Черное копье - Ник Перумов

Но прорехи в строю окружавших Вождя уже не было – хоббит увидел, что там распоряжается Санделло. Сейчас верный горбун поддержит своего господина – и они минуют засаду, оставив прочих воинов довершить дело…

И первым это понял Малыш.

– Клинки наголо, Торин! – загремел он, вскакивая и одним прыжком бросаясь вниз, с непостижимой ловкостью увёртываясь от мечей, прыгая с камня на камень, устремляясь туда, где ещё медлили сжавшиеся вокруг своего предводителя воины Олмера. Меч и дага Малыша были обнажены и готовы к битве.

Вослед Малышу с грозным боевым рёвом ринулся Торин, и солнце ярко засияло на лезвии его не знающего пощады топора; попутно одним движением он чуть ли не надвое развалил попытавшегося преградить ему путь истерлинга – и дальше, дальше, вниз, всей тяжестью закованного в несокрушимую броню тела пробить стену вокруг Вождя, опрокинуть его самого, уже раненного, добить, довершить! А там – будь что будет.

«Смерть, – с неожиданной отчётливостью понял Фолко. – Это, значит, будет так…»

Он сознавал, что это конец. Осталось только одно – сделать шаг вниз, вослед друзьям, но сейчас это было выше его сил. И, словно зритель в небывалом спектакле, он наблюдал, как отбросил одного растерявшегося воина Малыш, как опрокинул другого Торин; в одно мгновение они оказались прямо перед горсткой телохранителей Вождя, оставив позади себя всех прочих врагов.

И тогда вперёд выступил Санделло.

Короткий взблеск его длинного меча – и прорыв Малыша остановлен, подобно тому, как выступающий с речного дна могучий валун останавливает разбег несомой весенним потоком льдины.

На помощь другу подоспел Торин, сверкнул топор, отражая его удар, взмыл меч; словно опомнившись, очнувшись ото сна, со всех сторон прянули ангмарцы, истерлинги, орки… Мгновения были упущены, их отобрал Санделло, не сдвинувшийся ни на шаг.

Поворачивая, прыгали вниз с уступов новые воины Олмера, но, по счастью, ни один не добрался до хоббита. Помогая друзьям, он пустил одну стрелу, другую, но было уже поздно. Уже уходил галопом выпрямившийся в седле и прикрытый своими Вождь, уходил живым, лишь раненным, а Санделло оставался, и теперь он уже не оборонялся, а наступал, всё убыстряя и без того едва различимые выпады. Ещё один орк упал со стрелой хоббита в затылке. Малыш и Торин вновь, плечом к плечу, насели на горбуна, они уже поняли, что ещё миг – и им придётся биться вдвоём против двадцати. Нужно было вырываться из кольца, и они атаковали отчаянно, вкладывая все силы и умение; к несчастью для них, они закрывали Санделло от стрелы хоббита собственными спинами…

Малыш был вынужден повернуться и отражать сыплющиеся со всех сторон удары подоспевших наконец воинов Олмера; Торин рубился с горбуном.

И тут Фолко заметил, что Вождь не ушёл далеко.

– Приведите их мне живыми, приведите их мне! – грянул его неистовый голос.

По-прежнему закрытый живой стеной, Вождь усилием воли гнал сейчас своих немногочисленных воинов прямо на разящие меч и топор гномов; и воины его не подвели.

Малыш и Торин даже вдвоём ничего не могли сделать с горбуном – его длинный меч оказывался точно в нужном месте, ни секундой раньше и ни секундой позже. Из-за спин друзей движения Санделло были плохо видны хоббиту, но он понял, что опытный мечник, очевидно, догадался о природе материала, из которого была сделана броня его противников, и не пытался атаковать. Он лишь защищался – но так, что сдвинуть его с места было невозможно.

Если бы не мифрильные бахтерцы, гномы, конечно, ни за что не выдержали бы обрушившейся на них спустя несколько мгновений атаки почти всех воинов Вождя. Раза три видел хоббит, как мечи истерлингов высекали искры на доспехах Маленького Гнома; ангмарцы не жалели стрел, в упор, с нескольких шагов разряжая в гномов свои арбалеты, но их болты, пробивающие обычную кольчугу за сто шагов, тут были бессильны.

Мелькнула арканная петля: кто-то из людей Вождя выполнял его приказ взять противников живыми. Засмотревшись на происходящее, Фолко на миг потерял из виду Санделло – и его закрыли обступившие гномов со всех сторон телохранители Олмера. Он приподнялся над камнями, отыскивая цель для своего лука, ещё лелея безумную надежду каким-нибудь чудом сразить Короля-без-Королевства, и в тот же миг получил такой удар по шлему, что не устоял на ногах и покатился кубарем; в глазах всё померкло, но сознания он не потерял.

Не почувствовал он и боли – сперва; что-то тёплое и липкое выступило на переносице, а потом он увидел нож. Нож валялся рядом с его головой, тяжёлый метательный нож, очень похожий на его собственный. Его остриё было чуть-чуть запятнано кровью, и только теперь хоббит понял, что произошло. Осторожно высунувшись, он увидел Санделло, спокойно застывшего рядом с кипящей ожесточенной рубкой и даже скрестившего на груди руки; заметив голову хоббита над камнями, горбун весь вскинулся, словно бы в гневе и удивлении: он явно не ожидал увидеть Фолко живым.

Когда хоббит неосмотрительно высунул голову из-за прикрытия, горбуну потребовались считаные мгновения, чтобы, собрав всё своё великое умение, одним широким взмахом руки метнуть тяжёлый клинок, метя в узкую чёрную полоску смотровой прорези в сплошном забрале шлема.

И он попал.

Фолко спасся чудом – он чуть-чуть склонил голову, подобно тому, как Вождь несколько минут назад, и лезвие задело о край щели; потеряв силу, оно лишь оцарапало переносицу хоббита.

«Санделло мог убить тебя голыми руками, даже не вставая из-за стола», – припомнились Фолко слова Рогволда, сказанные старым сотником давным-давно, в самом начале их странствий.

А там, внизу, гномы, похоже, поняли, что если они тотчас не вырвутся из кольца, их не спасёт даже несравненная броня; и они, срубив двоих заступивших им путь, кинулись прочь, вверх по склону холма; стрела хоббита повалила ещё одного преследователя, но воины Олмера не отставали, арбалетчики старались попасть в ноги гномам и присоединившемуся к ним хоббиту; друзей теснили к горам.

В отдалении, шагов за триста, среди деревьев мелькнула фигура поднявшегося верхами на кручу Олмера, его левая рука была вскинута, меч обнажён – и стоило хоббиту увидеть его, как сразу подкосились ноги. Низкий, непередаваемо грозный боевой клич Вождя прокатился среди сосен; презрев рану, Король-без-Королевства гнал коня прямо на своих полуокружённых врагов.

И такая сила слышалась в этом яростном кличе, что поначалу дрогнули даже гномы, крепкие, точно корни гор. Фолко нёсся, потеряв голову, словно преследуемый коршуном заяц; вот они оказались возле своих укрытых лошадок; вот вскочили в сёдла…

Как удалось низким, коротконогим гномам и отродясь не умевшему быстро бегать хоббиту оторваться на несколько десятков шагов от высокорослых воинов Олмера, подгоняемых вдобавок железной волей своего предводителя? Нечто более сильное, чем просто страх смерти, гнало их вперёд, наделяя поистине сверхъестественными силами; и они успели, они выиграли несколько бесценных секунд, которых как раз хватило, чтобы вскочить в сёдла и хлестнуть лошадей.