От царской Скифии к Святой Руси - Владимир Ларионов

Иван Забелин писал еще сто лет назад: «Русская славянская область должна вообще обозначать .господствующее положение в ней древнейших пришельцев — балтийских славян». Наверняка славяне с Балтики и принесли русским славянам традицию священного храмового воинства, достаточно развитую на Балтийском побережье. Симбиоз новой русской аристократии происходил именно в дружинной среде, в священном воинстве витязей. Проследим далее генезис становления русской аристократии и сопутствовавшее ей таинственное число 300. Под 986 годом Новгородская летопись сообщает: «Володимер... творяше праздник велик, 300 берковсков меду россыти, и созва бояры своя, и старейшины своя, и посадникы своя по всем градом своим, роздавше 300 гривен убогым. И праздновал князь 8 дний». Здесь мы видим устойчивость числового выражения для княжеской администрации на Руси по косвенным данным.

Сообщение 1018 года Егтарда Урагского: «В оном великом городе Китаве (Киеве), который есть столица тамошнего царства, находится более 300 церквей и бывает 8 торжищ, народ же неведомый». Г. Я. Мокеев усматривает в этом сообщении иноземца еще одно косвенное свидетельство о киевской боярской общине начала XI века. «Это она построила 300 домовых церквей дополнительно к княжеским...» Новгород, 1030-й год. «Ярослав... прииде к Новгороду, собра от старосты и поповы детей 300 учити книгам». Налицо попытка Ярослава Мудрого вырастить новое поколение будущей элиты, воспитанной на христианских ценностях. В XIV веке в Новгороде мы застаем боярский Совет Господ, или 300 золотых поясов. Под 1186 годом летопись сообщает: «Посласта ис Пронньска к Володимеру к великому князю Всеволоду Юрьевичу помощи просяще; он же посла к ним володимерскоя дружины 300 рати и рады быста». В 1216 году бой был великому князю Константину Всеволодовичу с братом его Юрием. И были с ним два богатыря: Добрыня Золотой пояс да Александр Попович. По другой версии: «Ту же бе и Тимоня Золотой пояс». Бояре Ростова, относящиеся к избранной трехсотице, тоже носили, как отличие, золотые пояса! Рязань, 1235-й год. «Коли ставили по-первых прадеды наши Святую Богородицу князь великий Ингвар, князь Олег, князь Ирьи, и сним 300 бояр, мужий 600...» В Москве в 1368 году, на свадьбе у Дмитрия Донского тысяцкий Василий подменил княжеский большой золотой пояс на меньший, а украденный передал сыну своему Микуле. Здесь важен факт наличия этого отличительного боярского признака и в среде Московского боярства. В 1368 году во Псков прибыл князь литовский Довмонт: «Въегоша во Псков литвы с 300, и 8 женами и в детми, и крести их Святослав с попа...» В 1460 году псковичей покинул князь Александр Чарторыжский: «А двора его кованной рати боевых людей 300 человек, оприч кошевых, и поеха изо Пскова». В1510 году взявший Псков великий московский князь Василий Третий велел у себя быть посадникам псковским, и детям посадничьим, и боярам, и купцам, и житейским людям, «кои были лучшие люди и...(они) нача скручавися к Москве тое же нощи с женами, и в детми, и животы лехкие взяша с собою, а прочее все пометав, взяша тогда пскович 300 семей. И тогда отняшеся слава псковская».

Эти примеры красноречиво свидетельствуют о таинственной устойчивой связи числа 300 с витязьским воинским подвижничеством и позволяют сделать определенный вывод. Со времен древнего храмового рыцарства витязей дружинная аристократия на Руси сохраняла деление на три сотни для каждого удельного княжеского центра. В московской Руси в крупнейших городах сидели по 300 аристократических семей, потомков дружинной элиты. Так славные витязи стали Русской аристократией, от которой берут начало многие дворянские роды России. Перед тем как обратиться к священной символике числа 300 для языческих витязей и христианской воинской элиты, попробуем проследить традицию ношения золотых поясов русской средневековой элитой. Традиция эта имеет поистине священные корни! В 1024 году к Ярославу Мудрому прибыл из варягов князь Шимон, в крещении Симон. Он привез с собой золотую корону и золотой пояс, снятые дома со статуи Христа. Золотой пояс послужил священной мерой при строительстве Успенского собора Печерской лавры в Киеве. Откуда же прибыл на Русь Шимон? Учитывая поздние даты христианизации скандинавов, мы вряд ли ошибемся, если предположим Шимона-варяга выходцем из земель вагров и бодричей, западных славян, крещенных немцами еще в X веке. Русские витязи, бояре-землевладельцы стольных русских градов стали носить золотые пояса в знак того, что от момента крещения они становились воинством Христовым, священными крестоносцами Руси!

