Полуночный Сокол - Дэвид Геммел

Голос звучал успокаивающе, и олень Бэйн заглянул в странные глаза ребенка. «Это Коннавар», — подумал он. Мальчик медленно перерезал колючие ветки и помог оленю выбраться.

Мир перевернулся, и стало темно. Когда темнота рассеялась, Бэйн почувствовал, что его куда-то быстро несут. Молодой человек, довольно неловко бегущий вверх по холму, нес его на руках. Внезапно Бэйн почувствовал собственную слабость. Руки стали тонкими и слабыми, без малейших признаков мышц, а ног он вообще не чувствовал. Повернув голову, он тут же об этом пожалел, потому что увидел, как за ним, ломая кусты, несется медведь. На его морде была кровь, и он приближался. Бэйн взглянул на напряженное лицо своего спасителя. Это был Коннавар, молодой, без бороды, он бежал, сжав зубы и судорожно глотая воздух. Бэйн услышал чей-то голос и понял, что слышит самого себя. «Брось меня, спасайся!»

Юноша остановился. Бэйн почувствовал, что его бережно опускают на траву. Молодой Коннавар вытащил кинжал и бросился на наступающего зверя.

— Беги, пожалуйста! — услышал он собственный голос.

— Я вырву этому зверю сердце! — крикнул Коннавар и прыгнул на зверя.

В немом ужасе Бэйн смотрел, как когти медведя впились в хрупкое тело молодого воина, а зубы стиснули плечо так, что оно хрустнуло. Коннавар дрался до последнего, пока зверю не надоело терзать его окровавленное тело.

Снова стало темно, и когда Бэйн открыл глаза, то почувствовал такую нестерпимую боль, что чуть не потерял сознание. По правде, юноша отчаянно молился, чтобы сознание его покинуло и он ничего не чувствовал. Он лежал на длинном столе лицом вниз, его раны были перевязаны, но тело горело огнем. Бэйн увидел Ворну, сидящую рядом, она казалась моложе, но на ее лице была написана усталость.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— Лучше, — услышал он собственный голос.

— Ты еще не скоро поправишься, парень.

— Я должен выздороветь к празднику, — сказал он, — я женюсь на Ариан.

Бэйн почувствовал, как, несмотря на боль и раны, сердце радостно встрепенулось, но тут же увидел, как погрустнели глаза Ворны.

— Тебе нужно отдохнуть, — велела она.

Бэйн-Коннавар сидел верхом на пони. Он очень устал и ослаб. Пока он ехал в Три Ручья, у дороги стояли люди, которые приветствовали его и хлопали в ладоши. Боль до сих пор обжигала его тело, но он искал среди толпы золотоволосую девушку, о которой так долго мечтал. Бэйн почувствовал, как горько стало Коннавару, когда он понял, что ее нет среди встречающих.

Ему помогли слезть с пони, и Бэйн увидел Мирию и Руатайна, которые помогли ему добраться до кровати. В глазах снова потемнело, и из темноты донесся голос: «Наверное, ты еще не слышал про Ариан. В праздник Самайн она вышла замуж за Касту».

Из груди несчастного вырвался стон, и Бэйн почувствовал, как его захлестнула горечь.

«Мне очень жаль, Конн, — произнес все тот же голос, — я ведь говорил тебе, что она совсем тебя не любит»,

Бэйну стало больно, и он почувствовал, что раненому юноше все меньше и меньше хочется жить. Единственным, что поддерживало его, была злоба, которая проросла в сердце, как напоенная ядом роза.

— Бэйн! Бэйн!

Казалось, голос доносится издалека, и. Бэйн почувствовал, как руки Ворны оттаскивают его от тела Морригу. Он застонал и упал на землю. Затем он увидел фигуру Коннавара, склонившегося над колдуньей. Бэйн перевернулся и неуверенно поднялся. Пошатываясь, он подошел к Коннавару, оттащил его от колдуньи и положил на траву.

— Что случилось? — спросил Бэйн Ворну.

