Наследство - Саймон Браун

Женщина-лоцман увидела опустевшую баржу и громко выругалась. Камаль поднялся, чтобы посмотреть, что случилось.

— Бедняга Гудон! — запричитала лоцман. — Уж кто-кто, а он ничем не заслужил такой судьбы!

Теперь поднялись и Эйджер с Дженрозой. Им не понадобилось много времени, чтобы понять, о чем сокрушалась лоцман.

— Это… — начала Дженроза, но не смогла закончить вопрос. Меньше всего ей хотелось услышать ответ.

— Подведи нас поближе! — велел лоцману Камаль.

— Даже не подумаю! Посмотри на эти деревья: ты видишь, как низко нависли над водой их ветви? На них полным-полно гнезд угрей-людоедов! Если мы подойдем ближе, они могут точно так же наброситься на нас!

— Подведи нас ближе или будь ты проклята! — угрожающе повторил Камаль и направился на корму, чтобы убедиться в том, что она повиновалась его приказанию.

Лоцман снова запричитала, однако осторожно повернула свое судно и подвела его ближе к берегу. Эйджер взобрался на носовой планшир и стал приглядываться к палубе осиротевшей баржи.

— Здесь случилась беда, — процедил он сквозь зубы. — Я вижу, по крайней мере, двух мертвых коней.

— А есть какие-нибудь тела? — спросила Дженроза.

— Трудно сказать. Палуба сплошь залита кровью и покрыта мертвыми угрями. Разве что одно… нет, пожалуй, два тела! Подведи нас ближе!

Лоцман задрожала, однако под полным ярости взглядом Камаля сильнее налегла на рулевое весло. Эйджер попросил Дженрозу придержать его за плащ и едва ли не всем телом навис над водой.

— Один чересчур высок для того, чтобы это был Линан. А вот второй… я просто ничего не могу сказать. От лица ничего не осталось, и слишком много крови, так что одежду хорошенько не разглядеть.

Дженроза потянула его назад, и они подошли к Камалю на корму.

— Мы должны высадиться, — решительно сказал Камаль.

Тотчас же вода рядом с баржей точно закипела, и из реки вылетело несколько омерзительных черных и красных тварей с зубами, похожими на ножницы. Все они плюхнулись на палубу и стали извиваться, пытаясь вцепиться во что-нибудь, что можно было бы достать. Трое друзей отпрянули назад. Лоцман с силой ударила по рулю и потянула за канаты. Баржа накренилась и скользнула на середину реки.

— Здесь я не стану останавливаться, даже если ты изрубишь меня на мелкие кусочки своим мечом, — заявила она Камалю, глядя на него полными ужаса глазами.

— Она права, — напряженным голосом поддержал лоцмана Эйджер. — В этом месте река слишком мелкая — баржа не сможет подойти достаточно близко к берегу. Нам пришлось бы пробираться по воде, а это значит, что все мы погибли бы прежде, чем наши ноги коснулись бы твердой земли.

— Но что ты скажешь о Линане? — выкрикнул Камаль. — Что, если он все-таки остался в живых? Может быть, он сейчас где-нибудь на берегу, и ему необходима наша помощь…

— Если Линан уцелел в реке, то он либо погиб на берегу от потери крови, либо уже ушел далеко отсюда, а если так, то нам нужно найти его следы и идти по ним.

— А далеко ли до ближайшего места, где мы могли бы высадиться на берег? — спросила лоцмана Дженроза.

— Если вы хотите забрать с собой лошадей, то такое место будет отсюда километрах в трех.

— Но на каком берегу? — спросил Камаль.

— Он не смог бы остаться в живых, если бы попытался плыть к восточному берегу, — ответил Эйджер. — Угри расправились бы с ним мгновенно. Если он жив, то искать его нужно к западу от Барды.

— Значит, отправляемся туда, — заявил Камаль.

Им всем казалось, что баржа тащилась слишком медленно, что прошли долгие часы, пока они не добрались до нужного места, однако солнце еще не достигло полуденной точки, когда лоцман повернула баржу к берегу и бросила якорь. Доски оказались не настолько длинными, чтобы можно было по ним сойти на берег, так что лошадей пришлось тянуть за поводья и вытаскивать силой на скользкую землю.

Как и договорились, одну лошадь друзья оставили лоцману вместо платы.

— Я не доставила вас в Даавис, как договаривались, — сказала добрая женщина-лоцман и, чтобы покрыть разницу в оплате, дала им в дорогу двухдневный запас еды. — Счастливого пути. Надеюсь, что вам удастся найти вашего товарища.

Не прошло и часа, как друзья добрались до опасных зарослей на берегу и увидели за деревьями опустевшую баржу с грузом, от которой уже начало распространяться зловоние под жаркими солнечными лучами. Очень быстро они обнаружили на берегу следы двух людей и коня.

— Я думаю, что вот эти следы принадлежат Линану, — заявил Эйджер. — Они слишком малы для Прадо или кого-то из его сообщников.

— Вторые следы крупнее, однако шаги короче, и за ними тянется кровавый след — смотрите, как много крови, — сказал Камаль.

— Должно быть, это следы лоцмана, — предположила Дженроза.

— А может быть, и нет, — мрачно возразил Эйджер.

По вторым следам Камаль добрался до колючих кустов.

— Здесь следы встречаются, потом следы Линана уходят к западу… — Он остановился и стал внимательно вглядываться в землю… — а потом опять возвращаются сюда… и опять уходят, но впечатление такое, будто они теперь намного глубже. Он тащит что-то тяжелое.

— Второго уцелевшего, — произнес Эйджер, склонившись рядом с Камалем. — Тогда Дженроза, пожалуй, права. Скорее всего, это лоцман. Не стал бы Линан тащить с собой Прадо или кого-то из его молодцов.

— Но ведь с Прадо было двое сообщников, — заметила Дженроза.

— Куда, в таком случае, делся один из этой троицы?

Эйджер пожал плечами.

— Может быть, его тело сейчас в реке, и скорее всего, что теперь от него не осталось ничего, кроме обглоданного скелета.

Надежда возродилась в сердцах спутников, и они направились вдоль цепочки следов на запад.

Так они прошли около половины километра и обнаружили здесь конский след.

— Они верхом направляются на запад, — сказал Эйджер, указывая на горный хребет, видневшийся впереди. — Они едут в лес.

— Ловкий парнишка наш Линан, — выдохнул Камаль. — Они не могли отъехать слишком далеко. Скорее всего, они сейчас не дальше от нас, чем в четырех часах езды.

— Они окажутся дальше, несмотря на то, что коню, должно быть, приходится нелегко, — произнес Эйджер. — А нам придется ехать медленнее, чтобы не потерять след.

Лишь после полудня Линан добрался до вершины хребта. Путь был тяжелым — ведь юноше приходилось карабкаться наверх и вместе с этим вести коня. Гудон дремал в седле, иногда сбрасывал дремоту, похлопывал коня, улыбался Линану и тут же снова начинал клевать носом. Теперь, когда из-под деревьев они вышли на залитую солнцем поляну, четт окончательно проснулся и попытался соскользнуть с седла.