Ступени пирамиды - Антон Белозеров

– Нет. И не пойду к нему. – Тихо ответила девушка. – Я не смогу рассказать ему о своей свадьбе с Горваном. Это ранит его сердце сильнее самых страшных пыток. Пусть он завтра умрет со спокойной душой.

– Толи-Покли уже все ему рассказал. – Усмехнулся Трис. – Разве ты не знаешь, что он и Горван хотят включить казнь в свадебную церемонию?

– Я знаю… – Лорана как-будто мгновенно постарела на десяток лет. – Я допустила ужасную ошибку. Я и не подозревала о всей глубине подлости этого негодяя Горвана. Он поклялся, что отпустит вас, но, заполучив меня в свои сети, обманул и еще посмеялся надо мной. Вопреки всем древним обычаям, свадьба состоится раньше установленного для обряда времени – завтра. На завтра же он назначил казнь Ремина. Теперь мне кажется, что это даже лучше. Ремин любит меня больше всех на свете. Он не смог бы жить дальше, зная, что я принадлежу Горвану…

– А я? – Спросил Трис.

– А ты смог бы. – Посмотрела ему в глаза Лорана. – Ты один раз уже покинул меня. Но ты тоже завтра умрешь. Я должна буду убить тебя, Трис.

– Приятная новость! Надеюсь, не за то, что я тебя оставил?

– Не смейся. Ты даже не представляешь, какую страшную судьбу тебе приготовил Горван. Я не могу тебе этого рассказать, но быстрая легкая смерть будет гораздо милосерднее. Я убила бы тебя и сейчас, но меня очень тщательно обыскали тюремщики. Но завтра… Во время свадебной церемонии я убью Горвана, пусть даже после этого погибну сама. Я виновата в том, что поддалась на ложные посулы врагов, и должна за это ответить. Со смертью Горвана прекратится ужасная кровопролитная война, мир установится в объединенной Этла-Тиде. Но если Горван отдаст приказ сделать с тобой то, что собирается, мне придется сначала убить тебя. Я люблю тебя, Трис, и поэтому при первой же возможности воткну тонкий стилет точно в сердце. Верь: рука твоей Лораны не причинит боли.

– Я верю. – Нежно сказал Трис. – Но тебе не придется меня убивать. Этой ночью произойдет еще много разных событий. Жди в своих покоях. Не спи.

– Трис! – С отчаянной надеждой в голосе воскликнула Лорана, ее щеки впервые за последние дни покраснели, а глаза по-прежнему заблестели. – Ты рассчитываешь на побег? Твоя сила вернулась?

– Побег возможен. Возвращение силы – нет. И не показывай радости. Тюремщики уже косятся на тебя.

– Да, конечно. – Рассеянно произнесла девушка, прижимая к щекам ладони. – Я должна выглядеть убитой горем… А Ремин? Он тоже спасется?

– У него будет шанс, как у тебя и у меня.

– Твои слова вселяют в меня надежду, но, мне кажется, что побег невозможен. Дворец слишком хорошо охраняется…

– Там будет видно… – Трис посмотрел прямо в устремленные на него глаза девушки. – Скажи мне честно, Лорана, из-за кого ты приехала сюда? Кто тебе более дорог? Кого ты любишь больше: Ремина, который не сможет жить без тебя, или меня, которого ты готова убить своей рукой, чтобы не отдавать палачам Горвана?

Лорана долго смотрела на Триса и молчала. Она не ожидала, что прикованный к стене, измученный страшными пытками Трис так глубоко проникнет в самые сокровенные тайники ее души. Заданные им вопросы терзали ее все последние дни даже больше, чем издевательства Горвана. Ее сердце рвалось пополам, не зная, кому отдать предпочтение. Поэтому Лорана тихо сказала:

– Я не могу ответить тебе, Трис. Я не знаю…

– Жаль. Запомни, Лорана: любовь – чувство великое и прекрасное, но есть еще и разум, которым можно познать это чувство. Познай себя, Лорана. Возможно, этой ночью жизнь заставит тебя сделать однозначный выбор. Будь готова к этому. Довольно безрассудных поступков. Иногда для блага многих людей должна быть принесена в жертву жизнь одного человека.

– Я не понимаю, Трис, что ты имеешь в виду.

– Когда придет время, ты поймешь. А сейчас уходи, пока тюремщики не начали подозревать, что наш разговор – не прощание…

– Ну, Главный Маг, как прошла встреча наших голубков? – Полюбопытствовал Повелитель Горван.

– Трисмегист был как обычно спокоен, а принцесса то рыдала, то каялась в своих ошибках. Она попросила, чтобы я покинул тюремную камеру и позволил им поговорить наедине, в присутствии одних только глухонемых стражей.

– И ты это им позволил?

– Конечно, мой Повелитель. – Главный Маг довольно потер руки. – Я оставил их одних, а сам тотчас же приник к слуховому проходу, пробитому в стене, и, уверяю Вас, не пропустил ни одного самого тихого слова, произнесенного после моего ухода.

– Ты узнал что-нибудь новое?

– Увы, мой Повелитель, ничего. Лорана просила у Триса прощения за свои поступки, которые приведут Этла-Тиду к гибели, обещала, что постарается смягчать Ваше жесткое правление, когда Вы станете полновластным правителем единого государства. Она, как я понял, полностью смирилась со своей судьбой.

– Посмотрим, как ей удастся убедить меня не казнить дворян Этла-Тиды! – Ухмыльнулся Горван. – Мои палачи давно уже соскучились по работе. Что же отвечал ей Трисмегист?

– Он ее простил, сказал, что для него уже все кончено, и что он мечтает лишь о смерти. Они попрощались друг с другом и расстались.

– Лорана просветила его относительно моих планов?

– Да, мой повелитель. Она в точности выполнила все, что Вы ей приказали, так что Трисмегист сейчас терзается в ожидании мучений, а Лорана заперлась в своих покоях и сказала, что хочет хорошо выспаться перед свадебной церемонией.

– Отлично, Толи-Покли! Я уже полностью сломил гордыню этой девчонки и ее руками смог нанести Трисмегисту еще один удар. Совсем немного, и весь мир будет лежать у моих ног. У меня нет больше равных по силе противников. Я победил!

Толи-Покли с затаенной радостью наблюдал за торжеством своего господина. Он-то считал, что реальная власть в стране в действительности будет принадлежать ему, самому могущественному магу этой планеты. Толи-Покли даже в голову не могло прийти, что подслушанный им разговор совершенно не совпадал с тем, что на самом деле говорили в тюремной камере Трис и Лорана…

После ухода Лораны Трис сел, привалившись спиной к стене. Со стороны могло бы показаться, что он спит или впал в прострацию. Но это было не так. Когда внезапно в центре камеры возникло мерцающее зеленоватое свечение, Трис тотчас же поднял голову и стал следить за происходящим.

Свечение стало более ярким и отчетливым. В течение короткого времени оно стабилизировалось и стало походить на плоский квадратный экран размером с поднос, висящий прямо в воздухе на расстоянии трех шагов от Триса. На экране появилось изображение незнакомого человека. Вернее, не человека, а существа, очень похожего на человека. Трис сразу отметил тонкую нежную кожу, большие голубые глаза, пушистые светлые волосы и маленькие остроконечные уши, прижатые к черепу. Казалось, что он глядит на повзрослевшего амура, сошедшего с картины какого-нибудь художника эпохи Возрождения.