэйр даже и названия не знал.

Мензурки и колбы, наполненные разными жидкостями и порошками, выстроились на полках вдоль стен; химическая посуда перемежалась с предметами, которые при близком рассмотрении оказывались черепами. А над медной жаровней, в которой тлели угли, висела на крюке задняя часть тела рюкка. Плоть почернела от жара и копоти и отделилась от костей; жир, капая на угли, с шипением сгорал.