Ещё один человек - Дзиньштейн

Даша уже совсем не наигранно, тяжко затянулась, глядя на Волхов, за горизонт…

— Питер плохо. Город вымер. Весь практически. Толпы упырей, монстры. Живых в городе нет. На кольце военные, патрули. Спасшиеся по окраинам, да в Петропавловке, в порту, в Кронштадте — Даша пересказывала все, что узнала от Василия Ивановича — Вывозят все ценное, город чистят. Но там их тысячи… Про Москву не ясно, все затихло. А питерских правителей чуть ли не при мне охрана порешила, как на вертолете слинять хотели. Народ спасается, кто как может, оружия мало. В городе есть банды, под Стрельной какая-то секта целый концлагерь организовала, говорят, часть из мент…милиции, там бой настоящий был, военные их разнесли, но потерь много было, вроде говорят даже танки и вертолеты воевали…

По мере рассказа Даша видела, как меняются лица слушателей. Похоже, такого они не ожидали. Гаишник нервно прикуривал, промахиваясь сигаретой мимо зажигалки, толстячок побледнел и весь как-то пожух… да и остальные выглядели не лучше. Даже погода как-то испортилась, и все посерело. Заканчивала говорить Даша в полной тишине.

— Вот так в Питере. А тут что? — и пауза повисла настолько долгая, что Даша едва не переспросила.

— Тут… тут… тоже плохо. Но не так, чтобы совсем. На ГЭС все собрались, эти твари электричества боятся. Там электрики и накрутили. Патрули по городу, да, тоже. Посты вот… Мост на Мурманке в самом начале взорвали, даже не очень понятно зачем, а теперь вот мы тут, на объезде стоим… Приказов нет, никто толком не знает ничего.

— А оружие-то чего отнимаете? В Питере все свободно носят, и ружья, и автоматы.

— У нас оружия мало, вот и думали…

— Ну, вы, блин, и… не сказать. А я бы дальше — как?

— Ну,… мы… — толстячок отвел глаза — Нам же надо безопасность обеспечивать…

— Не, я свое не отдам — твердо сказала Даша — Без вариантов. Без оружия сейчас смерть. А мне еще ехать и ехать.

— Да ясно уж… это мы так… для порядка

— Да вы, для порядка, бандитов тех изловите.

— Где они, говорите?

Дальше Даша объясняла, что и как, заодно рассказывала прочие подробности, виденные по дороге, и сама вызнавала всякое полезное. Например, где бы тут пожрать, да отдохнуть. В Волхов заезжать не хотелось, крюк большой, а поесть надо, да и отдых не помешает. К сожалению, ничего подходящего по близости не было. И тут Даша обратила внимание на примостившиеся недалеко от моста, огороженные временным забором из профлиста, несколько блок-контейнеров. Они теснились на берегу, у какой-то по виду тоже временной пристани, у которой стоял небольшой баркас. Сходни с баркаса вели на пристань, а на баркасе застыла столбиком неподвижная фигура.

— А это что?

— А… Эт тут бурильщики какие-то были. Кабель или трубу какую-то под рекой бурили. То есть собирались. Размечали что-то. Как началось — они на машинах и уехали, не знаю уж куда. А потом компашка какая-то, типа хиппи там вселились. Из Старой пришли, пешком. Мы их проверили… укурки, конечно, но тихие. Тут рядом стройбаза была, так они помогают иногда нашим, грузят, а им жраньем делимся.

— У них можно пожрать-передохнуть?

— Ну… если не брезгуете… не, так нормально. И если чего — они в курсе что мы следим, так что безопасно. Да у них там девушки тоже есть, немало. Тут кое-кто … подкатывал, но больно уж они… Хиппи натуральные, они вообще все происходящее воспринимают типа так и надо.

— Ясно. А это — на баркасе — упырь?

— А…. Не, эт один из них. Укуренный вхлам всегда, выйдет и так и стоит. Часами. Я ж говорю — там полный ахуй, что творится. Но пока — ничего такого, чтобы их трогать. По старой памяти тут хотели повязать их за наркоту — потом подумали — они не торгуют, сами жрут — и куда их сажать? Зачем? Они не вредят, заботы особой не требуют — зомбаки сюда иногда доходят, но они за забором, нам крикнут — мы подходим, отстреливаем…

Поблагодарив, Даша забралась в машину и, проехав пост, свернула к огороженным домикам.

Ворота на стук приоткрыл на ладонь вполне приличного вида паренек, без интереса поглядел мутными глазами

— О. При-вет. Что так как?

