Срок авансом (антология) - Водхемс Джек

Эллен не находила себе места. Что же сделал Рикки? Из своей хижины он не взял ничего. Неужели он ушел без всякого снаряжения?

Она пошла на кухню. Барни в очень скверном настроении рылся в своих шкафах. Он хотел отправиться вместе с одной из поисковых групп, но его кандидатуру забраковали.

— Барни, — торопливо спросила Эллен, — Рикки не брал с собой еды?

— Это я и проверяю, мисс. По–моему, пропала пачка сухарей. Но ведь ее мог взять не только он. И еще не хватает большой канистры, но ее, наверное, забрали те, кто ушел на розыски.

— Нет! — резко сказала Эллен. — Зачем она им? В лесу повсюду ручьи, не говоря уж о водоносных листьях. Они взяли только карманные фляжки.

—— Не хватает большой канистры, — упрямо повторил Барни. — А вовсе не фляжки. То есть я хочу сказать, что фляжек Рикки не брал, я знаю, у кого они. А вот канистра пропала. Но Рикки не стал бы ее брать, — угрюмо добавил он. — Если она полна, ему ее даже не поднять, а про ручьи он знает не хуже всех прочих. Нет, уж поверьте: кто–то ее присвоил для своей коллекции или еще для чего–то. Так уж тут заведено, и теперь мы видим, что из этого получается, Ничего нельзя толком проверить…

Но Эллен Скотт уже вышла из кухни.

Она еле дождалась возвращения группы, обследовавшей западное направление.

— Да, мы осмотрели Разлом, — сухо ответил се руководитель. — Черт побери, Эллен, это же настоящая духовка! Марево там такое, что в двадцати шагах ничего не видно. Все пляшет. Даже с воздуха, пожалуй, что–то можно увидеть, только когда удлинятся тени. И притом — когда они не очень удлинятся. Джордан сейчас там ничего не разобрал бы. Да и зачем было Рикки лезть в эту печку?

Эллен отошла. Зачем? Но зачем было бы Рикки брать большую канистру, если бы он не собирался идти туда, где нет воды? Если только это он взял канистру. С другой стороны, на складах полно всяких емкостей, и кому бы вдруг понадобилось присваивать канистру?

А Рикки интересовался Большим Разломом. Он еще вчера расспрашивал о нем, хотя в последнее время перестал проявлять любопытство к чему бы то ни было.

Но сейчас там плохая видимость. Вот когда тени удлинятся…

Джордан связался с лагерем по радио — он уже полтора часа летает над рекой и прилегающим к ней лесом. С момента исчезновения Рикки прошло четыре часа.

До сумерек оставалось три часа.

Два часа спустя положение оставалось прежним. Для тех, кто искал в лесу, наступление ночи почте ничего не меняло: они все равно шли с фонарями.

Джордан сообщил, что намерен патрулировать и дальше, так как всю ночь на небе будет светить хотя бы одна из лун. До сумерек оставался час.

Эллен Скотт выслушала сообщения Джордана и поисковых групп и решительно пошла туда, где стоял неисправленный автолет. На него угрюмо взирал еще один член экспедиции.

— Уходите–ка отсюда, Фил! — строго приказала она.

— Эллен, но ведь семьдесят пять шансов из ста за то, что машина в полном порядке! Вудмен сказал, что он что–то там зачистил… — Тем не менее он покорно зашагал прочь, бормоча: — И зачем это Джордану понадобилось брать в экспедицию ребенка?!

Десять минут спустя он выскочил из своей хижины, где уныло набирал ингредиенты для импровизированного напитка, — как раз вовремя, чтобы увидеть автолет, который мягко взмыл в воздух и исчез за деревьями в западном направлении.

Хотя тени и начали удлиняться, Большой Разлом напоминал раскаленный котел. Вода в канистре почти кипела. Рикки и Длинный Меч пристроились на чуть более прохладных камнях у северной стороны высокой скалы и глядели на лес слева — не на знакомый лес, а на неизвестные деревья на дальней стороне Разлома.

Выпуклые глаза Длинного Меча не были приспособлены для выражения эмоций, но Рикки ощущал любопытство и нетерпение своего спутника. Мысленно Длинный Меч исследовал новые ручьи, новые древесные вершины, новые поляны, дышащие солнечным теплом. Но Рикки был способен думать только о том, что им предстоит плестись туда еще целых две мили.

