Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 8. Письма - Николай Степанович Гумилев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лунный дьявол, бледно-матовые,
Наклонил к земле рога.
Взоры, призрачно-агатовые,
Смотрят с неба на снега...
Стр. 19–20. — Ежемесячный петербургский журнал «Образование» (1892–1909), открывший беллетристический отдел в 1902 г., ориентировался первоначально на писателей-реалистов, но с 1907 г. стал привечать и модернистов (см.: Ермаков А. Ф. «Образование» // Русская литература и журналистика начала XX века. 1905–1917. Большевистские и общедемократические издания. М., 1984. С. 111–117). Брюсов несколько раз печатался в нем во второй половине 1907 г. и первой половине 1908 г. Однако ст-ние «Камень» в журнале не было принято (см. № 38 наст. тома), и после возвращения в Россию Гумилев отдал его в новый журнал «Весна», где оно и было опубликовано (1908. № 7). Стр. 24–26. — Об этом замысле подробно см. комментарий к № 6 в т. VI наст. изд. Стр. 27–30. — Алексей Николаевич Толстой (1882–1945) начинал свою литературную карьеру как поэт-«народник» (сборник «Лирика». СПб., 1907, изд. автора; о «народности» его поэзии см. комментарий к стр. 29–30 № 38 наст. тома). Некоторое представление об отмеченной Гумилевым «мистической» настроенности Толстого дает его письмо А. А. Вострому: «Ты натуралист, я — все сильнее укореняюсь в мистике, в тайне слова, как создателя не только символа, но истинного бытия предметов, видимых и простым и астральным видением. Много хотелось рассказать тебе о современной литературе, главное, русской, об искусстве, живописи французской, о скульптуре; все это время мы жили в среде художников и поэтов, в той среде, которая в Петербурге только в зачатке в избранных кружках» (А. Н. Толстой о литературе и искусстве. М., 1984. С. 430–431). А. Н. Толстой приехал в Париж в сопровождении Софьи Исааковны Дымшиц (вскоре ставшей его женой) в январе 1908 г. и пробыл во французской столице до поздней осени. Об их жизни в Париже и круге знакомств среди литераторов и художников — см. воспоминания С. И. Дымшиц-Толстой в кн.: Воспоминания об А. Н. Толстом. Сборник. Изд. 2-е, дополненное. М., 1982. С. 51–56. Судя по настоящему письму, Гумилев познакомился с ним в конце января или в начале февраля 1908 г. (Толстой пишет о встрече с поэтом в парижском кафе: «В этом кафе под каштанами мы познакомились и часто сходились и разговаривали — о стихах, о будущей нашей славе, о путешествиях в тропические страны, об обезьянках, о розысках остатков Атлантиды на островах близ южного полюса, о том, как было бы хорошо достать парусный корабль и плавать на нем под черным флагом» (Николай Гумилев в воспоминаниях современников. С. 39)). Следует отметить, что первые отрицательные впечатления новых знакомцев скоро сгладились: 12 марта 1908 г. Толстой писал К. И. Чуковскому из Парижа: «...я пользуюсь случаем обратить Ваше внимание на нового поэта Гумилева. Пишет он только в «Весах», потому что живет всегда в Париже; очень много работает, и ему важна в начале правильная критика» (цит. по: ЛН. С. 472), а Гумилев через месяц сообщит Брюсову, что «сошелся» с гр. Толстым (см. № 38 наст. тома). Оба поэта посещали салон художницы Е. С. Кругликовой и — хотя бы однажды ночью — зверинец в Ботаническом саду (см. комментарий к № 26 наст. тома). В России они также поддерживали дружеские отношения, вместе участвовали в организации журнала «Остров» и заседаний «Про-Академии» (см. № 63 наст. тома), вместе участвовали в подготовительной работе к изданию «Аполлона», одновременно гостили в Коктебеле у М. А. Волошина весной 1909 г. (см. № 66 наст. тома). Однако в ноябре 1909 г. Толстой выступил секундантом Волошина на дуэли последнего с Гумилевым. Толстой сделал все возможное, чтобы предотвратить кровавый исход (см.: Жизнь Николая Гумилева. С. 58, 237, 238), но этот эпизод прерывает его близкие отношения с Гумилевым, которого он в дальнейшем «мало встречал» (см.: Николай Гумилев в воспоминаниях современников. С. 43).
К Брюсову Толстой впервые обратился, на самом деле, через три дня после данного письма Гумилева, — в письме от 26 февраля / 10 марта 1908 г., в котором он вежливо просил: «Могут ли пойти в «Весах» стихи мои, который я прилагаю к письму». Приложенными были ст-ния «В изумрудные, вечерние поля...» и «В мансарде» (см.: Переписка А. Н. Толстого. В 2 т. М., 1989. Т. I. С. 125–127), вполне подтверждающие определенный «весовцем»-Гумилевым статус Толстого как «петербургского поэта». «Андрей Белый неоднократно выступал против петербургских поэтов; например, в рецензии на альманах «Цветник Ор» он возмущался, что «с соизволения почтенного, но как-то растерявшегося В. Иванова, сверхиндивидуалисты чулкистскими молоточками откалывают камушки от трудносдвигаемых твердынь Ницше, Ибсена, толкут в ступке и этой пылью опрыскивают фланеров Невского проспекта» (Весы. 1907. № 6. С. 66)» (ЛН. С. 473). См. также комментарий к №№ 18, 29 наст. тома. Стр. 30–31. — На самом деле Толстой начал публиковать стихи — «революционные (какие писал тогда Тан-Богораз и даже молодой Бальмонт) и лирические опыты» — еще в 1905 г. (см.: Смола О. П. Лирика А. Н. Толстого // А. Н. Толстой. Материалы и исследования. М., 1985. С. 79–80). По свидетельству К. И. Чуковского, при их знакомстве в 1907 г. Толстой показывал ему тетради со своими стихами, на наиболее ранней из которых была указана дата 1900 г. (Воспоминания об А. Н. Толстом. Сборник. Изд. 2-е, дополненное. М., 1982. С. 19). Стр. 33–37. — Гумилев имеет в виду статью А. Белого «Штемпелеванная калоша», в которой петербургские «мистики» язвительно изображались гуляющими в калошах «над бездной» («В Петербурге привыкли модернисты ходить над бездной. Бездна — необходимое условие комфорта для петербургского литератора. Там ходят влюбляться над бездной, сидят в гостьях над бездной, устраивают свою карьеру над бездной, ставят над бездной самовар...» и т. д.) (Весы. 1907. № 5. С. 49–52). Как впоследствии отметил А. Белый, статья отражала его разрыв с «распустившимся “мистагогом”» Вяч. И. Ивановым, который «бесконечно обиделся на сочетание слов: «штемпелеванная калоша», увидев намек на издательство «Оры»: его марка «Ор» — треугольник; и марка
