Рюриковичи - Дмитрий Володихин

Система действительно оказалась намного проще предыдущей, сохраненной в земщине. Да и более управляемой, хотя и не настолько, насколько рассчитывал Иван IV. Но только — вот беда! — эффективность ее оказалась невелика. За опричными боевыми формированиями числится только одна самостоятельная, вне взаимодействия с земскими войсками, победа над неприятелем: в 1570 году великий полководец князь Д. И. Хворостинин разгромил крымцев под Зарайском.

Опричное войско годилось для охранных целей и было незаменимым инструментом репрессий. Но в войнах с Крымом, Швецией и Речью Посполитой оно оказалось слабым подспорьем.

Летом 1570 года русское войско, усиленное отрядами ливонского короля Магнуса, союзника Ивана IV, осадило Таллин (Ревель). В распоряжении воевод имелись отличная артиллерия и значительные по численности полки. Однако город оказывал упорное сопротивление. Через два месяца после начала осады из России подошло подкрепление — опричный корпус. Его присутствие в осаждающей армии дало эффект, прямо противоположный ожидавшемуся. В хронике таллинского пастора Бальтазара Рюссова, в частности, сообщается: «Этот отряд гораздо ужаснее и сильнее свирепствовал, чем предыдущие, убивая, грабя и сжигая. Они бесчеловечно умертвили много дворян и простого народу». В итоге решимость защитников города возросла, а мирные переговоры потеряли всякий смысл. Проведя всю зиму под стенами неприступной крепости, русские полки в марте 1571 года оказались вынуждены отступить. Воеводы, виновные в срыве Ревельской операции, под арестом отправились в Москву. Тогда же немец-опричник Таубе пытается поднять мятеж в Юрьеве-Ливонском.

Еще хуже складывались дела на южном фронте.

Весной 1571 года Девлет-Гирей явился на южные «украины» Московского государства с большим войском и полный решимости разорить страну, а еще того лучше — погубить ее. Москва равноценных сил выставить в поле не могла: значительная часть русских войск вела наступление в Ливонии, да и после многолетней войны на два фронта полки Ивана IV поредели. Более того, действия наличных сил трудно было скоординировать: командование делилось на опричное и земское.

С русской стороны к татарам перебежали дети боярские, напуганные размахом опричных репрессий. И один из перебежчиков показал крымцам дорогу в обход оборонительных позиций русской армии. Другой сообщил, сколь малы силы, противостоящие хану. Девлет-Гирей перешел Оку вброд и, сбивая наши заслоны, устремился к Москве. Опричным отрядам не удалось затормозить его наступление.

Царь с частью опричного корпуса отступил к Москве, оттуда к Александровской слободе и далее в Ростов. В ту несчастную весну всё шло неудачно, не по плану, и ничего не работало. К тому же Московское государство было ослаблено: страну терзало моровое поветрие, два года засухи привели к массовому голоду. Людей, которых можно было поставить в строй, катастрофически не хватало.

Иван Васильевич испытал настоящее потрясение. В 1552 году под Казанью он боялся по милости собственных воевод попасть к неприятелю в руки. Теперь старые его страхи ожили и материализовались. Неожиданно для Ивана IV татары оказались в непосредственной близости от его ставки. Никто не привел государю «языка». Никто не позаботился о ведении сторожевой службы. Опричные воеводы отступали мимо царя с полками в растерянности, не зная, что предпринять. Иван IV опасался даже, как бы кто-нибудь не взял его коня под уздцы и не привел бы к Девлет-Гирею. Отступление казалось государю меньшей из бед. Так поступали многие князья Московского дома, застигнутые татарским набегом врасплох. Иван Васильевич увел с собой значительную часть опричного корпуса.

Совместно с другой его частью земские воеводы попытались организовать оборону столицы. Им удалось собрать полки под Москвой незадолго до подхода Девлет-Гирея. Во главе земской рати стояли опытные и храбрые военачальники: князь Иван Дмитриевич Вельский (старший из воевод), князь Иван Федорович Мстиславский и князь Михаил Иванович Воротынский. Частью опричного корпуса, оставленной для защиты столицы, руководил князь Василий Иванович Темкин. Казалось, положение города не безнадежно. Вельский ударил на татар и, видимо, добился успеха. К сожалению, во время этой атаки главнокомандующий получил ранение. Он был отвезен на свой двор. Его отсутствие внесло дезорганизацию в действия обороняющихся.

Не умея взять город, Девлет-Гирей велел запалить его. Он намеревался разграбить всё, что не смогут защитить русские воеводы, занятые тушением пожара. Татары подожгли сначала пригороды, а на следующий день — московские посады. Пожар обернулся огненной бурей, настоящим бедствием. Результат превзошел все ожидания хана. Огонь стремительно и неотвратимо убивал город. Земские ратники оставались в Москве. Не покидая позиций, они перемогались с крымцами посреди пылающих улиц. Тогда погибли боярин Михаил Иванович Вороной-Волынский и раненый князь Вельский, а также множество наших воинов. Девлет-Гирей так и не смог занять город. Ужаснувшись зрелищу разбушевавшейся стихии, понеся значительные потери, татары отошли прочь, прихватив с собой трофеи и полон. К тому времени в русской столице армии уже не было — лишь несколько сотен чудом уцелевших детей боярских…

Небольшой полк Воротынского стоял на отшибе и уцелел. Князь преследовал крымцев, однако по малолюдству своего отряда не сумел отбить пленников. Орда ушла, по дороге разорив Рязанщину.

У нас нет надежных данных ни о населении Москвы в XVI столетии, ни о потерях, нанесенных русской столице в несчастный год Девлет-Гиреева нашествия. Но записки иностранцев, побывавших в Москве тогда или несколькими годами позднее, дают общее представление о масштабах катастрофы.

Генрих Штаден, современник событий, офицер опричного войска, скорее всего, оказался в сожженной Москве вскоре после отхода Девлет-Гирея. Он, в частности, пишет: «…за шесть часов выгорели начисто и город, и Кремль, и Опричный двор, и слободы. Была такая великая напасть, что никто не мог ее избегнуть!.. Колокола, висевшие на колокольне посреди Кремля, упали на землю и некоторые разбились… Башни или цитадели, где лежало пороховое зелье, взорвались от пожара — с теми, кто был в погребах; в дыму задохнулось много татар, которые грабили монастыри и церкви вне Кремля, в опричнине и земщине… Татарский царь Девлет-Гирей повернул обратно в Крым с сотнями тысяч пленников и положил в пусте у великого князя всю Рязанскую землю».

Антонио Поссевино, папский посол, побывавший в России в 1581–1582 годах, слышал о былом величии Москвы: «Конечно, и при нынешнем государе Москва была более благочестива и многочисленна, но в 70-м году нынешнего века она была сожжена татарами (на самом деле в 1571-м. — Д. В.), большая часть жителей погибла при пожаре, и всё было сведено к более тесным границам. Сохранились следы более обширной территории в окружности, так что там, где было 8 или, может быть, 9 миль, теперь насчитывается уже едва 5 миль».