— Ее дух проник в вас обоих, я боялась, что она вас убьет.

Бэйн закрыл руками глаза.

— У меня было видение, Ворна, я видел, как Коннавар сражается с медведем. Я видел, как в пещере он… говорил с тобой о маме.

— Он очень любил ее, — мягко сказала Ворна, — они хотели пожениться.

— Я понял, она… предала его.

— Не думаю, что это было предательство, — сказала она. — Ариан была ветреной и слабой, ей требовалась опора, мужчина, на которого она могла бы положиться. Все считали, что Коннавар умрет. Ариан испугалась и вышла за Касту. Но все это давно в прошлом, и хватит об этом.

Король заворчал и пришел в себя.

— Нужно сделать носилки, — сказал он, — второй раз я не смогу перенести такое.

— Что ты видел? — спросила Ворна.

— Нужно вырезать шесты, — продолжал Коннавар, — и натянуть на них плащ Бэйна. Из того, что у нас есть, это самое прочное полотно. Думаю, он выдержит вес Морригу.

Коннавар поднялся на ноги. Ворна подошла к нему:

— Что ты видел, Конн?

— Слишком многое, — ответил король и, обнажив меч, ушел в лес, откуда вскоре вернулся с двумя толстыми ветками.

Обрубив сучья и листья, он разложил плащ на земле и, сделав с обеих сторон несколько продольных надрезов, продел сквозь них ветки.

— Нам все равно придется положить ее на носилки, — заметил Бэйн.

— Правильно, — согласился Коннавар, — давай быстренько ее поднимем.

Установив носилки рядом с Морригу, они заняли свои места и положили ее на носилки. На этот раз не было никакого мерцающего света, и Бэйн с Коннаваром пошли за Верной на юго-запад. Нести было тяжело, и, поднимаясь на холм, оба сильно вспотели. И вот на огромной поляне они увидели круглую стену из золотых камней, озаренных лучами восходящего солнца.

— Я… я не вижу никаких чудовищ, — прорычал Бэйн, у которого ужасно болели все мышцы.

— Еще не время, — отозвалась Ворна.

Они медленно подошли к Каменному кругу. Снова у ног сгустился туман, окутывая камни, он поднимался все выше и выше, загораживая солнечный свет. Туман становился все гуще и чернее, пока наконец черным куполом не повис над Каменным крутом. В центре, на длинном плоском алтаре, появилась сияющая фигура. Бэйн и Коннавар поднесли Морригу к самому кругу и аккуратно положили на землю.

Фигура у алтаря глухо зарычала. Бэйн вытащил меч и глубоко вздохнул. Как и описывала Ворна, зверь был почти восемь футов ростом, тело покрывали серебряные пластины, на длинных лапах — страшные кривые когти. Бэйн посмотрел на его морду: длинный нос походил на волчий, а зубы были как кинжалы.

— Я нападу на него слева, а ты справа, — сказал Бэйн, оборачиваясь к королю. — Что ты делаешь?

— Коннавар уже отстегнул перевязь и снимал нагрудник, кольчугу, нарукавники и наголенники.

— Ты что, хочешь сражаться нагишом?

— Я вообще не собираюсь с ним сражаться, — ответил Коннавар.

— Что ты придумал?

Коннавар присел на колени возле носилок и подсунул руки под Морригу. Сильным рывком король поднялся на ноги, и его колени прогнулись под тяжестью ноши. Один нерешительный шаг, потом еще один, и он вошел в круг, пройдя между двумя самыми большими камнями. Зверь тут же двинулся к нему, а Бэйн вбежал в круг и, поднырнув под раскачивающейся когтистой лапой, ударил в живот зверя мечом. Меч отскочил, что-то сильно ударило Бэйна в грудь и вышвырнуло из круга. Он больно стукнулся о землю, но успел перевернуться и увидеть, как Коннавар, шатаясь, идет к алтарю. Над ним нависло чешуйчатое чудище, издавшее пронзительный вопль. Король не обратил на него никакого внимания и, дойдя до алтаря, положил на него Морригу и ворона.