Синяя бабочка плетельщика судеб - Ариадна Краснопёрова

– Боишься?

– А это так называется? У меня сердце особо быстро не бьётся, душа в пятки не мигрирует, ничего особенного. Не уверен, что это страх.

– Тебе хочется закрыть глаза и представить, что ничего этого не было?..

Я уткнулся носом в подушку, подумал...

– Да.

– Значит, боишься.

–– Это плохо?

– Я не оперирую такими критериями.

– Эм. Перефразируй.

– Хорошо или плохо – относительная оценка. Хорошо для кого? Плохо для чего? Уточни вопрос.

– Для меня плохо бояться?

– Нет.

– Для тебя плохо, что я боюсь?

– Нет.

– А для остального человечества?

– Ты и я – не люди, – уточнил мой занудный чесальщик. – А человечеству на тебя глубоко плевать.

– Ну спасибо, успокоил...

– Я серьёзно. Наличие той или иной магической силы не делает тебя более важным для человечества. Или менее важным.

– А если не запутывать меня?

– Ошибок не существует. Потому что не существует правильных ответов.

– Я тебя убью.

– Да обещаешь только, – фыркнул император. – Ладно. Ничего не предрешено, так?

– Ты же Судьба! Конечно, всё предрешено!

– Так вот, как Судьба, я тебе говорю, что ничего не предрешено. У меня есть, конечно, планы, на ближайшие лет двести, но... я не против их поменять, если вылезет что-то другое.

– Прекрати. Меня. Путать, – чётко произнёс я и, подумав секунду, добавил: – И пугать, пожалуй, тоже не надо.

– Чесать?

– Да, спасибо.

* * *

Силы выползти из кровати у меня появились только к следующему вечеру. Я же гений, я не мог не вспомнить, что после колдовства – особенно масштабного и с непривычки, – наступает откат. Риваша как-то сожгла полпоместья, а потом сама провалялась целую неделю, прерывая сон только для того, чтобы поесть и сходить в туалет.

Если вспомнить, что натворил я... странно, что я проснулся в этом веке. А Гуахаро ко мне ещё со всякими разговорами приставать пытался.

Кстати, об этом.

Вздохнув, я решительно постучался в дверь его кабинета.

– Морин? – из-за двери выглянул удивлённый император. – Ты чего стучишься? Заболел?

Я кашлянул, чувствуя внезапную неловкость. Действительно, чего это я?

– Мы... мы можем поговорить?

– Конечно. Заходи. Может, выпьешь?.. Выглядишь каким-то напряжённым.

– Нет, спасибо, я... я хотел спросить... Сколько у меня времени? В смысле, мне надо принимать решение вот прямо сейчас или можно немного подождать?

– Ты уже принял решение, – качнул головой Хар, усаживаясь за стол. – В чём проблема?

– Может, хватит у меня в голове рыться?

– Тебя что-то смущает?..

– Да! То, что ты у меня в мозгах ориентируешься лучше, чем я сам!

– И в чём проблема?.. Подтяни свои навыки ориентации.

– Ты!.. В общем. Прежде, чем дать своё окончательное согласие, я бы хотел съездить домой, – сказал я и, после паузы, добавил: – пожалуйста.

– Домой? Туда, куда ты семь лет не отваживался вернуться?

– Я не боялся! Я просто!..

– Ну-ну. Какие у тебя были объективные причины, мешающие тебе навестить мать, но позволяющие прийти ко мне?..

– Хватит уже надо мной издеваться. Я и так пришибленный!

– А я не издеваюсь. Признай, что ты боялся. Сделай свой первый осознанный шаг в ориентации по внутреннему миру.

Я отвернулся, не желая признавать то, чего не было. Я не боялся. Просто никогда не хотел вернуться, не думал об этом...

– Тебе хотелось отвернуться, – понимающе кивнул Гуахаро.

Чёрт.

– А сейчас ты чего боишься? – уточнил он.

– Знаешь, было гораздо удобнее, когда мы обсуждали третих лиц.

– Это уже перестало тебя бесить, а значит, неэффективно.

– Ты всегда будешь меня раздражать?..

– Нет. Но тогда нам не о чём стнает говорить. Так что насчёт моего вопроса. Почему ты перестал бояться?

Я вздохнул, плюхнулся в кресло и демонстративно задумался. Почесал в затылке. Попыхтел. Почесал нос. Посмотрел в окно...

Гуахаро терпеливо ждал. Ждал того момента, когда у меня волосы дыбом встанут.

Не только на голове.

– Я боюсь, что это мой последний шанс увидеться с семьёй перед тем как...

– Да-да?..

– Перед тем, как мне на них станет плевать.

Гуахаро помолчал с минуту, глядя куда-то мимо.

– А тебе раньше не было плевать?

– Не настолько, как вам с Ашером. Я боюсь, Хар. Боюсь изменится слишком сильно, но понимаю, что дороги назад уже нет. Сегодня я у меня руки оказались разной длины. Оказалось, я увеличил одну, чтобы удобнее было спину чесать.

– Хм... если ты всё-таки станешь императором, я знаю, какой у тебя будет первый указ.

– И какой же?

– Введение должности императорского чесальщика, – абсолютно серьёзно заявил Хар.

– Блин, да это несмешно! – взвыл я, фыркая против воли. – Я с тобой о серьёзном, а ты!..

– Извини. Просто настроение хорошее.

– А чего это оно хорошее? Захватил ещё какое-то королевство?

– Да больно надо, – обиделся император. – Просто во время бури системы безопасности смогли обнаружить одного очень хорошо спрятавшегося гостя. Он обгрыз восемь гектаров кустов ежевики и почти истребил популяцию ежевичных ящериц.

– А что в этом хорошего? – не понял я, с грустью вспомнив, что Ветер тоже любил ежевику. И мелких животных. О. – О-о-о...

– Именно. Так что забирай своего разбойника и вали домой. Ты прав, не стоит начинать что-то новое, не закончив старое.

– Я этого не говорил.

– Ты это чувствовал. Иди уже!

Мне ничего не оставалось, кроме как покинуть кабинет.