Пурпурный рассвет. Эпидемия - Руслан Темир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вадим перевел дыхание и посмотрел вниз. Правая нога почти полностью онемела, но в одном месте горела, словно туда сунули раскаленный прут. На штанине расплывалось бардовое пятно.
«Это позже, успеется, сначала — закончить.»
Попытался двинуться в сторону двери, но едва не упал. Нога почти не слушалась, пришлось ковылять. Весь порог залит кровью, которая размазанным следом тянулась в прихожую. Возле лестницы, над телом зека с огромной дырой в шее, сидит Султан. Морда алабая полностью залита кровью, очень яркой на белой шерсти. Пес посмотрел на хозяина радостно виляя хвостом, ткнул носом неподвижное тело, потом обеспокоенно подбежал к Вадиму и обнюхал раненную ногу.
— Все в порядке Солт, не переживай, дай-ка одолжу у тебя. — Снял с пса ошейник, и туго затянул выше раны, кровь выступала темная и не била фонтаном, задело только вены, можно наложить жгут.
Добравшись до кухни, вытащил несколько двухсотлитровых мешков для мусора. Вернулся в коридор, убрал битые стаканы с порога и, положив тела на мешки, по одному перетащил в фургон. Рассчитывал справится намного быстрее, но боль в ноге усиливалась и сковывала движение. Сначала хотел промыть полы от крови, но сил хватило только на несколько движений шваброй, чтобы лужи не выглядели такими устрашающими.
Поднялся на второй этаж и постучал в нужном ритме по двери.
— Юля, это я. Все хорошо, можно выходить. — Сказал, не заходя в комнату, а дожидаясь девушку у входа. Мало ли, пальнет с перепугу.
Юля выскочила через секунду и бросилась на шею. Её трясло. Тяжелое прерывистое дыхание, словно вот-вот сорвется в истерику, но удержалась, взяла себя в руки.
— Ты как? Все хорошо? Я слышала выстрел. — Девушка сделала шаг назад и начала осматривать Вадима.
— Ногу зацепили немного, вроде не сильно. Не успел еще посмотреть.
— Пойдем вниз, к аптечке.
— Юль, успокойся. Мне не в первой. Знаю, что там ничего серьезного, по касательной прошла, так бы ногу фиг согнул.
— Все равно надо обработать. — Она взяла Вадима за руку, и повела вниз, так, будто он вообще не мог ходить. — С этими всё?
— Да.
— Ты их убил? — В голосе девушки явно слышался страх.
— Пришлось. По-другому нельзя было.
— Они там, внизу лежат?
— Нет, тела убрал, кровь еще не отмыл. С ногой разберемся, потом сделаю.
Спустившись на кухню, стянул спортивные брюки и осмотрел рану. Не глубокая, сантиметра два, и около десяти в длину, мышцы зацепило совсем немного, но зашивать придется. Юля, увидев голое мясо и кровь, побледнела и отвернулась чуть в сторону, но пересилила себя.
— Вадим, блин, тут все наружу. Сильно больно? — Девушка заглянула в глаза, пытаясь понять скрывает он боль или нет.
— Пока нет, еще адреналин в крови притупляет. Потом будет, но не очень, зубы сильнее болят.
— Зашивать надо, да?
— Ага, ты не переживай, я сам справлюсь, других штопал, приходилось, ничего сложного.
— Хорошо, я сомневаюсь, что смогла бы. Чем-то другим могу помочь? — Юля встала и начала осматриваться по сторонам, в поисках того, что может сделать.
— Да, можешь принести сумку с медикаментами?
— Конечно, сейчас. А где она?
— У входа в шкафу, там сразу увидишь.
Удалившись в коридор, Юля громко вскрикнула.
— Султан, что с тобой? Вадим, у него вся морда в крови. Его тоже ранили?
— Не переживай, это не его кровь. Он мне помог очень, одного из этих удавил. С ним все в порядке.
Девушка обошла пса чуть стороной — слишком жутко он выглядел с окровавленной пастью, и направилась к шкафу. Через минуту вернулась с небольшой спортивной сумкой.
Разложив на столе флакон со спиртом, медицинскую нить и иголку, зажим, ампулу анестетика, шприц, ножницы и спиртовые салфетки, Вадим тщательно вымыл руки по локоть и одел нитриловые перчатки. Юля постояла еще секунду и ушла из кухни. Приступил к накладыванию швов, предварительно обколов рану обезболивающим. После обработал заживляющей мазью и наложил марлевую повязку, туго перебинтовав. Таблетка анальгетика, чтоб не мешало спать. Готово, теперь можно заняться уборкой. Выйдя в коридор, увидел, как Юля со шваброй и тряпкой, в желтых хозяйственных перчатках, отмывает полы.
— У меня бабушка в деревне жила, я к ней часто ездила летом, когда маленькая была. Она постоянно делала варенье, очень много. Сад был большой, много плодовых деревьев. Наварит большую кастрюлю варенья вишневого, а я мелкая, с девчонками соседскими, бегали и ложками в кастрюлю лазили. Я как-то пальцем залезла, так бабушка меня потом долго крапивой по огороду гоняла. Пришлось всю кастрюлю заново кипятить. Это я к чему: мы, когда в кастрюлю лазили, все этим вареньем уделывали: стол, стулья, плиту, полы. Бабушка потом давала мне тряпку с ведром, и заставляла отмывать. Ели вместе с подружками, а мыла я одна. А оно же еще как остынет, жутко липкое, фиг отмоешь. Отдирала несколько часов. Вот и сейчас просто представляю, что это ты тут вареньем все заляпал, и даже не мутит почти. — Юля говорила, не поднимая голову от пола, словно ей просто нужно выговорится, чтобы отвлечься.
— Давай, пока ты тут убираешь, я скатаюсь ненадолго, минут на пятнадцать-двадцать.
— Нет. Вместе поедем, я теперь одна не останусь.
— Хорошо. Извини, не подумал. Солт, пойдем со мной.
Потрепал пса по голове и отвел в ванную, где тщательно вымыл морду от крови. Через десять минут, после того, как Юля закончила уборку, загрузились в фургон.
— Вадим? — Тихо спросила девушка.
— Что?
— А откуда ты все это знаешь и умеешь? Их же трое было, с оружием, а ты один. Как ты справился?
— Служил в армии.
— Вова тоже служил в армии, но он даже курицу зарубить не мог, жалко было.
— Я не в очень простых войсках служил.
— Ты был на войне?
— Был.
— И убивать приходилось?
— Приходилось.
— Так ты про этого тогда говорил, когда мы про веру в людей разговаривали. Теперь понятно, почему ты людей не любишь. — Юля отвернулась к окну. По девушке было видно, что у нее в голове крутиться очень много вопросов, но задать их она не решалась.
Выехали за черту города в лесопосадку. Вадим вытащил из кузова тела и смыл следы крови водой из бутылки. Вернувшись домой, почувствовал, как обрушилась усталость, боль и истощение. Словно кто-то взял и вытянул из тела все силы и эмоции.
