НАРОДНОСТЬ, НАРОД, НАЦИЯ... - Сергей ГОРОДНИКОВ

Отражением ужесточения политической борьбы между слоем всяческих спекулянтов, грабителей и взяточников, с одной стороны, и социальными интересами пролетарского плебса, с другой стороны, было неуклонное возрастание влияния Парижской Коммуны на ход событий. В условиях нарастающего хаоса, начала гражданской войны и иностранной интервенции именно Парижская Коммуна возглавила восстание народного пролетариата в столице и привела к руководству исполнительной властью Конвента Робеспьера и других якобинцев, чтобы те выразили в Конвенте настроения пролетарского плебса. Тем самым Парижская Коммуна превратила собственную государственную власть в столице в государственную власть страны, – как бы собственной государственной властью захватив страну изнутри неё самой. Однако многочисленный в Париже, пролетарский плебс представлял собой небольшой слой населения всей Франции. Подавляющее большинство французов были крестьяне, а земледельческие и землевладельческие интересы господствовали в провинциях. Поэтому для отстаивания своих интересов вожди плебса должны были установить в стране политическую диктатуру меньшинства, что стало причиной перерастания политической диктатуры якобинцев в авторитарную и тоталитарную диктатуру Робеспьера с кругом его единомышленников.

Опираясь на Парижскую Коммуну, якобинцы принялись создавать первую послереволюционную государственную власть Франции, с помощью которой попытались осуществить идеал национального общества, каким идеал этот виделся пролетариату и той части мелкой буржуазии, которая выражала интересы участников городских производственных отношений. Идеалисты либерального национального общества вынуждены были сойти с политической сцены. Они не смогли предложить политики, альтернативной политике якобинцев, то есть политике подавления посредством подъёма родоплеменного общественного самосознания и духа патриотизма городского народного пролетариата, как сторонников восстановления прежней, феодальной государственной власти, так и антиобщественного эгоизма выразителей коммерческого интереса. Политикой Террора в защиту буржуазной революции якобинцы по сути de facto показали неспособность самой буржуазии развить идеи эпохи Просвещения о буржуазном национальном обществе в конкретные политические идеологии и создать политические организации, готовые бороться за становление буржуазной государственной власти.

Понимая, что политика Террора не может продолжаться долго, что она основывается на использовании властью грубого физического насилия, которое отбрасывает Францию в состояние варварства, тупиковое и гибельное для революции, и не находя организованной поддержки в среде деморализованных городских собственников производства, вожди якобинцев принялись искать иные средства управления страной. Им нужно было любой ценой расширить социальную опору своего режима. Единственный путь, на котором это было возможным, являлся путь уступок традициям земледельческих родоплеменных общественных отношений, путь пробуждения патриотического самосознания у становящихся мелкими собственниками земельных наделов крестьянских масс, чтобы под руководством парижского пролетарского плебса включать народное крестьянство в процесс революционного построения нового общества, отрицающего обосновываемый католицизмом средневековый феодализм Западной Европы. Но для осуществления такой политики якобинцы вынуждены были искать идеологию, которая позволила бы воспользоваться традицией организации феодальной государственной власти, понятной народным массам, для построения буржуазной государственной власти, способной подавить, как коммерческий космополитизм спекулянтов, ростовщиков, грабителей и казнокрадов, так и люмпенские слои горожан. Этот поиск привёл их к деизму Руссо, главного идеолога мелкой буржуазии эпохи французского Просвещения.

Руссо возродил во Франции дух социально-политических воззрений Аристотеля. Он признавал существование бога как существа, которое приводит в движение Вселенную и управляет миром. Но при этом отверг церковное учение, как о сотворении богом природы и правления демиургом общественным развитием человечества, так и о божественном характере монархической власти и феодальных привилегий. Руссо, следуя за критикой Аристотелем учения Сократа и Платона, выступил с резкой критикой феодально-сословных государственных отношений и объявил причиной неравенства людей появление и развитие частной собственности. Потребовав уничтожения крупной собственности, он предлагал оставить мелкую собственность, поскольку интересы мелкого собственника легче подчинить общественным отношениям, которые устанавливаются Общественным Договором и буржуазно-демократическим самоуправлением. Идеалом общественных отношений Руссо считал первобытнообщинные родоплеменные отношения, что было понятно крестьянским общинам и пролетарскому плебсу, позволяло привлечь их на сторону мелкой буржуазии при её борьбе за право на участие в выстраивании государственной власти. Для осуществления своих взглядов о государственных отношениях, которые должны развиваться на основе буржуазно-демократического Общественного Договора, Руссо предложил заменить христианство деизмом, ибо, по его мнению, государственная религия всё же необходима для народа. То есть он предложил отказаться от городского, светского идеала национального общества ради использования мелкой буржуазией в своих интересах сложившихся при феодализме идеалистических народных традиций родоплеменных отношений крестьянства, ради подчинения народного крестьянства руководству со стороны мелкой буржуазии.

Обращение Робеспьера к воззрениям Руссо не было случайным. Для сохранения своего политического господства за счёт опоры на пролетарские и народные массы якобинцам срочно понадобилось идеологическое насилие, способное учитывать как интересы земледельческих народных масс, так и задачи буржуазной революции, связанные с рационализацией общественного сознания, что было необходимо для развития городских производственных отношений, повышения уровня жизни участников городского производства. Социальным слоем, который мог в самом себе отражать интересы народного крестьянства и одновременно учитывать задачи буржуазной революции в развитии городских производственных отношений, и был слой наёмных работников мануфактурного и промышленного производства или народный пролетариат, который привёл якобинцев к власти. Оторвавшись от земледельческих народных отношений, пролетариат перенёс социальную культуру этих отношений в городские районы, где был обречён на полунищенское существование вследствие своего полного политического бесправия. Его бесправие объяснялось тем, что он был продуктом католического мировоззрения и в то же время никак не упоминался в этом мировоззрении, а потому не мог быть встроенным в народно-феодальные общественные отношения, сложившиеся на основаниях католицизма, то есть на основаниях воздействия католического сознания на бытиё. Пролетариат при феодальном военно-бюрократическом абсолютизме был изгоем, безжалостно эксплуатируемым в силу своей идеологической и политической неорганизованности, тем большей, чем основательнее он отрывался от местных земледельческих традиций родоплеменных отношений. Из этого вытекали его настроения полного неприятия военно-бюрократического абсолютизма и монотеизма, склонность к революционному анархизму и готовность к бескомпромиссной борьбе с угнетающей его феодальной государственной властью, – так как терять ему, по существу, было нечего. Лидерам якобинской диктатуры показалось, что приведший их к власти пролетариат готов был воспринять основанную на деизме идеалистическую идеологию, а затем навязать её крестьянству.