Теория Большого взрыва. Самая полная история создания культового сериала - Джессика Рэдлофф

Кэрол Энн Сьюзи вместе с приглашенным актером Джоном Россом Боуи, которого часто звали играть Барри Крипке. Актриса была настолько любима семьей «Теории Большого взрыва», что ее присутствие ощущалось на съемках даже после ее смерти в 2014 году. Фотография любезно предоставлена Джоном Россом

Стив Моларо. Нам хотелось, чтобы фотография с Кэрол была в каждой серии, и мы знали, что холодильник Шелдона и Леонарда – лучшее место для этого.

Саймон Хелберг. Я часто смотрел на то фото. Было приятно, что у нас осталась частичка Кэрол. Кроме того, это забавно, ведь никто из зрителей не знал, как она выглядела, так что ее фотографию можно было смело помещать на холодильник. Это был наш общий секрет.

Мелисса Рауш. А если вы присмотритесь, то заметите ту же самую фотографию Кэрол Энн тринадцать на восемнадцать сантиметров на полке в гостиной. Она стояла там вплоть до того, как Бернадетт и Говард переделали дом. Кэрол Энн была прекрасным человеком, полным любви и всегда умевшим смешно пошутить.

Титр о смерти Сьюзи появляется спустя несколько серий, когда миссис Воловиц, находясь в отъезде, умирает.

Саймон Хелберг. Эпизод вышел через несколько недель после смерти Кэрол Энн. Мне казалось, он как будто посвящался ей, и был в нем какой-то катарсис. Вместе с тем, конечно, все скорбели. Ощущалось, будто мы изо всех сил старались показать ту сцену правильным образом. Не только я, но и сценаристы и продюсеры. С одной стороны, эта сцена помогла, а с другой – была как будто немного лишней. Мы актеры и знаем, как играть в трудную минуту. Когда вам хочется, чтобы все прошло как можно лучше или когда от некоторых сцен или арок требуется большее, – это естественно. Но в конечном счете мне кажется, что мы почтили память Кэрол Энн как в том эпизоде, так и в последующих.

Питер Чакос. Мы оплакивали человека, а не просто персонаж. Так что сцена вышла очень эмоциональной.

Стив Моларо. Мы все очень ее любили, поэтому это было большое горе. Нам надо было почтить ее память во время ухода мамы Говарда. Печаль персонажей в кадре отражала наши настоящие чувства, и потому все мы ощутили в той сцене эмоциональный катарсис.

Сценаристы не забывали ни Сьюзи, ни миссис Воловиц. Ее отсутствие отражалось в последующих сериях, придавая юмору скрытую эмоциональную окраску. Но особенно пронзительным получился 18-й эпизод – «Термализация остатков», – в котором отключается свет, а Говард понимает, что у него последний шанс поесть приготовленную мамой еду (особенно ее любимую грудинку), до того как она испортится. Для Хелберга серия вышла тоже болезненной, хоть он и старался не подавать виду, как тяжело ему приходилось в то время.

Саймон Хелберг. Я прекрасно помню, как мотался между Нью-Йорком и Лос-Анджелесом, потому что готовился сниматься в «Примадонне» и впервые познакомился с Мэрил Стрип. Так что помимо тревожности из-за подготовки к фильму, потери Кэрол Энн и, как результат, грядущих мрачных арок в сериале у меня началось головокружение. Иногда я вообще не мог двигаться, пока не ухвачусь за что-нибудь. Меня это так насторожило, что я пошел делать МРТ. Оказалось, что так мое тело отреагировало на нервяки. Как мне объяснили, когда мой мозг был уверен, что я лежу, мои глаза считали, что я стою прямо. Помню, как во время той серии я заглядываю в холодильник миссис Воловиц и чувствую, как меня ведет. Головокружения то начинались, то заканчивались, и было непросто. Тебя как будто вышибает на пару часов, но это состояние идеально подходило к травме Говарда. Мрачные события всегда оставляют отпечаток в вашем теле.

Стив Моларо черпал вдохновение для этой серии из личного опыта.

Стив Моларо. Как бы ни было тяжко, это был очень важный для нас эпизод, поскольку он казался реалистичным. Стряпня миссис Воловиц всегда была частью ее отношений с Говардом. От себя отмечу, что мои родители ежегодно приезжают навестить мою семью, и однажды я заглянул в морозильник, а там лежит еда, приготовленная папой. И подписано, что там. Я посмотрел на еду и записку и подумал: «Вот если бы он умер, насколько душераздирающе и трогательно все это было бы». Мы проделали путь от зародыша эмоции до идеи: что произойдет, если в доме Воловица отключится свет и Говард захочет сохранить последние блюда, которые она приготовила? Необходимо почтить ее труд, ее последнюю грудинку.

Самый выматывающий – как эмоционально, так и физически – сезон подходил к концу, и сценаристы решили поднять ставки в финальной серии. Черепаший шаг, с которым развиваются отношения с Шелдоном, начал доставать Эми, и она решает, что им нужен перерыв. (Последней каплей становится признание Шелдона, что он думал о сериале «Флэш», когда они целовались.) Более того, к разрыву героев сценаристы добавили сцену, в которой выясняется, что Шелдон в ближайшем будущем собирался сделать предложение Эми. Все это довело до белого каления не только зрителей, но и Парсонса с Биалик.

Джим Парсонс. Я не обрадовался такому положению дел, но не в плане сюжетной арки. Сценаристы пусть что угодно придумывают по части направления истории. Просто я сам не люблю конфликтовать в отношениях, и даже выдуманный конфликт в отношениях наших героев мне не по душе. Все это помогло мне осознать, насколько прекрасны для меня отношения – как для персонажа, так и для актера. Я обожал работать с Майим. Я знал, что у Шелдона и Эми все будет хорошо и сценаристы поймут, что лучше для сериала, но лично мне было понятно, что никаких веселых сцен с ней не будет, пока они не разрулят разрыв.

Майим Биалик. Судя по моему контракту с Warner Bros., я знала, что Эми никто не бросит, но была очень большая вероятность, что наши герои больше не сойдутся и снова станут друзьями. Я точно представляла, что такое может случиться, поэтому просто наблюдала со стороны. Все сказанное прессе было не просто так.

Стив Моларо. Иногда мы любили встряхнуть сериал в творческом плане, особенно ближе к концу сезона. Действие становилось захватывающим, а мы получали всякие новые классные идеи для начала следующего сезона. Так у нас появилась возможность посмотреть, как Шелдон и Эми справятся с новыми эмоциями в их отношениях. Мне всегда казалось,