А он–то считал, что пройдет эти восемь миль за самое короткое время! Но он не учел, что ему придется пробираться между валунами, от которых несет обжигающим жаром, что он будет по щиколотку вязнуть в мелких каменных осколках. Как он ни старался, больше двух миль за час ему пройти не удавалось. Но все равно нужно вставать и идти дальше. Он устало поднялся на ноги, помог Длинному Мечу взобраться к себе на плечо, а на другое повесил канистру, ставшую намного легче, но тем не менее еще очень тяжелую.

Не успел он сделать и двадцати шагов, как сзади на них надвинулась тень автолета и повисла над их головами.

Рикки побежал. Он знал, что бежать бессмысленно, что Длинному Мечу очень не по вкусу такая тряска, и все–таки бежал, слушая, как плещется вода в канистре за спиной. Тень автолета скользнула вперед ярдов на сто, и машина начала снижаться над относительно ровной площадкой. Рикки свернул в сторону. Он услышал крик, эхом раскатившийся между скалами, но отзвук облегчения, смешанного с досадой, раздавался в его сознании гораздо громче.

— Рикки! Остановись и поговорим. Я тебе помогу, что бы это ни было. Ведь убежать ты не можешь. Если я вызову по радио твоего отца, через двадцать минут тут появится второй автолет и десяток людей… Остановись! Да выслушай же меня…

Эхо еще звучало между скалами, но мысль оборвалась.

Эллен Скотт, вырвавшись из алой мути, обнаружила, что лежит возле огня. Очень жаркого огня в каменном очаге. Какая бессмыслица! В лицо ей плескала теплая вода, и где–то рядом слышался голос… нет, два голоса.

— Она ударилась головой. Вот и все. И потеряла сознание. Она скоро придет в себя. Тогда ты ее услышишь. Нет, это не сон… не совсем сон. Что случилось? Почему ты не…

Второй голос что–то еле слышно и невнятно бормотал. К любопытству в нем начинало примешиваться раздражение.

Эллен вспомнила, что она бежала куда–то по камням и у нее подвернулась нога. Очевидно, падая, она ударилась затылком. Во всяком случае, затылок у нее сильно ныл. Но зачем она бежала?

Эллен открыла глаза.

Над ней склонилось встревоженное лицо Рикки. Из сложенных ладоней он лил ей на голову воду. А рядом с ним…

Эллен вздрогнула и зажмурилась.

— Мисс Скотт! — с беспокойством окликнул ее Рикки. — Вам очень больно?

— По–моему, у меня бред, — слабым голосом отозвалась Эллен. Она снова открыла глаза. — Куда оно девалось?

На лице Рикки сомнение боролось с другими эмоциями. Эллен прижала ладонь к шишке на затылке, осторожно приподнялась и села.

— Ну–ка, Рикки, — сказала она твердо, — отвечай: с кем ты разговаривал?

— Вслух? — удивленно произнес мальчик. — Так вот почему он ничего не слышал!

Эллен снова зажмурилась.

— Сотрясение мозга у меня, а не у тебя, — заявила она с возмущением. — Кто ничего не слышал?

— Ну, его зовут Длинный Меч, — с некоторым колебанием ответил Рикки. — То есть примерно так. И он говорит, что сейчас вернется.

Эллен в третий раз открыла глаза. Ее взгляд сфокусировался на правом ухе мальчика. Его прикрывала тощая черная лапка с четырьмя длинными суставчатыми пальцами. Эллен разглядела тоненькую руку, прикрепленную к чему–то вроде черной картофелины. Картофелину увенчивала голова размером с крупное куриное яйцо. Почти вся она состояла из двух светло–серых глаз с узкими зрачками. Глаза тускло поблескивали и были внимательно устремлены на нее.

И вновь Эллен уловила полное любопытства бормотание, которое не распадалось на слова.

Она перевела дух.

— Рикки, этот… этот твой друг… Зачем ты привел его сюда?

Рикки пытливо взглянул на нее.

— Это была моя идея, мисс Скотт. А не его. Мне хотелось добраться до леса по ту сторону Разлома.

— Зачем?

Рикки покачал головой.

— И совсем не то. Я же говорю вам, что это была моя идея, а вовсе не Длинного Меча. Он не… не гипнотизировал меня. И Барии он не стал бы гипнотизировать, но только ему не удалось придумать ничего другого. И мне совершенно необходимо туда попасть.