Вернемся к сокровенному числу 300, столь устойчиво определяющему количество посвященных священному служению войнов в традициях арийских народов. История смуты на Руси в XVII веке дает нам интереснейший материал в этом отношении. Царь Василий Иоаннович Шуйский, предвидя неминуемую осаду Троице-Сергиева монастыря поляками, литовцами и русскими ворами и воренками, послал в монастырь небольшой отряд воинов под командованием князя Григория Борисовича Долгорукого и боярина Алексея Ивановича Голохвастова. И что самое удивительное, к этому отряду присоединились иноки числом 300 человек, бывшие до поступления в монастырь на воинской службе.

Как, однако, мало мы знаем об исконной русской святости, столь далекой от сусально-бабьего образа, созданного литературой времен духовного упадка нации. Иноки монастырей не складывали с себя при постриге святой обязанности поднимать меч на врагов истинной веры! Подвиг богатырства в миру приводил витязей на старости лет в монастырь. Поразительно и другое: мы снова сталкиваемся с числом 300.

Есть и еще один красочный пример участия витязей-монахов в героической оборон» монастыря Св. Сергия. Защитники обители, пользуясь туманом, совершили дерзкую вылазку. Сначала успех был на их стороне. Но когда поляки узнали о гибели передовых застав, то всей своей мощью навалились на кучку храбрецов. Видя, что неприятель одолевает и дело плохо, старцы Ферапонт и Малахия с 20 иноками на конях выехали из монастыря на помощь своим и вступили в жаркую битву с неприятелем. Многие из монастырских слуг, воодушевленные конной атакой иноков (можно ли представить зрелище более величественное и потрясающее!), без лат и шлемов, без навыка и знания ратного бросались на опытных воинов и побеждали. Так, например, житель села Молокова по прозванию Суета, ростом великан, всех затмил чудесной своей доблестью; не владея никаким оружием, он остановил бежавших, устремившись на неприятеля с одним бердышом в руках, и как настоящий предводитель увлек за собой бежавших в жестокий бой, «на обе стороны сек головы бердышом и двигался вперед по трупам». Это было воистину священное воинское безумие паче рассудка тленного человеческого естества, безумие ревнования о святынях Православной веры!

Возвращаясь во времена Грозного, обратимся к исследованиям по проблеме введения опричнины, проведенным Н. Козловым: «Всего триста мужей ратных, ревностно, как псы, лакавших на виду у Царя воду державного благочестия, выбором от всей земли Русской составили духовно-военное опричное братство. Согласно с юридической практикой Московской Руси в XVI столетии боярские провинности должен был судить сам царь вместе с боярской думой. Царь Иоанн Грозный дал 300 своим опричникам полномочия казнить царских лиходеев и сопостат по праву ревнования помимо царского суда. Опричный «перебор людишек», тысячи лучших царских слуг «выбором ото всех городов» был начат царем за 15 лет до официального учреждения опричнины. Как посвящение ветхозаветных левитов в стражи дому Израилева совершалось при возложении на них рук всего избранного народа (Числ. 8), так точно выбор «тысячи» из доблестнейших дворянских родов происходил при непосредственном участии всего русского народа и сопровождался торжественными обрядами и напутствиями».

«Выбор» государев был безошибочен. Историк замечает: «Среди «тысячи» встречаются имена синодика Успенского собора, куда по древнему обычаю повелением Государя записывались на вечное поминовение воины «храбрствовавшие и убиенные за святые церкви и за православное христианство». В сопровождении этой избранной «тысячи» царь Иоанн Грозный и отъехал в Александровскую слободу зимой 1564 года, где, основав Распятскую церковь, обрек себя и 300 избранных из лучших нести опричный крест ревнования Дому Божию».

Снова и снова мы встречаем это таинственное число 300. Истоки этого числового архетипа для арийской традиции остаются для нас загадкой, но наверное, они имеют то же Божественное начало, что и в традиции, нашедшей отражение в Священном Писании. «И рече Господь к Гедеону: мнози людие иже с тобою, сего ради не предам мадиама в руку их, да не когда похвалится Израиль на Мя, глаголя: рука моя спасе мя: и ныне рцы во уши люд ем, глаголя: кто боязлив и ужастив, да возвратится и да отидет в горы галаадовы. И возвратишася от людий двадесять две тысящи, и десять тысящ осташася. И рече Господь Гедеону: еще людие мнози суть: сведи я на воду и искушу тебе их тамо... И сведе люди на воду, и рече Господь Гедеону: всяк иже полочет языком своим от воды, якоже лочет пес, да поставили его особь: и всяк иже на колену падет (пити), отлучи его особь. И бысть число в горстех локавших языком триста мужей: и вси оставшии людие преклонишася на колена своя пити воду. И рече Господь Гедеону: треми сты мужей локавшими воду спасу вас, и предам мадиама в руку твою: и вси людие да пойдут, кийждо на место свое».