— А ничо. У вас пожрать-отдохнуть можно? У меня бухло есть — Даша порадовалась, что прихватила «на обмен» из домика аж три найденные бутылки коньяка. Военным в Питере она только заикнулась, как Евгений Петрович категорически отказался и велел и не предлагать никому. А тут сойдет. Но вообще надо что-то подумать на обмен, на будущее — Ну, как?

— А. Ща. Роб-ик ре-шит — и ворота закрылись.

Даша успела выкурить сигарету и замерзнуть — пошел мелкий снежок крупой, с ветерком, погода портилась. Ворота вновь открылись, паренек сделал указующий жест и скрылся внутри. Вышел новый персонаж. Рослый, длинноволосый брюнет, лет около тридцати, с красивым лицом и перебитым, но прямым носом, в джинсе и клепках. Не укуреный, но с запахом алкоголя, впрочем в меру трезвый.

— Рад приветствовать в нашей скромной обители прекрасную даму и ее спут… — он окинул взглядом машину — путешествующую в одиночестве! Позвольте представиться — Роберт Луисович Стивенштейн. Да-да — родственник того самого, Роберта Льюиса Стивенсона, который…

— А в паспорте что написано? — улыбнулась Даша.

— А какая теперь разница, прекрасная путешественница? Меня действительно звали Роберт, а кроме того… сейчас каждый вправе выбрать себе новое имя, и новый путь. Вы не находите это? Мир пришел к перелому — и можно восстанавливать безвозвратно утерянное… а можно создать новое. Это горе, эта беда и кара — она еще и шанс… ведь порой чтобы обрести себя — надо себя потерять… Вы так не думаете, о прекрасная незнакомка, не называющая себя?

— Меня зовут Дарья, и, собственно, не споря о философии — ее каждый выбирает сам, и возможно, вы и правы — так вот, не споря — интересуюсь — можно у вас поесть-отдохнуть? С меня две бутылки неплохого коньяка — больше у меня ничего нет.

— О, прекрасная Дарья-путешественница! Вы не просто украсите — осчастливите нашу скромную обитель… и ваш коньяк… прольется благодатным нектаром на наши измученные местной сивухой организмы… Прошу Вас — загоняйте своего боевого коня в стойло и присоединяйтесь к трапезе!

…Веселье уже бушевало часа три. Васька обожрался до состояния рыгающего шарика, и с ним сюсюкали две девицы лет максимум шестнадцати, лаская и играя, в воздухе стоял устойчивый сладковатый запах травки, коньяк давно ушел, и его сменила подозрительного вида водка. В уголке мутили что-то посерьезнее травки, а в соседнем блоке, разделенном на комнатки-пеналы, судя по весьма громким звукам, наслаждались куда более естественным способом. Причем настолько самозабвенно и искренне, что Даша всерьез позавидовала… ну нафиг, лезет же в башку всякая глупость… Она, несмотря на отговорки, все же вынуждена была выпить пару бокалов дешевого шампанского — судя по всему, хипари не сильно-то и нуждались, прибарахлившись где-то неплохо. И теперь, очевидно, вино и навеяло фривольные мысли. Тряхнув головой, она откинулась на стуле, слушая симпатичную, но неприятно и такое впечатление, непроизвольно гримасничающую темноволосую девицу. Она что-то рассказывала, покачиваясь, как кобра, порой обливая себя вином из зажатого в руке стакана, приближала лицо, и Даша видела ее сильно расширенные зрачки. Понять, о чем она рассказывает, было трудно — похоже, о том, какой Робби молодец, и сколько дури у них теперь есть, что хватит на год…Ее сменил сам Роберт, уже сильно прогретый с момента встречи, но все же наиболее трезвый из всех, похоже. С ним Даша обсуждала что творится в мире, и как куда дальше жить, попутно пыталась выяснить о том, что ждет впереди — но тут ждал облом — эти хипари, оказывается, прибыли сюда вместе с реконструкторами, на какое-то там шоу, но потом, когда началось и реконы обустроились в крепости — их оттуда поперли… за веселый нрав, постоянных кутеж, воровство жранья и полную беспомощность и бесполезность. Но они не пропали — в первую очередь, действительно — благодаря хватке и организаторским способностям Роберта. Этот брошенный участок рядом с постом оказался и безопасным и удобным местом, и на ближайшее время они тут собирались задержаться — а там и лето. А летом все будет проще. Даша слушала, поддакивая, а потом решила перевести разговор на о, что ее интересовало