Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - Прозоров Александр Дмитриевич

– Тревога, тревога!

– Оставь его, барон, – остановил черного всадника Вожников. – Сюда мы пришли не воевать, а вербовать союзника.

В надвратных башнях зазвучал горн, створки захлопнулись, подъемный мост пополз наверх.

Случившаяся паника Вожникова ничуть не удивила. В этом мире, столь красочно описывающем битвы стотысячных армий, полторы сотни воинов являлись очень и очень серьезной силой, а армии в две-три тысячи бойцов решали судьбы государств33. Однако для осады крупного города отряда за спиной императора было явно маловато. Равно как и для его оккупации. Гарнизон Эдинбурга, живущие в нем дворяне и их вооруженные слуги вряд ли уступали числом телохранителям великого князя.

– Кто вы такие и что вам нужно?! – после некоторой задержки крикнули с надвратной башни.

– Великий князь и император желал удостоить визитом герцога Олбани, поболтать и выпить с ним проездом кружечку пивка! – бодро ответил кто-то из воинов черной сотни. – Если, конечно, тот повесит на воротах хама, запирающего двери прямо перед носом знатного гостя!

Над маленькой, но отлично снаряженной армией развернулись знамена и хоругви.

Эдинбург думал над услышанной фразой больше двух часов. Скорее всего, город подсчитывал свои силы и раздавал мужчинам оружие. Наконец все-таки заскрипел опускаемый мост, распахнулись ворота, и навстречу вышел ярко одетый в зелено-красные штаны и сине-желтый колет мальчишка с горном в руке. Поставив трубу раструбом на колено, он низко, размахивая шляпой, поклонился:

– Герцог Олбани, Стюарт Роберт, приглашает дорогих гостей на королевский пир!

Это стал единственный настоящий пир за все время путешествия великого князя. В огромном зале, с вином, пивом, с менестрелями, орущими путаные баллады под треньканье лютен, с дамами в длинных тяжелых платьях и остроконечных шляпках, больше похожих на конусы из учебника по геометрии, но украшенных вуалями и атласом; с запеченным целиком быком, блюдами копченой трески и тухлой акулятины, с танцами под трубачей, больше похожих на всеобщую пьяную драку – в которой большинство дам решительно сдавались в плен своим обидчикам.

Во главе стола бок о бок восседали император половины мира и наместник Шотландии, сосредоточенно напиваясь, прежде чем вслух заговорить о том, о чем в приличном обществе не принято упоминать даже мимоходом.

– Король Шотландии Яков находится в английском плену, – перешел наконец Вожников к основному вопросу попойки. – Это нехорошо, неправильно! Разве королевство не должно принять все возможные меры для его освобождения? Начать наступление по всем направлениям, захватывать города и порты, развернуть решительную войну. Поход во имя освобождения короля воодушевит и соединит все кланы королевства!

– Ты не знаешь, что такое кланы, брат мой, – покачал головой герцог. – Большинство шотландцев упрямы и своевольны, думают лишь о себе и своем наделе, своих родичах и бабах. Ими невозможно управлять. Чтобы ты ни делал, половина родов всегда будет против!

– Но другая половина – «за»! – приободрил его Вожников.

– Но только половина, – покачал головой герцог. – Этого слишком мало, чтобы стать уверенным правителем. Оппозиции всегда оказывается слишком много, чтобы управлять всей страной. Всегда и всюду найдутся враги и заговорщики, каковые заболтают, испортят исполнение любого приказа. Забудут о нем, переврут, скажут, что не получали…

– Единый поход за освобождение короля должен сплотить всех! Думаю, в твоей стране не найдется никого, кто откажется положить свой живот во имя сюзерена!

– Пусть даже мы победим. Но потом ведь ничего не изменится! Половина кланов сохранит преданность мне, другая половина будет искать способы меня скинуть. – Наместник подставил кубок слуге, а когда тот налил вина, решительно опрокинул в рот, опорожнив одним глотком. – Как можно править в королевстве, где каждый второй предатель?

– Есть отличный способ… – Егор наклонился к уху и несколько минут что-то тому шептал.

Роберт Олбани дослушал, довольно расхохотался:

– Да ты просто гений, мой император! Неудивительно, что половиной мира правишь ты, а не я! Эй, слуги! Налейте вина! Я хочу выпить за здоровье нашего гостя!

