Небо и корни мира - Юлия Тулянская

Черная фигура выросла перед ним внезапно, как будто сформировалась темнотой и туманом. Клевен выхватил меч. Косматый, оборванный незнакомец с темными провалами вместо глаз сжимал в руке оружие тюремщика – железный крюк.

– Во имя Престола! С дороги! Властью Вседержителя! – громко повелел Клевен, занося меч для удара.

– Кто ты?! Дай мне пройти! – хрипло сказал демон на древнем наречии вардов.

– Я рыцарь Жезла, темная тварь!

– Пусти. Я человек, – был ответ.

Только теперь Клевен понял, что чудовище не сторожит вход, а само хочет выйти из бездны в Обитаемый мир.

– Отправляйся во мрак! – меч рыцаря рассек воздух в волоске от головы выходца из Подземья.

Ноги у обоих вязли, болотная жижа хлюпала у Клевена в сапогах. В сумраке у демона горели глаза. Он отбивался тяжелой цепью и ржавым крюком. Удар цепи по латной рукавице выбил меч из рук жезлоносца. Клевен выхватил длинный кинжал. Но демон обошел его сбоку, и крюк вонзился рыцарю в горло под самым подбородком.

…Когда бившееся в предсмертной муке тело затихло в болотной жиже, выходец из Подземья сипло вздохнул и подобрал меч. Неба не было видно из-за облаков, туман клубился со всех сторон. Беглец, пошатываясь, побрел вперед и наконец выбрался в волнующуюся ковылем степь. Живой мир! У выходца из Подземья перехватило дыхание. Мир живых!

Вдруг ему вспомнилось странное озеро в царстве смерти и заросший лесом берег, который обрывался в ничто. «А если и это мираж? Снова все оборвется в пустоту, и опять тьма?» Но, напряженно всматриваясь в даль, беглец из подземной тюрьмы увидел полосу окоема, и память из прежней жизни подсказала ему стороны света. «Я на свободе!» Беглец спешил, он не стал отдыхать, только несколько раз глубоко вдохнул свежий степной воздух.

«Здесь все настоящее, – думал он, когда вокруг зашумел ковыль. – И трава, и ветер, и туман. Что же за озеро было там, на пути из Подземья?» Он не мог забыть поросший деревьями и кустарником островок и лесные ягоды, которые он ел во владениях Князя Тьмы.

Дом, в котором была больница, был окружен старым густым садом. Яромир и Девонна забрели в самую глубину сада. Они держались за руки и не разговаривали, дыша запахом желтеющих листьев. Ноги обоих порой путались в полегшей траве. Сад был неухожен, трава нескошена. Яромир и Девонна остановились под яблоней. На ней еще сохранилось несколько плодов среди поредевшей вянущей кроны.

Яромир глубоко вздохнул.

– Никто на свете не знает, придет ли нынче весна. Ни я, ни ты, ни деревья.

– Деревья засыпают тревожно, – согласилась Девонна.

С тех пор как она исцелила Яромира от смертельной раны, он начал улавливать состояние мира вокруг себя. «Я сам теперь как та ящерка – Гриборкен, – усмехался он. – Сам здесь, а вижу этого большого змея в горах или сердце леса возле нашего с тобой храма». «Ты чуть не забыл свое имя и не превратился в дубровника», – грустно вспоминала Девонна.

Наконец подошли даргородские игрища. Открылась ярмарка. Хотя на ней не было ни заморских купцов, ни дорогих товаров, но после суровых, скудных лет и горячие пироги, и хмельной мед радовали людей. Начались состязания, на которых Яромирова дружина перед походом в Подземье показывала свою удаль. Это внушало северянам уверенность в будущем. Кто празднует, тот не боится! Яромир обещал людям: «После войны мы напишем свои законы. Мы отстоим Обитаемый мир – землю, луга и пашни, каменоломни и рудники, реки и леса. Все это наше, и будет нас радовать и приносить плоды. Не будет так, как в прежнее время, когда я греб на купеческой галере за гроши и за дрянную похлебку, а возил вино и пряности для пирушек богатеев». Даргородцы согласно замахали ему шапками: из них любой мог бы вспомнить о себе то же, что он сказал про купеческую галеру, но каждый – про своё. «Мы мир не для того защищали, чтобы снова идти в кабалу», – закончил Яромир.

На ярмарке шли состязания для всех желающих, кому только приходило в голову попытать силу и ловкость. А тем временем народ собрался вокруг ристалища – смотреть вольные поединки дружинников, на которые те выходили снаряженные не одинаково, а каждый со своим оружием, к какому кто привык. Толпа с удивлением глядела на высокую, крепко сложенную девушку с собранными в хвост черными волосами. Ее звали Дригген. «Вот это да! Дева-богатырь!» – шумела толпа. В руках у Дригген был боевой топор, а на плечах шкура волка. И любуясь победами внучки, скрестив на груди свои старые руки, одобрительно качала головой ее бабка, вождь великанов Тьелвис.

Кресислав в состязаниях не участвовал. После ранения он не успел еще войти в прежнюю силу. Яромир уговорил его поберечь себя для битвы в Подземье.

Среди мечеборцев взял верх парень из Залуцка. В поле под стенами Даргорода, где еще недавно стоял вражеский стан, соревновались всадники. Среди них были наездники и лучше, чем Мирко, но ни у кого не оказалось резвее коня.

Судить кулачные бои Яромир позвал князя Влашко, чтобы этим оказать дорогому гостю почет. Сам Яромир тоже пришел на площадь, но смотрел поединки вполглаза. Что-то непонятное ощущалось ему в толпе – словно дыра в полотнище. Яромир уже знал, какая жизненная сила исходит от гор, от земли, от деревьев, от людей, от всего живого. Кто-то в толпе был иным. Яромир беспокоился, поводил плечами, пытаясь стряхнуть с себя неприятное чувство. Девонна положила руку ему на плечо. Яромир наклонился к ней.

– Мне чудится, рядом кто-то есть… – Девонна запнулась. – Не человек, не земнородный и не небожитель, их я бы узнала.

– И мне беспокойно, – признался Яромир. – Будто кто-то на меня смотрит…

По старому обычаю князь и княгиня сидели рядом в креслах, которые нарочно поставили для них на площади. Вдруг бесшумной тенью возле них появился мрачный Волчок в неизменной куртке из серого меха. Он неуверенно чувствовал себя среди людей и обычно обходил стороной места, где собирались толпы, избегал улиц и каменных домов, прятался в заброшенном саду больницы, а чаще всего уходил в поля и перелески за ворота города.

– Я шел по краю площади, – отрывисто заговорил Волчок. – Там человек в плаще. За спинами. Но высокий, ему все видно. Смотрит сюда, на вас. Лицо закрыто.

Джахир настороженно оглянулся и встал ближе к Яромиру, положив руку на рукоять своей сабли.

– Он чужой. Не опасный, не враг. Но живые люди – не такие, – продолжал Волчок. – Он и живой и мертвый одновременно…

Неожиданно Девонна сама остро почувствовала внимание этого «не живого».

– Он идет сюда, – сказала она Волчку. – Он печален, но в нем нет угрозы.

Человек в плаще с надвинутым на лицо наголовьем пробирался сквозь толпу. Люди были заняты зрелищем, кричали, толкались, переговаривались – до него никому не было дела. До места, где сидел Яромир, оставалось всего несколько шагов. Человек остановился: