Подземная пирамида - Ласло Леринц

И в меньшей степени в том, существует ли вообще любовь в действительности.

Когда мы свернули в более короткий коридор, она прижалась ко мне еще теснее и почти вонзила ногти в мою руку.

– Ты останешься у меня на ночь, – сказала она не терпящим возражений тоном. – Я хочу, чтобы эту ночь мы провели вместе) Это, бесспорно, и для меня было самым естественным решением проблемы.

Она отперла дверь, прошла вперед, щелкнула выключателем и с некоторым смущением показала мне комнату.

– Спальня невинного дитяти. Лилии, которая ждет, чтобы ее сорвали…

Я почувствовал, как в висках у меня застучали крошечные молоточки, и стучали все сильнее, без остановки. Однако лилипуты, работавшие молоточками, начали бить меня по голове не оттого, что я увидел ее комнату, и даже не от вида бледно-голубых трусиков, беспечно оставленных на подлокотнике кресла, а, пожалуй, по той причине, что пережитого за последние несколько дней было для них чуточку слишком.

Сети исчезла в маленькой кухоньке и вскоре вернулась в двумя стаканами виски. Один стакан она подала мне, подождала, пока я сяду в кресло, потом устроилась на ковре у моих ног.

– Что ж, – сказала она, повернув ко мне голову и улыбаясь. – За нас и за успех!

– Да будет так! – сказал я и опрокинул в себя половину содержимого стакана.

Она взяла у меня стакан, поставила его на ковер, потом обхватила руками мои ноги и положила голову мне на колени.

– Я люблю тебя, Сэм, – сказала они и улыбнулась мне сквозь слезы. – Я знаю, что это глупо, но я влюбилась в тебя.

– Почему же это глупо? – спросил я, пытаясь тоже улыбнуться.

– Потому что ты меня не любишь.

Я невольно сделал протестующее движение, но она быстро подняла руку и приложила к моим губам указательный палец.

– Тсс, дорогой… Хорошо, что ты честен и искренен. И я не хочу, чтобы ты был другим.

– Однако…

– Я знаю. Может быть, ты меня еще полюбишь, но сейчас это еще не так. Правда, Сэмми?

Она убрала палец, но я так ничего и не ответил.

– Вот видишь, поэтому я люблю тебя. Ты искренний и честный. Я думаю, что для меня будет самым большим счастьем, если ты меня полюбишь.

Я услышал, как дрожит ее голос и понял, что она вот-вот расплачется.

– Прости, Сети, – сказал я, действительно пытаясь быть искренним. – Я думаю, что еще никогда в своей жизни не встречал такой девушки, как ты. Мы, наверняка, очень будем любить друг друга. Но…

– Но?

– Я сейчас дерусь за наши жизни. Сети. Неважно, какими способами, но если нам не повезет…

– Мы погибнем?

– Я – наверняка.

– А я?

– Я не знаю, известно ли тем о твоем существовании… Надеюсь, что нет.

– А когда всему придет конец?

– Надеюсь, что это будет счастливый конец. Она мотнула головой и уставилась на ковер.

– Не будет счастливого конца, Сэм. Плохой будет конец.

На этот раз я закрыл ей рукой рот.

– Я не суеверен. Сети, но зачем мучить друг друга?

– Плохой будет конец, Сэм… Я чувствую.

Ее голос звучал странно, немного хрипло, как у ее матери. И я почувствовал, как от звука ее голоса у меня по спине пробежал холодок.

– Над нами висит проклятье, Сэм. И зачем нужно было Иму прилетать сюда?

– Если бы он не прилетел, не было бы тебя!

– Так было бы лучше. С тех пор, как я родилась, я живу в тени грозной, нависшей надо мной тучи. Каждое мгновение моей жизни омрачается тенью рока. Мы вмешались в божий промысел, и за это нам придется понести наказание.

Я погладил ее волосы и привлек ее к себе.

– Глупости, Сети. Ты немного напугана, и это естественно. Ведь я тоже боюсь. Я боюсь Ренци, боюсь Джиральдини, человека в шляпе, и Ренни тоже боюсь.

– А меня нет?

– Пожалуй, и тебя немножко.

Она посмотрела на меня, в глазах ее блестели слезы.

– Но для любви у нас все же есть время, Сэм? Я приказал лилипутам, чтобы они прекратили стучать, потом поднял Сети к себе на колени.

– Для этого всегда должно быть время, дорогая…

Было уже, вероятно, около полуночи. По улицам двигались к неизведанной цели длинные колонны автомобилей. Сети лежала в моих объятиях, принимаясь время от времени плакать, и ее слезы капали мне на грудь. Мне уж давно было не до того, плачет ли она от счастья или от чего-то другого.

– Мы, может быть, нарушили великую заповедь Вселенной, – шепнула она, приподнявшись на локте.

– Что нарушили?

– Ну… что земным людям и внеземным существам нельзя…

– Но ты ведь земное существо.

– Ты хорошо знаешь, что это не так.

– Ты думаешь совсем как люди.

– Но, может быть, и я тоже переменюсь, как… – она замолчала, не закончив предложения.

– Ренни?

– Да…

– Не знаю. Не думаю. Чуть позже.

– Сэмми… Может быть, что от этого… от этого у меня будет ребенок?

– Может быть, – сказал я беззаботно, и я, действительно, был не прочь, чтобы у нас был ребенок. Ведь все выглядело так просто и обыденно. Даже само счастье. – Может быть, дорогая…

– Знаешь, я бы хотела, чтобы он был. Даже если ты меня потом бросишь) – Сети!

– Это я просто так говорю… И я надеюсь, что у него-то уж все будет в порядке. Не будет у него такая голова и… такие…

Я закрыл ей рот, и мы снова любили друг друга.

Светало, когда она задремала. Душный, горячий воздух с улицы заполнил комнату и, смешавшись с волнами зноя, идущими от стен, сделал духоту в комнате невыносимой. Сети сбросила с себя одеяло и лежала рядом со мной, смуглая и бесстыжая, как языческая богиня. Она раскинула свои несколько длинноватые руки, и пониже ее с любопытством торчавших, круглых, как яблоки, грудей проступили очертания четырехгранных ребер. Черные волосы рассыпались по белой наволочке, а подушка была вся измята ее квадратной головой.

Я сел в постели и попытался привести свои мысли в порядок.

– Пожалуй, я люблю, – подумал я. – Может быть, я настолько уже погряз в своей работе, что не могу разобрать, по отношению к кому какие чувства испытываю. Не знаю. А если у меня и в самом деле будут от нее дети? И что будет, если у них тоже будут квадратные головы и ребра, как тюремная решетка, и если их потянет назад, туда?

Не говоря уже о том, что тестем моим будет мумия, которой три с половиной тысячи лет.

[Рассветная заря разгоралась все сильнее, и я как раз собирался разбудить Сети, когда в дверь деликатно постучали. – Сети… Ты готова, Сети? – услышал я голос Силади, и было совершенно ясно, что этим вопросом он намекал на меня. Сети открыла глаза и улыбнулась мне. – Да, папа… Сейчас. Послышался звук удаляющихся шагов. С печальным видом Сети протянула ко мне руки.

– Давай попрощаемся, Сэм…

Она встала и, обнаженная, подошла ко мне.

– Сделаем так, словно мы прощаемся навсегда. Словно это я улетаю вместо Ренни… Я попытался рассуждать трезво.