Прекрасная Натали - Наталья Горбачева

Вскоре после свадьбы «молодожены уехали в Михайловское и жили там до 1899 года. Законных детей у Григория Александровича не было. Несмотря на это, Варвара Алексеевна часто повторяла: „Я — счастливейшая из женщин России, мне выпала редкостная судьба быть невесткой Пушкина“. Она была искренней помощницей своего мужа, который продолжал „бодрствовать“, сохраняя в первозданном по возможности виде Михайловское, так тесно связанное с именем Пушкина. В числе забот Григория Александровича было держать в порядке могильный холм Святогорского монастыря. Небольшая площадка у стены Успенского собора, на которой покоились останки поэта и его родителей, постоянно оползала. Каждый год приходилось укреплять землю, чтобы предотвратить полное разрушение фамильного кладбища».

Старый ганнибаловский дом в Михайловском стал совсем ветхим, Григорию Александровичу пришлось продать его на своз, а на прежнем фундаменте построить новый, отличавшийся от прежнего — пушкинского. Стараниями последнего владельца Михайловского в первозданном своем виде сохранился «домик няни» Арины Родионовны.

В канун столетия со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина в обществе выработалось мнение, что «счастливый домик» поэта в Михайловском, его «малый сад, и берег сонных вод, и сей укромный огород» необходимо сохранить для будущих поколений, сделать их заповедными. Трудно сказать, что мог пережить сын поэта, решаясь расстаться с дорогим сердцу фамильным домом… Навсегда покидая Михайловское, он «много плакал и убивался, а как пришло время садиться в карету, стал на колени, перекрестился, поклонился до земли дедовской усадьбе, рощам и саду и сказал: „Прощайте, милые мои, навсегда!“ Михайловский сад был предметом особой гордости Григория Александровича. Он был большой садовод — завел в усадьбе превосходные парники, оранжереи, насадил фруктовый сад из самых дорогих и редких пород. Сад содержался в образцовом порядке. Впрочем, так же, как и псарня, которая славилась на всю округу… Григорий Александрович был яростным охотником. Охоту он любил и знал ее в совершенстве. Все, что ни делал этот человек, делал серьезно, а потому — хорошо. И все надо было оставить, подчинившись настоятельным просьбам писателей, ученых, общественных деятелей, множества почитателей Пушкина о продаже Михайловской усадьбы в казну».

В Михайловском решено было устроить богадельню для престарелых литераторов, а в Святых горах — библиотеку-читальню. За детьми А. С. Пушкина оставалось «право решительного голоса», что и подтвердил предводитель дворянства Опочецкого уезда в своем письме Г. А. Пушкину: «…Мною получен утвержденный… устав богадельни и читальни в Святых Горах в память Александра Сергеевича Пушкина, по которому Вы, Супруга Ваша Варвара Алексеевна, Александр Александрович Пушкин, графиня Наталья Александровна Меренберг и Мария Александровна Гартунг считаются почетными членами попечительства с правом решающего голоса по всем вопросам, могущим возникнуть как по содержанию богадельни и читальни, так и другим, касающимся памяти А. С. Пушкина, на что необходимо ваше согласие…»

В дни праздника Г. А. Пушкин пожертвовал 1000 рублей на богадельню имени отца, дал денег на обед бедным. Вскоре после пушкинского юбилея он уехал с женой в ее имение Маркучай под Вильной, где провел последние шесть лет своей жизни.

По многим отзывам современников, Варвара Алексеевна и Григорий Александрович «были люди честные и добрые. Всех кормили, поили и всем помогали». Единственного сына В. А. Пушкиной (от первого брака) они послали учиться на свой счет в военно-медицинское училище.

«Вылитым отцом» называли Г. А. Пушкина одни… «Младший сын поэта не только внешностью, но и характером был очень похож на отца. Те же живость, подвижность, здоровая нервность, быстрая восприимчивость и отзывчивость, жизнерадостность, пожалуй, такая же страстность». Другие считали, что Григорий Александрович нравом пошел в мать… «человек мягкий, очень спокойный, характером в Гончаровых», «в молодости был красавцем и лицом, как и характером, напоминая свою мать», и после петербургского «надлома» жил он «скромно, незаметно, не на виду», нисколько не заботясь о карьере, памятью отца своего дорожил, но никогда не афишировал этого. Такая «тихая» жизнь давала пищу для многих сплетен и небылиц, распространявшихся через газеты. Младшего сына Пушкина считали «нелюдимым» и «равнодушным к памяти отца».

Мать Григория Александровича Наталья Николаевна точно так же разным людям виделась по-разному. Очевидно, сын мог про себя сказать то же, что и мать: «…немногие избранные имеют ключ от моего сердца». Те, которые «имели ключ», утверждали: «Он искренне любил природу и всегда любовался ею. Как настоящий художник в душе — он умел находить красоту во всех проявлениях ее, чувствовать и оценивать ее»…

Достаточно беглого взгляда на фотографии Григория Александровича, особенно в старости, чтобы по его благородному лицу и всему облику ощутить, что он был «изысканным джентльменом и утонченным европейцем».

«Джентльмен» карьеры не делал, но чины ему присваивались по выслуге лет: в 1867 году — коллежского советника, в 1896-м — статского советника. Чиновником Григорий Александрович никогда не был: ни по духу, ни по занятиям. Почти всю вторую половину своей жизни он исполнял общественные обязанности, такие, как почетный мировой судья по Опочецкому уезду, присяжный заседатель Петербургского окружного суда. В Вильне последние годы своей жизни сын поэта был членом судебной палаты.

5 июля 1905 года в возрасте 70 лет Г. А. Пушкин скончался. Он похоронен на семейном кладбище Мельниковых около часовни на территории имения В. А. Пушкиной (Мельниковой) Маркучай в предместье Вильны. Жена пережила Григория Александровича на целых тридцать лет. До конца своих дней она была верна памяти дорогих сердцу Пушкиных, которые сделали ее причастной к истории отечества. «Дом в Маркучай не может отдаваться внаймы или в аренду, а всегда должен быть в таком состоянии, в каком находится теперь при моей жизни, дабы в имении Маркучай сохранялась и была в попечении память отца светлой памяти моего мужа, великого поэта А. С. Пушкина, и дабы равно центр имения Маркучай, как и находящийся в нем жилой дом, в доказательство его памяти всегда служил культурно-просветительским целям». Такова была последняя воля Варвары Алексеевны Пушкиной.

Наталья

«Мое семейство умножается, растет, шумит около меня. Теперь, кажется, и на жизнь нечего роптать и старости нечего бояться. Холостяку в свете скучно: ему досадно видеть новые, молодые поколения; один отец семейства смотрит без зависти на молодость, его окружающую. Из этого следует, что мы хорошо сделали, что женились», — писал А. С. Пушкин П. В. Нащокину в январе 1836 года, не подозревая, что пошел последний год его семейной жизни. «Я приехал к себе на дачу 23-го в полночь и на пороге узнал, что Наталья Николаевна благополучно родила дочь Наталью за несколько часов до моего приезда. Она спала. На другой день я ее поздравил и отдал вместо червонца твое ожерелье, от которого она в восхищении» (из письма А. С. Пушкина П. В. Нащокину). Пушкин боялся родов жены и старался в это время куда-нибудь «сбежать». Четвертый раз, а все одно и то же… «родила за несколько часов до моего приезда». Наталья Николаевна и новорожденная Таша долго болели, целый месяц их почти никто не видел. Только 27 июня девочку крестили.