Вавилонские младенцы - Морис Дантек

Торопу показалось, что кто-то другой спросил его голосом:

— Даже ценой вашей жизни?

Лицо на экране стало суровым, серьезным и волевым.

— Да. Я знаю, что они обе питаются остатками моей жизни, но это необходимо, понимаете?

Тороп что-то пробормотал, пытаясь возразить.

— Вы обещаете?

— Обещаю что?

— Обещаете мне не препятствовать правильному ходу вещей?

— Вы хотите сказать — вашей смерти?

— Пообещайте мне это, Тороп.

Он понял: она знает о нем все, вплоть до секретов, которых он сам не помнил.

— Как, по-вашему, я могу это пообещать? Кроме того, решаю не я.

— Вы имеете в виду Даркандье? Он подчинится. Когда поймет, каковы ставки.

— О чем вы говорите?

Изображение задрожало. Экран заполнило облако, раздался визг и скрип помех.

Изображение снова стало четким, но звук исказился. Слова Мари раздавались на фоне жужжания какого-то цифрового устройства. Оно пыталось заглушить грохот оркестра, исполнявшего музыку из фильма.

— Я говорю о младенцах, — произнесла Мари. — О двух девочках, которые родятся примерно через тридцать недель.

Тороп испустил нечто вроде стона:

— Да бросьте!.. Ведь это даже не ваши дети, черт бы их подрал!

Мари улыбнулась. Торопа это взбесило.

— Тороп… — тихо сказала она. — Разумеется, это мои дети. Я вынашиваю их, и именно я произведу их на свет.

Изо рта Торопа раздался звук, напоминающий скрежет:

— Мари… эти дети — чудовища! Это монстры, созданные для того, чтобы удовлетворить безумное стремление к власти шайки дешевых мистиков!

Мари снова улыбнулась. Ее глаза лучились дружелюбным и веселым любопытством.

— Вы не понимаете, Тороп. Это совершенно не важно. Эти девочки — дети Мироздания, им суждено начать новый цикл…

— Проклятие, вы что, тоже верите в эти бредни?!

Легкая усмешка заиграла в уголках ее губ.

— Тороп! Я не верю в их… «бредни», как вы сказали. Их изначальные желания уже не имеют ничего общего с тем, что выйдет в итоге. Я — представительница хаоса, Тороп. Жалкое трепыхание их крылышек вскоре вызовет ураган на другом краю Земли.

— Знаю, — буркнул он. — Эпоха Бурь, Великое Землетрясение…

Мари громко рассмеялась:

— Да нет же, Тороп. Я говорю вовсе не об этом.

— Тогда о чем же?

Она вздохнула:

— Я говорю о мутации, Тороп. О мутации, предсказанной Даркандье, Винклером, Данциком и остальными…

— О мутации?

— Появлении постчеловека. Того, кто станет результатом естественного хода эволюции и развития искусственных технологий. Я говорю как раз о том, что ношу в своем чреве, Тороп.

Он ничего не ответил. Налетевший неизвестно откуда ветер поднял облако праха.

Кадры музыкальной комедии теперь накладывались на синеватое изображение Мари. Тороп заметил в ее взгляде нечто вроде электрических разрядов, как в тот момент, когда он нашел ее без сознания на островке посреди озера Малбе.

Тороп смотрел, как лицо Мари расплывается на экране.

— Уровень энергии падает, — произнесла она, внезапно встревожившись. — Я должна торопиться. Теперь выслушайте меня и не перебивайте: Ариана Клэйтон-Рошет — так зовут женщину, которая возглавляет этот проект. Именно из ее клеток выращены оба младенца-клона. Теперь мы должны ждать дня «J».

— Дня «J»?

— Да. Дня, когда оба младенца появятся на свет. Можно предположить, что в этот день произойдет грандиозный катаклизм.

На картинку и звук наложился поток помех.

Лицо Мари постепенно становилось лицом Джуди Гарленд.

— Катаклизм?

Ее голос теперь постоянно перекрывался помехами, слова еле можно было разобрать. Звуки оркестра то появлялись, то исчезали. Ветер, налетевший из небытия, принялся дуть с новой силой, поднимая вокруг целые торнадо.

— Прощайте, Тороп, — произнесла Джуди Гарленд, и помехи заполнили экран.

На него набросилась липкая, отвратительная чернота — и лопнула, извергая каждой мелкой трещиной потоки черной крови. Потом появились две змейки, охваченные неистовым ультрафиолетовым свечением. Они мгновение смотрели на Торопа, а затем, будто договорившись между собой, зарылись в прах и исчезли. Телевизор теперь был похож на развороченное яйцо.