– Так ты согласен? – уточнил Егор после того, как все подняли кубки в честь провозглашенного тоста.

– Англия наш давний враг. Он очень опасен, – уклончиво ответил герцог Олбани. – Полагаю, ради такого результата вполне можно обойтись и порубежными стычками.

– Порубежные стычки не смогут принести свободы твоему сыну.

Стюарт Олбани недовольно нахмурился, помялся, потом сказал:

– Я веду переговоры о выкупе.

– Должность наместника недолговечна, брат мой, – устал вилять вокруг да около Вожников. – Рано или поздно король все равно вернется домой. Ты десять лет успешно правил страной, половина которой тебя ненавидит, а другая не понимает, как ты попал в правители. Это талант, который нельзя упускать. Поверь мне, Роберт, дожидаться возвращения Якова в Эдинбург на посту наместника Империи в Англии, Шотландии и Ирландии, утвержденного именным указом и имеющим все полномочия, будет куда удобнее, нежели сидеть здесь на птичьих правах. А с твоим талантом возвращения Якова никто просто не заметит. Он останется чисто номинальной фигурой.

– Наместник исполняет волю властелина, – ответил герцог. – Его можно назначить, а можно и снять. По наследству этот пост не передать.

– Нет, – отрезал Егор, прекращая торг. – Залогом успеха отныне будет только честная служба империи. По наследству ты сможешь передать свои земли и богатства. А пост будет принадлежать тому, кто докажет свою искреннюю преданность и старание. Если ты попытаешься интриговать, вместо должности наместника получишь пенсию. И все. Но если будешь предан… В Империи всегда найдется путь наверх для достойного человека. Место наместника трех королевств у нас отнюдь не самое высокое. Что скажешь?

– Стать наместником трех держав вместо одной? – почесал затылок герцог, решительно фыркнул: – Я не так глуп, чтобы отказаться! Твой слуга, мой император…

– Договорились, – с облегчением осушил кубок Егор.

– Договорились, – согласился герцог, с облегчением осушил еще один кубок и, прихлопывая в ладоши, пошел в танцующую толпу, то смыкающуюся, то расходящуюся под звуки лютен.

– Поморские кочи в бухте Эдинбурга, – встал за креслом, за спиной Вожникова барон Антониус Вандервельд ван Эйк. – Наш путь завершен. Какие будут приказы, мой император?

– Должен признать, ты был великолепен, – развел руками Егор. – Превзошел мои ожидания. Ты был невидим, словно призрак, и стремителен подобно ястребу. Бесшумен, словно соболь, и силен, как медведь. Полагаю, ты и твой род заслуживают именно такого герба: меч на фоне щита, сверху справа и слева призрак и пикирующий ястреб, а снизу пушистый соболь и вставший на задние лапы медведь. Разумеется, к такому гербу нужны и соответствующие владения. Например, графство Девоншир и графство Андулем34. И я так думаю, что для сохранения столь именитого рода в веках, несмотря на возможные потрясения, все три дарованных тебе удела нужно будет соединить в майорат35. Как полагаешь?

Разумеется, Вожников понимал, что делит шкуру не убитого медведя. Однако он знал и то, что для успеха охоты будет зело полезно, если гончие псы узнают, какой кусок от добычи им предстоит получить. Однако голландский пират обратил его внимание на совсем другое:

– Дарованные тобой земли находятся в разных концах света, великий князь. Это мало похоже на майорат.

– Ты великолепный воин, барон, – пожал плечами Егор. – Находчивый, решительный, умелый, незаметный и смертоносный. Иметь такого человека в слугах – великая удача. Иметь среди врагов – большая опасность. Я не хочу потерять уникального бойца из-за глупых подозрений в измене. Или не глупых… Дабы не тратить силы на слежку и проверку, не мучиться подозрениями и не читать доносов, предпочитаю создать такую ситуацию, чтобы тебе было просто невыгодно мне изменять. Чтобы наши интересы совпадали. Мне нужна империя, сильная, богатая и неделимая. Твои земли в этой империи разбросаны в самых дальних уголках. Чтобы успешно владеть ими и сохранить за потомками, барон, тебе тоже нужна единая и сильная империя. А хороший доход поместья будут приносить только в империи богатой. Разрушать мою державу, барон, для тебя будет равносильно отрезанию собственной руки или ноги. Так как ты относишься к учреждению майората?