Железный трон - Саймон Хоук

— Вы можете идти, — обратилась старшая из них к врачу.

— Это работа не для мужчины!

— Я остаюсь! — заявил Микаэл.

— Вы будете мешать, — возразила старшая фрейлина.

— Император или нет, а это не зрелище для мужчин!

— Идем, Микаэл, — проговорил Эдан, беря его под руку.

— Мы все равно ничем не можем помочь. Пусть они делают свою работу.

Микаэл словно загипнотизированный позволил себя увести. Остались лишь фрейлины, Лэра и Ариэль.

— Это колдовство, — прошептала одна из женщин.

— Вчера она даже не была беременна, а сейчас может родить в любой момент.

— Как бы то ни было, а наш долг помочь матери и ребенку, сурово произнесла старшая из них.

— Прекратите болтать и держите ее, чтобы она себе не повредила.

Уверенно отдавая указания, старшая фрейлина профессионально взялась за дело. Лэра и Ариэль помогали. Им пришлось напрячь все свои силы, чтобы удерживать в нужном положении мечущуюся Фелину. Она была без сознания, но крики не прекращались. Ее живот достиг размера зрелого арбуза.

— Он идет, — сказала старшая.

— Держите ее!

Они прижали императрицу к постели. Та была не в силах слышать, что ей говорили. Ребенок шел, собираясь родиться независимо от того, будут ему помогать или нет. Он пробивал себе дорогу в мир всеми силами. Старшая фрейлина заняла позицию между ног Фелины и изумленно вскрикнула, когда ее обдала волна крови. Одна из младших женщин в испуге закричала, но старшая схватила ее за руку и отвесил с размаху оплеуху.

— На место! Не время истерикам!

Женщина покорно вернулась на место, но было ясно, что она до смерти напугана. Затем императрица издала еще один протяжный, нечеловеческий вопль, и ребенок родился. Несмотря на все самообладание, старшая фрейлина при виде младенца приглушенно вскрикнула и ее передернуло от отвращения. Фелина обмякла, находясь в глубоком обмороке.

— Фелина! — заорал Микаэл из коридора. Он отчаянно пытался взломать дверь.

— Да сохранят нас боги! — сказала старшая фрейлина, отступая и в ужасе разглядывая новорожденного.

— Госпожа! Что это? — спросила одна из младших фрейлин. Затем они подошли посмотреть и немедленно спальня огласилась истеричными воплями. Две из них в панике выбежали вон из комнаты. Третья прижалась к стене, истерически визжа от страха.

— Ох, Хэлин, спаси нас, — прошептала Ариэль, подходя к младенцу.

— Весь в папашу, яблоко от яблони… — подумала Лэра. Младенец был отвратителен.

Микаэл растолкал всех, кто пытался его удержать, и ворвался внутрь. Первое, что бросилось ему в глаза, было зрелище промокшей от крови кровати. Затем он увидел своего «сына». Он затаил дыхание и глаза его вылезли на лоб от ужаса и недоверия к увиденному. Эдан и Дервин вбежали следом за ним и при виде новорожденного остолбенели.

— О, боги! — выдохнул Микаэл. Затем слова оставили его.

Младенец был раза в два крупнее обычных новорожденных и кожа его была темно-серого цвета. Нижняя часть тела была как у сатира, с козлиными ножками, переходящими в острые черные копытца. Руки были когтистыми лапами, с острыми шипами на локтях и плечах. Голова казалась слишком крупной для туловища и покрыта роговым слоем вроде панциря черепахи. Макушка венчалась подобием рожек, два изогнутых рога росли у висков. Нос напоминал темное рыло, а в пасти уже сверкали зубы. Детеныш зарычал, инстинктивно ища еду.

Пока они в ужасе глядели на него, он открыл глаза. Они были ярко желтые с золотистыми искорками.

Колени Микаэла подогнулись. Эдан и Дервин подхватили его и он повис у них на руках, потеряв сознание. А затем с ним что-то произошло. Он вскочил, с губ его сорвался звериный вопль ярости и боли, и он потянулся к рукояти меча, висящего на поясе у Дервина. Выхватив меч из ножен, он накинулся на чудовище, лежащее на кровати. Снова и снова он поднимал и опускал меч, уничтожая проклятую тварь. Эдан и Дервин вцепились в него, но Микаэл отшвырнул их прочь, и пришлось звать на помощь стражу.

Он боролся как одержимый, но в конце концов они отняли меч, запачканный густой темно-зеленой кровью. Они вытащили его из спальни, но успели заметить, кому дала жизнь Фелина.

Отлично, с удовлетворением думала Лэра. Теперь это не скроешь.

— Фелина! — произнесла Ариэль, склоняясь над бедняжкой и трогая ее лоб.

— Фелина…

Лэра стояла в ногах постели, глядя на безжизненное тело императрицы.

— Она мертва, — ровным тоном произнесла она.

— Так же, как ее адское отродье.

Ариэль медленно подняла на нее глаза. В них читалось откровенное презрение, и хотя ничего не было сказано, Лэра поняла. Она знает, она все знает. Казалось, мысли Ариэль стали ощутимыми физически. Эдан рассказал ей. Она вернула взгляд, словно бросая вызов и приглашая сказать что-нибудь вслух.

— Я всегда знала, что ты хладнокровная сучка, — тихо произнесла Ариэль.

— Но до сих пор я даже не подозревала, сколько в тебе настоящего зла. Ты воплощенное зло, Лэра!

— Зло? — переспросила Лэра. Теперь они были одни возле тела императрицы, и снаружи стояла гробовая тишина.

— Если я зло, то как ты назовешь это? — она указала на останки твари, которую родила несчастная Фелина.

— Как по-твоему это можно объяснить, кроме знака богов? И как мы должны это истолковать, моя милочка?

Она развернулась и покинул комнату, пройдя мимо врача, спешащего назад в императорские покои. Лэра помедлила возле открытой двери, прислушиваясь. Она разобрала слова врача.

— О, нет. Она…

— Она умерла, — сказала Ариэль.

Затем послышался изумленный возглас, врач увидел, кого убил Микаэл.

Ариэль заговорила.

— Как император?

— Я дал ему снотворное. Очень сильное. Он был… очень подавлен.

— Возьмите это… эту тварь и избавьтесь от нее, — велела Ариэль. — Никто не должен это видеть. Пусть все фрейлины придут ко мне. И охрана из тех, кто здесь был. Не должно быть ни одного шепотка о случившемся. Императрица умерла родами. Ребенок не выжил. Он был… мужеского полу.

— Я понял, госпожа. Но держать в секрете такое…

Лэра представила, как старик удрученно качает головой.

— Кто-нибудь обязательно проболтается.

— И все же мы должны постараться, ради спасения императора и империи. Если хоть одно слово просочится за стены дворца, неизвестно, что может случиться, — заявила Ариэль.

— Известно, очень даже известно, — думала Лэра, улыбаясь с мрачным удовлетворением.

Эдан не пил с той памятной ночи в «Зеленом Драконе», но сегодня ему хотелось здорово напиться. Ему просто необходимо было напиться. Он боялся, что Микаэл сойдет с ума. Таким он не видел его даже в битвах, когда его оставлял Божественный Гнев. Так вышло сегодня, ибо не гнев и не ярость владели им, а отчаяние и боль. Несмотря на это, чтобы его удержать, потребовались усилия Эдана, Дервина и четырех стражников.