Сосна и олива или Неприметные прелести Святой Земли - Исраэль Шамир

Р. Нахман прибыл к берегам Святой Земли в канун Нового Года, Рош ха-Шана. Он провел ровно одну ночь в пещере на пути из Акки в Сафед (Цфат), и вернулся обратно на Украину. По его словам, за эту новогоднюю ночь он исполнил все заповеди разом в Святой Земле, и после этого он смог исполнять их “духом”, не исполняя “во плоти”. Он ссылался на талмудическое учение о том, что праотцы Израиля исполняли некоторые заповеди (например, ношение филактериев) духом, а не реально, во плоти. Он свел все времена года в одну ночь – Рош ха-Шана – для своего единократного исполнения заповедей . Так и Саббатай праздновал на одной неделе Кущи, Пасху и Пятидесятницу, и Иисус называл себя “Господином Субботы”.

Р. Нахман не дошел до антиномичных дел, он не ограничился исполнением духом, но продолжал исполнять заповеди и во плоти – хотя, по его собственной концепции, он мог бы обойтись и без этого. В этом сказалась нерешительность его души. Он не был уверен, предстоит ли ему стать Мессией сыном Давида или его страдающим Предтечей из дома Иосифа. Он не посмел протянуть руку к царской короне Израиля и благословить Разрешающего запреты. Он утверждал, что может пренебречь заповедями, но не с д е л а л этого шага, боясь, что его проклянут и объявят отступником. 

Во имя единства поступился р.Нахман и революционной идеей обращения иноверцев в свой “мессианский иудаизм”, которой он обязан создателю хасидского движения, своему прадеду БЕШТу. И тут речь шла о д е л а х , не словах. “Каждый обращенный в веру Моисея вызывал радость в его сердце, как первая ласточка всемирного обращения” (Артур Грин). Отказавшись от антиномичности действий, он пожертвовал и возможностью обращения иноверцев: мессианский иудаизм “единократного исполнения” мог увлечь нерелигиозных евреев и не-евреев, но традиционный “иудаизм заповедей” – никого. Теперешние хасиды р. Нахмана забыли и об этой идее своего Учителя, и яро участвуют в погромах иноверцев в Мусульманском квартале Иерусалима. Они смогли полностью вписаться в теплый уют гетто, способный подавить любое свободное проявление духа.

После того, как Просвещение разрушило стены гетто – а это произошло в XVIII-XIX вв., в зависимости от страны и места, – ортодоксальный иудаизм отступил. В иудаизме сложилось несколько направлений. Консерваторы и реформисты облегчили обрядность, упразднили многие ограничения. Они создали сильно разбавленную версию иудейского протестантизма, и его основной недостаток – или достоинство – абсолютная вменяемость. Оно не увлекает и не захватывает, и в Израиле оно почти не представлено.

Рабби Исаак Меир Уайз, лидер реформистов и «самый известный раввин Америки 19-го века» так характеризовал свою веру: «Американский Иудаизм. Религия без мистики и чудес. Рациональная, понятная, гуманистическая, всеобщая, либеральная, прогрессивная. В гармонии с современной наукой, критикой и философией; сочувствует свободе, справедливости и милосердию». Эти слова начертаны на стене главной реформистской синагоги «Иммануэль» в Нью Йорке. Но «рациональная религия без мистики и чудес» не есть вера в Бога, оказавшегося пятым колесом в этой телеге. Она не может вдохновить верующих.

Но и традиционный иудаизм дышит на ладан. В Иерусалиме его оплот – Меа Шеарим, в Нью Йорке – части Бруклина, на Побережье – ородок Бне Брак. Там в относительной изоляции живут традиционные евреи, сохранившие обычаи и нравы наших прадедов. Разделенные на множество сект и групп, они живут благодаря социальной помощи и пособиям из Америки, но многие отказываются принимать помощь от «сионистского государства». «Богобоязненные» бедны, и в их многодетных семьях едят много хлеба и лапши.

Сионисты загнали эту тихую традиционную общину в ловушку. Их обязали служить в армии, чего они делать не собирались. Армия дает им отсрочку, практически освобождает от службы, но при условии, что они останутся в ешивах и не будут работать и учиться светским наукам. Поэтому они остаются в нищете. Время от времени сионистские антиклерикалы устраивают яростную кампанию ненависти против «богобоязненных» с требованием забрить всех подчистую в солдаты и перестать выплачивать пособия. После очередной кампании я писал:

«Праведный гнев и возмущение охватили богатые районы Герцлию, Рамат ха-Шарон и Рехавию. С пылом Николая I правые и левые сионисты готовы лично стричь пейсы и забривать в солдаты верных сынов Израиля. Как всегда, за святым гневом кроется невежество. Выросло новое поколение, «не знавшее Иосифа» (Исход, 1:8). Мало кто из негодующих задумывался: нужна ли армия верующим евреям?

Верующие евреи – «богобоязненные» – жили в Святой земле без сионистов и до сионистов, и прекрасно уживались с палестинцами. Проблемы кошерности курицы они умеют решать сами, а других проблем, что без самолета Ф-16 или ядерной боеголовки не решить, у них нет. Мой почтенный прапрадед приехал в Святую землю в семидесятых годах 19-го века, спокойно молился Богу, крутил пейсы, нарожал детей, был похоронен – до пришествия Мессии – на Масличной горе – без помощи сионистов. Мои многочисленные дальние родственники и поныне живут в Меа Шеарим, и в день независимости Израиля подымают черный флаг и объявляют траур.

Они прекрасно знают, что верующему еврею сионизм ни к чему. Трижды сказано в Песни Песней «не будите», и эти слова «устная Тора», еврейский закон, понимает, как запрет еврею брать в руки оружие против народов мира. Посланцев из Меа Шеарим с почетом принимает и президент Арафат, и король Абдалла. В палестинском парламенте сидит и представитель самарянской общины, потомков древнего Израиля. Еще в 1918 году палестинские лидеры – мусульмане и христиане – обратились к английским властям с протестом против планов сионизма колонизовать страну. В своем письме38 они писали: «коренные палестинские евреи были и остаются нашими братьями в беде и в радости, и с ними мы готовы и дальше жить в мире и согласии».

В 1948 году сионисты использовали верующих евреев в своих целях – они создали конфликт, а затем «спасли евреев» Иерусалима. Верующие евреи знают, что и без сионистского «спасения» их бы никто не тронул – так, спокойно живут верующие евреи в Сирии, Иране и других соседних странах. Лишь непрерывные попытки сионистов завербовать местных евреев в качестве агентов Мосада приводят к конфликтам и проблемам.

Религиозные евреи хотят жить по традиции, установившейся много веков назад, как живут евреи в Нью Йорке, Москве и Тегеране. Дайте им самим решить, как жить, не тащите их силком в ваш сионистский рай с его свиными отбивными, дискотеками, порнухой. Они не хотят ломать руки палестинским детям, не хотят отбивать почки безработным из лагерей беженцев. Они хотят жить по-своему.»

Время от времени появляются сообщения о массовых обращениях в веру предков, о целых боевых эскадрильях, перебирающихся в Меа Шеарим, об артистах, нашедших Бога и покой в ешиве. Массового движения такого рода нет – и быть не может, и по сей день больше молодых евреев увлекается буддизмом или учением Ли Сан Муна, нежели ортодоксией. Но флирт идет: молодые американские евреи в поисках “корней” попадают в ешивы “Эш ха-Тора” и “Ор Самеах”. Прошедшие через медитацию и наркотики оказываются в ешиве “Тефуцот” на горе Сион. Русские евреи, метавшиеся между церковью и синагогой, находят их синтез в движении “Хабад” у Любавичского реббе. Простые израильтяне, что не слыхали о Хумейни и Иисусе, оказываются в ешиве “Ор Хаим” в Бухарском квартале возле Меа Шеарим.

Общие черты “обращенцев” – отсутствие покаяния, ярый национализм, вера в своего “гуру”, строжайшее соблюдение всех заповедей. Это движение не способно увлечь массы, а тем более увязать воедино различные общины Святой Земли.

Мы подходим к главной проблеме иудаизма – почему евреям не удалось ассимилировать палестинцев, или амальгамироваться с ними в единый народ. Ответ на этот вопрос мы найдем в Иерусалиме на Храмовой горе.

ГЛАВА XXXV. ХРАМОВАЯ ГОРА

Итак, настало время вернуться в Нагорье, в место, где находятся ответы на все вопросы – в Иерусалим.

Иерусалим Священного Писания – это маленькая деревня в горах, похожая на прочие деревни Нагорья. На склоне холма стоят дома жителей, окруженные прочной каменной крепостной стеной. Внизу, в долине у подножья холма, бьет источник. Осторожные селяне врезали подземный ход и шахту в склон горы, чтобы получать воду, не выходя за крепостную стену во время частых осад. На вершине холма – дом мухтара – местного царя. На вершине чуть более высокого холма к западу от села – святое место, местный вали.

Благодаря тому, что город уполз далеко на запад от своей колыбели, старый Иерусалим, о котором мы говорим, выглядит сейчас, как в дни царя Мельхицедека, когда сюда заглядывал Авраам. На холме, где стоял город тех времен, над источником видны руины и высеченные в скале гробницы – одну из них считали было гробницей царей Иудеи, Давида и Соломона и их потомков. На склонах вокруг живут бедные люди. Это – деревня Силуан, настоящий древний Иерусалим, зажатый между долинами Кедрона и Геенны. К востоку, в долине Кедрона сохранилось несколько древних гробниц, и вырубленный из скалы монолит Памятника Авессалома, непокорного сына Давидова (созданный в дни Хасмонеев).