Навсегда - Джудит Гулд

Старушка помолчала, затем продолжила.

— Естественно, она поддерживала связь с Лили. Они снова встретились в сорок восьмом году — во время турне Лили по Южной Америке — именно тогда она влюбилась в Эрнесто. В пятидесятом году доктор наконец сделала свое открытие и тогда призвала Лили, а Лили сообщила Эрнесто. Он, влюбленный в Лили, обладавший неисчерпаемыми финансовыми возможностями, был идеальным партнером. Он помог Лили имитировать смерть — убив при этом заодно сэра Кеннета и бедную неизвестную женщину.

Голова Эдуардо раскалывалась.

— Мои родители! — вырвалось у него. — Боже мой! Это люди, которые мне дали жизнь! Да как же я смогу с этим жить?

Заза заставила себя выдержать его измученный взгляд.

— Может быть, тебе станет легче, если ты узнаешь, что в твоих жилах нет ни капли их крови. Да и как это возможно? Оба они — и Лили, и Эрнесто — были бесплодны.

— Что? — Эдуардо вскинулся, как будто его ударили по лицу.

— Да, ирония судьбы, — подтвердила Заза. — Их бесплодие было результатом процедур, прописанных им доктором Васильчиковой.

Эдуардо больше не мог сидеть спокойно. Он поднялся и стал бродить по комнате. На лице была агония — агония человека, чей мир был разрушен, уничтожен, снесен до основания. Наконец он остановился перед Зазой.

— Если это правда, то кто же я? Значит, я потерял не только родителей, но и свою личность?

Заза внимательно посмотрела на него.

— Для меня ты всегда останешься внуком, так же как для всего мира ты по-прежнему сын твоих родителей.

— Меня не интересует, кем меня считают окружающие! Мне надо самому знать, кто я такой!

На лице Зазы было написано сострадание. Она протянула руку, чтобы дотронуться до него, но он резко отстранился.

Рука Зазы упала.

— Ты был одним из так называемых «ангелочков», — тихо ответила она. — Один из воспитанников приюта, предназначенный для принесения в жертву.

Эдуардо ошеломленно смотрел на нее. Он сделал шаг назад, потом еще, еще.

— Почему же они не умертвили меня, или что там они еще делали, как остальных? Чем я отличался от других?

— Они хотели иметь ребенка, а ты был самым красивым из всех детей, которых они когда-либо видели.

— И вместо меня убили кого-то другого?

— Конечно.

Эдуардо уже не чувствовал боли. В нем клокотали отвращение, ненависть, ярость — более сильные, чем он когда-либо испытывал в своей жизни. Повисла долгая тягостная тишина.

— И как же мы объясним все произошедшее? — спросил Джонни.

Это были первые его слова за все время разговора, и все обернулись к нему.

— Почему бы не сказать правду? — предложил Эдуардо. — Пусть узнают об этих чудовищах, моих, так сказать, родителях. Шумиха вокруг их имени теперь уже не потревожит их.

— Нет, — резко выпрямилась Заза. — Мир не должен об этом узнать. Никогда.

— А как же убитые дети? Кто потребует для них правосудия?

— Никто, — спокойно ответила старая леди. — Никто.

Эдуардо хотел было возразить, но что-то в лице Зазы остановило его.

— Неужели ты так погружен в собственные переживания, что не можешь понять всего значения открытия Васильчиковой?

— Начинаю понимать, — ответил Эдуардо.

Заза холодно смотрела на внука.

— Я думаю, это самое страшное знание, которым когда-либо будет владеть человечество. Только представь себе, что начнется, если станет известно, что вечная молодость и вечная жизнь возможны. Ученые захотят повторить результаты Васильчиковой. Про этику никто и не вспомнит! Вся планета превратится в обиталище каннибалов — стариков, пожирающих своих детей. Религия, этика, мораль — все будет поставлено под угрозу!

Эдуардо молча слушал Зазу.

— Твоя бабушка права, — успокоил его Джонни. — Если люди узнают, что ключ к вечной жизни находится не в божьих, а в человеческих руках, последствия будут катастрофическими. Детей начнут выращивать на фермах, как цыплят, — только для того, чтобы умертвить их.

— Значит, об этих тысячах уже загубленных надо просто забыть? Так?

— Нет, — ответила Заза. — Но мы должны быть уверены, что будущих детей не постигнет эта ужасная судьба.

Эдуардо сидел выпрямившись, два ярких пятна пылали на скулах. Он вздохнул.

— Наверное, вы правы, — согласился он скрепя сердце.

— Я знаю, что права, — ответила Заза. — И это зависит от нас — сделать так, чтобы это никогда не повторилось. — Она оглядела всех. — Значит, мы с вами договорились?

