Паутина Судеб - Елена Самойлова

Приключенцев и исследователей пропало в тех пещерах немерено – до сих пор, говорят, гномы находят в пещерах, примыкающих к границам обширного подземного королевства, полуистлевшие скелеты заблудившихся неудачников. Впрочем, были и счастливчики, если можно назвать таковыми тех, кто сумел-таки перебраться на ту сторону Края Света и заглянуть в неведомое.

Благодаря волхву, чье имя история, к сожалению, не сохранила, равнинный мир к югу от Р'хавен Д'арр узнал о снежных драконах, живущих среди скал на покрытом вековым льдом плато. Человек, потревоживший покой этих существ, так и не сумел оторваться от погони – лишь много лет спустя заледеневший труп, вмороженный в основание скалы, нашли гномы, а вместе с ним и сумку с дневниками, которые поначалу сочли записками сумасшедшего. Но когда снежных драконов случайно увидели картографы Росского княжества, исследовавшие Закатный пик и прилегавшие к нему окрестности с целью найти наиболее удобные торговые пути к гномам, равнинные народы призадумались. Даже отрядили небольшую делегацию к Алатырской горе поинтересоваться у живших там драконов относительно их невесть откуда взявшихся сородичей.

Ответ Алатырской горы не понравился никому.

Снежные драконы – разумные, но повадки и инстинкты у них звериные, а все, кроме сородичей, для снежных драконов лишь пища, и неважно, на каком языке разговаривает и о чем думает их сегодняшний обед. Сама я со снежным драконом сталкивалась лишь однажды, видела его мельком и издалека, и. если бы не Лексей Вестников, не отходивший в те времена от меня ни на шаг, неизвестно еще, как сложилась бы моя судьба в дальнейшем.

И вот именно к таким «соседям» летел Ритан в надежде, что со снежными сородичами он не столкнется вообще. Потому что маг, найденный с огромным трудом, прятался у Источника темного пламени, пробраться к которому можно было, только перелетев через горы Гномьего Кряжа или же путешествуя телепортом вместе с «подземным огнем», как и поступали жрецы, но второй вариант был для нас по известной причине неприемлем.

Потому-то мы с Ладиславом кутались в наглухо застегнутые зимние куртки и надеялись, что полет завершится как можно скорее. Первый восторг от перелета над Гномьим Кряжем уже прошел, низкие снеговые тучи плотно заволокли весь обзор под драконом, и нам с некромантом уже ничего не оставалось, кроме как потихоньку замерзать, ожидая снижения, которое состоялось после того, как Ритан обогнул раздвоенный заснеженный пик и спустился в крохотную, всего-то саженей тридцать в поперечнике, долину.

Напряженно гудящую сеть магии, раскинувшуюся где-то внизу, я ощутила почти сразу, как только лапы Ритана коснулись заметенного крупным колким снегом плато, вплотную прилегающего к отвесной скале, выглаженной сильными ветрами и метелями, а вот узкий зев пещеры я разглядела далеко не сразу, поначалу приняв его за разлом в теле скалы из-за давнего землетрясения. Если бы не Страж Алатырской горы, указавший на нее сразу же после того, как оборотился человеком, – не заметила бы вообще.

– Так-так, и что же у нас тут такое? – Бодренько приплясывающий от холода некромант уже деловито осматривал вход в пещеру, то и дело примеряясь поочередно к различным каменным выступам. – Сестренка, подойди-ка на пару минут?

Я пожала плечами и подошла к довольно улыбающемуся некроманту, который, недолго думая, цапнул меня за левое запястье и попросту сунул мою руку сквозь практически неразличимую магическую завесу. Запахло паленым, и кожаная перчатка, плотно облегавшая ладонь, истлела и мелкими ошметками осыпалась на каменный пол пещеры.

– Ладик, ты сдурел? – нервно поинтересовалась я, с отвращением стягивая с чешуйчатой ладони остатки перчатки, в то время как некромант принялся разглядывать полог с удвоенным энтузиазмом. – Между прочим, с тебя теперь перчатка взамен загубленной.

– Запиши на счет твоего хорошего знакомого, – отмахнулся мой братец, продолжая рассматривать «пустоту». – Между прочим, я так и думая, что твоей руке ничего не будет. Судя по всему, этот полог настроен на свободный пропуск всего того, что соприкасалось с «подземным огнем»… и очень нелицеприятно расправляется со всем остальным. – Ладислав нехорошо улыбнулся и, как бы извиняясь, развел руками. – К примеру, если б я тебя толкнул сквозь этот полог, с большой долей вероятности по ту сторону упал бы полусгнивший труп с совершенно не пострадавшей чешуйчатой лапкой. Но я ведь этого не сделал.

Ритан едва заметно нахмурился, я же покрутила пальцем у виска:

– Знаешь, мне даже не верится, что мы с тобой родственники.

– Мне тоже, но родню не выбирают, так что привыкай. – Ладислав опустился на корточки перед входом в пещеру и, достав свой нож, удачно совмещавший в себе функции короткого меча, пилы и лопаты, положил его на снег перед собой и, выудив из кармашка на поясе бутылочку с завинчивающейся крышкой и тонкую кисточку, принялся рисовать какие-то значки на широком вороненом лезвии. – Тут заклинание трехчастное, замкнутое на некую сущность, с которой я никому не пожелал бы встретиться в темном переулке безлунной ночью. Хотя… Врагу б не только пожелал, но еще и кратчайший путь показал.

Я покосилась на Ритана. Дракон в ответ только пожал плечами, не вмешиваясь в процесс, – если некроманту удобно болтать во время подготовки к ритуалу, это его право. В конце концов, у каждого свои привычки. Кто-то напевает скабрезные песенки, кто-то поучает, а кому-то для концентрации внимания требуется поговорить о малозначащей на первый взгляд ерунде.

– Впрочем, я немного отвлекся. Еваника, ты в курсе существования категории нечисти, именуемой «задающие вопросы»?

– В курсе, в курсе. Эта сущность задает человеку два вопроса «Кто ты?» и «Чего ты хочешь?», получив ответы на которые нечисть обретает власть над ответившим, – заученно выдала я цитату из когда-то давно прочитанной книги, одной из многих, входивших в программу обучения ведунов.

Некромант улыбнулся, продолжая выводить тонкой кисточкой слабо светящиеся зеленью значки на лезвии ножа.

– Ошибаешься, деточка. Человек – существо трехчастное, и суть его составляют плоть, воля и душа. Поэтому вопросов у «задающих» всегда было три. Первый покорял человеческую плоть, второй усмирял волю, а третий забирал душу.

– Тогда почему же во всех книгах написано только о двух вопросах?

Ладислав дорисовал последний символ и, полюбовавшись своей работой, убрал пузырек и кисточку обратно в пояс. Поднялся с колен, держа слабо светящийся нож за рукоять. Заглянул мне в глаза.

– Потому что те, кто услышал третий вопрос, уже никому ничего и никогда не расскажут, даже на том свете. Поэтому и считается, что вопросов всего два, ведь третьего вопроса не знает никто, кроме «задающих».