Ультрафиолетовое свечение змей впилось в сетчатку глаз Торопа и оставило след в виде двух параллельных линий, пересекавших все поле его зрения.

Погасло все, что находилось на заднем плане: город в руинах, пустыня, покрытая прахом, яйцо-телевизор.

Тьма. Непроницаемая тьма. И лишь две параллельные полоски ультрафиолетового света, горящие перед глазами. Линии принялись пульсировать, слились в одну, а затем, как при выключении лампового телевизора, резко сошлись в еле заметно раздваивающуюся точку.

И наступило ничто. Заполненная чернотой вечность, которая для Торопа длилась не больше пикосекунды. Как будто кто-то дернул рубильник, переключавший его сознание между двумя возможными состояниями.

Он очнулся на походной кровати, в нескольких метрах от Мари. Вокруг жужжали и мигали огоньками медицинские аппараты.

Тороп увидел суету вокруг нейроматрицы. Затем увидел Барибала Ламонтаня, сидевшего рядом с походной кроватью. Сидя на корточках перед книгой Данцика, индеец пристально смотрел на Торопа, но не видел его. Шаман блуждал где-то в доступных только ему мирах.

Тороп улыбнулся. Он здорово устал. Но, черт побери, он вернулся. Ему удалось.

Не веря глазам, он разглядывал лежавшие рядом исписанные страницы формата А4, а в его бионической руке была зажата шариковая ручка. Здесь оказалось записано все, что он видел, без единой запинки. Тороп не знал, что и думать. Он еще не привык к своему новому органу и не думал, что тот способен действовать так ловко и проворно. К тому же, если не считать нескольких записок, заметок и военных планов, Тороп очень давно столько не писал.

Он посмотрел на старого индейца, затем с внезапной гордостью, к которой примешивалась капля иронии, сказал:

— Тефлоновая сковородка никогда не подведет. Позовите Даркандье.

42

Конец отчета Власьева Горский встретил широкой улыбкой. Интуиция во всю глотку вопила, что на этот раз — точно началось. Пришло время решительных действий.

— Вы в этом абсолютно уверены?

— На сто процентов, господин Горский. Он тщательно разработал чрезвычайно сложную схему, но теперь наши ИИ способны отследить такие трюки.

— Что именно он придумал?

— Последовательную смену фальшивых личностей по мере приближения к цели. По имеющейся у нас информации, ИИ рассчитал, что сначала он собирается во Вьетнам, затем — в Индонезию, Папуа — Новую Гвинею и Австралию. А созданный его компьютерной программой «ложный след» пустит дураков по ложному следу: Индия, Южная Африка, Мексика, Коста-Рика…

Горский фыркнул.

— Кроме смены личностей предусмотрено перемещение финансовых средств с использованием фальшивых банковских счетов, и в самом конце программа самоуничтожения произведет великое множество всяких соответствующих операций. После того как он покидает место постоянного пребывания, его след теряется. Похоже, ваш полковник и любитель статистики — большой ловкач. С обычным компьютером шанс отыскать хотя бы ложный след-обманку оценивается как один на миллион. Я даже не знаю, сколько нулей после запятой может быть у десятичной дроби, описывающей вероятность обнаружения его окончательной, подлинной личности. Он очень изобретателен!

— Он считает себя изобретательным. Но вы его раскусили.

— Да, господин Горский. Что теперь?

— Продолжайте делать то, что вы так замечательно делали до сих пор. Не выпускайте Романенко из виду. И не сводите глаз с мисс Белобрысой.

Позже, снова оставшись в одиночестве, Горский развалился на кровати. «БиоДефендер» немедленно синтезировал защиту из лимфоцитов в продолговатом мозге Горского и погрузил его в состояние крайней усталости. Казалось, его искусственная иммунная система вот-вот захлебнется под напором прогрессирующей болезни.

Уже много недель Горский ждал поставки новой системы. По его сведениям, лаборатория, которая занималась производством подобных устройств, столкнулась с непредвиденными техническими сложностями. Товар прибудет с задержкой в несколько месяцев.

Предательство Романенко выглядело плохим предзнаменованием. Полковник был осмотрительным и дотошным. Он знал, что сибирская мафия не любит нарушений условий договора. Это означало, что Романенко обязательно предпринял удвоенные меры предосторожности. Он наверняка не остановился на создании компьютерного следа-обманки и оставил про запас какую-нибудь штучку, гарантирующую ему жизнь. Горский догадывался, какого рода информация могла дать такие гарантии.