Стефани и Джонни кивнули. Эдуардо, чуть поколебавшись, тоже кивнул.

— Хорошо, — заключила Заза. — Значит, это решено. — Она опять посмотрела на них. — Кто-то хочет еще спросить?

Стефани кивнула. Одно обстоятельство продолжало беспокоить ее.

— Когда я была в Рио, — начала она, — мне звонил какой-то незнакомец. Единственное, что он говорил, — «Умри». Вам что-нибудь известно об этом?

— Это была я, дорогая, — ответила Заза.

— Вы! — Стефани оторопела. — Но зачем?

— Я хотела спасти твою жизнь. Я подслушала разговор Лили и полковника Валерио. Они обсуждали, как тебя убрать. Я надеялась, что таким образом смогу спугнуть тебя.

— Но вы меня до смерти напугали! Заза кивнула.

— Этого я и хотела. Но мне следовало догадаться, что тебя не так легко заставить отступить.

Стефани наморщила лоб.

— Я не понимаю, если вы хотели меня спугнуть, зачем вы дали мне номер «Опуса»?

— На всякий случай. Если бы мне не удалась моя идея, я, по меньшей мере, могла бы тебе помочь сделать то, что ты задумала.

Стефани была потрясена.

— Так вы знали, что я задумала? И кто я такая?

— Я не знала, кто ты. Я не знала, но я прекрасно поняла, что у тебя на уме.

— Но почему вы были так уверены, что я не собираюсь употребить во зло то, что я узнаю?

— А я и не была уверена. Приходилось полагаться на интуицию. После стольких прожитых лет я, знаете ли, научилась понимать людей. С самого начала чувствовала, что ты действуешь не ради себя. Иначе я никогда бы не стала поощрять ухаживания Эдуардо.

Стефани пыталась осознать только что услышанное.

— Во всяком случае, теперь вы знаете, почему я отравила свою сестру, ее любовника и Васильчикову. Да, я чувствую угрызения совести. Больше того, я чувствую свою страшную вину. Но она не в том, что я убила их. Я никогда себе не прощу, что не сделала это значительно раньше. Я знала об этом кошмаре — и молча соглашалась с ним.

— Все уже кончено, — тихо проговорила Стефани. — Не надо винить себя.

— Дорогая моя, я такая же преступница, как и они. Моя любовь к сестре заставляла закрывать на это глаза, я знала все — и ничего не предпринимала. Я виновата больше, чем кто-либо.

И опять в комнате воцарилась тишина.

— А теперь, — сказала Заза, — я, пожалуй, выпью. Из-за всех этих разговоров у меня в горле першит.

Стефани потянулась к бутылке с ликером.

— Нет, спасибо, — старушка отрицательно покачала головой. — Мне этот ликер не очень нравится. — Она подкатила к столику, на котором стояли напитки. Взяв графинчик, она откупорила его и налила себе маленькую рюмку. Затем снова его закрыла.

— Что это? — спросила Стефани.

— Это? — Заза подняла свою рюмку. — Миндальный ликер.

— Я никогда не пробовала такой ликер. Можно?

Заза улыбнулась.

— Боюсь, он тебе не понравится. У него очень специфический вкус.

Она подняла рюмку, как будто собиралась произнести тост.

— За естественный ход вещей, — сказала она. — За жизнь и за смерть — за вечность, будь она проклята! — Она поднесла рюмку к губам и выпила ее до дна.

— Не-е-ет! — раздался крик Эдуардо, до которого в ту же секунду дошел смысл происходящего. Он прыгнул со стула к Зазе и вышиб рюмку из ее руки. Рюмка упала на пол и разлетелась. Но было уже поздно.

— Прости меня, мальчик, — прошептала Заза. Тело ее уже свела судорога. Она схватилась рукой за горло, лицо исказила боль.

— Бабушка! Бабушка! — шептал Эдуардо. — Не оставляй меня! Не уходи!

Заза нащупала его руку. Выражение боли покинуло ее лицо, и она спокойно посмотрела на внука.

— Не бойся смерти, дитя мое, — промолвила она, — потому что нет ничего прекраснее, чем вечный покой.

29 Рио-де-Жанейро, Бразилия

Стефани еще никогда с таким нетерпением не ждала возвращения в город. На этот раз путешествие на «Хризалиде» было мучительным. У нее волосы поднимались дыбом при мысли о том, что в морге яхты лежат четыре трупа. Она едва дождалась следующего утра, когда можно было сойти на берег с этого корабля мертвых.

— Я только что говорила с Эдуардо, — сообщила она Джонни, когда они вышли на палубу. — Официально будет объявлено, что причина смерти — пищевое отравление.