Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I - Борис Галенин

И таким должен был остаться навсегда.

КНИГА 2.

Порт-Артур наш. Вечно. Не наш — только временно

Крушение таких размеров, как наше, не может быть делом рук одного человека. Оно, так же как и победа, есть результат долголетней и усердной подготовки.

Истреблен будет народ Мой за недостаток ведения.

Часть первая.

КАК РОССИЮ ГОТОВИЛИ К ВОЙНЕ

1. Север — юг. Куда бедному японцу податься?

1.1. Первая реалия и первая непонятность

Получив в 1898 году в аренду Ляодунский полуостров с Порт-Артуром и Талиенваном, Россия встала перед следующими реалиями. К реалии первой относится новый взрыв ненависти к России в Японии. Первый произошел, как и предсказывал в своей депеше посланник Хитрово, после демарша России при заключении Симоносекского мира, вызвавшего вынужденный уход Японии с завоеванных ею китайских территорий.

Известный англо-японский писатель Лафкадио Хирн, описывая возвращение японских войск после войны с Китаем в 1895 году, отмечает как нечто обычное, естественное слова старого японца о мертвых, которые вернутся: «Из Китая и из Кореи они придут, и те, кто покоятся в морских глубинах… Они услышат зов и в тот день, когда сыны воинства Сына Неба двинутся против России»…

В газетах же появлялись памфлеты и покруче. Но в то время — в 1895 году — авторов антироссийских памфлетов в японских газетах японские же власти сажали в тюрьму.

Кроме того, некоторые наиболее дальновидные деятели Японии усматривали в этом перст судьбы, указующий Японии на южные островные территории. О преимуществах для Японии выбора южного направления экспансии уже говорилось выше.

Более того, сразу после франко-русско-германского демарша 1895 года в Токио было решено оставить в покое север и наступать на юг. Но немедленно вслед за этим решением произошло событие, которое не могли рационально объяснить потом сами японские политики.

Япония — без всяких видимых причин — заключает договор с Испанией, номинальной владелицей Филиппин и многих иных почти бесхозных земель в акватории Тихого океана, о взаимной неприкосновенности территорий.

По сравнению с этим даже Нерчинский договор 1689 года кажется кладезем государственной премудрости! Испании этот договор был, несомненно, выгоден, хотя и ненадолго. Все равно через три года все ее владения перешли в руки США, а кое-какие острова, вроде Каролинских, стали германскими владениями. Произошло это в результате испано-американской, а вернее американо-испанской, войны 1898 года.

1.2. Война испано-американская. Малоизвестная

Характер и протекание

О характере и протекании этой первой войны за передел мира{198} кратко и исчерпывающе сказано устами Политика в тех самых «Трех разговорах» Владимира Соловьева:

«Возьмите хоть последнее столкновение — испано-американское. Ну что же это за война? Нет, я вас спрашиваю: что это за война? Кукольная комедия какая-то, сражение Петрушки Уксусова с квартальным!

“После продолжительного и горячего боя неприятель отступил, потерявши одного убитого и двух раненых. С нашей стороны потерь не было”.

Или: “Весь неприятельский флот после отчаянного сопротивления нашему крейсеру «Money enough» сдался ему безусловно. Потерь убитыми и ранеными с обеих сторон не было”.

И в этом роде вся война. Меня поражает, что все так мало поражены этим новым характером войны, ее, можно сказать, бескровностью. Ведь превращение совершилось на наших глазах: мы же все помним, какие бывали бюллетени и в 1870, и в 1877 годах»[197].

Очень характерно название, данное Политиком американскому крейсеру, под которым подразумевается весь американский флот или даже вся Америка с ее военной машиной: «Money enough» — денег достаточно, денег довольно, денег хватит.

Невольно вспоминается последняя глава Евангелия от Матфея, когда определенные силы «довольно денег дали воинам» (Мф 28:12), охранявшим Гроб Господень, чтобы те скрыли Воскресение Христово. «Money enough» и тогда сыграло свою «историческую роль».

Умный человек наш Политик. Все ведь, оказывается, понимает!

Слово о границах

Соглашение о границах и неприкосновенности территории, как мы уже помним и знаем, может быть выгодно только для страны боящейся нападения. Могла ли «Испания-1895» быть чем-то опасной для Японии? И почему японцы, при декларируемом ими пренебрежении к «трактатам», свято соблюли этот договор? Во всяком случае, до 1898 года. Когда стало уже поздно.

Вот, что сказал по этому поводу граф Окума Сигэнобу, премьер-министр Японии в 1898-м, а затем в 1914-1916 годах, в своей речи 12 декабря 1903 года, примерно за 2 месяца до начала русско-японской войны:

«После вмешательства России, Германии и Франции в 1895 году решено было оставить в покое север и наступать к югу.

На юге были Филиппины и Гавайи. Затем еще далее к экватору и полюсу — Океанские острова и Австралия.

Соседние страны встревожились…

Не помню точно, в августе или сентябре 1895 года между Японией и Испанией заключен был договор, которым обе державы обязывались взаимно уважать неприкосновенность их владений. Таким образом, наступление к югу было остановлено, на севере все оставалось по-прежнему, и наш народ вынужден был подчиниться своей судьбе…»{199}

Интересно было бы узнать у графа Окума, какие именно соседние страны встревожились? Как говорится: адрес, фамилия, прочие приметы? Уж то, что это были не Россия, не Китай и тем более не Корея — ближайшие соседки Японии, — к бабке не ходи!

А то, что могла встревожиться одряхлевшая испанская колониальная империя, так это ее — одряхлевшей империи — сложности.

Как-то нетипично для сынов страны богини Аматэрасу проявлять вдруг в политике чувствительность, свойственную скорее юной выпускнице Смольного. Обычно сынам этим и невооруженный пароход под нейтральным флагом в мирное (!) время расстрелять с пассажирами и экипажем ничего не стоит. Как наглядно доказал это urbi et orbi[198] 13 июля 1894 года один из достойнейших сынов Аматэрасу, тогда еще капитан 1-го ранга, Того Хейхатиро, возможно, именно за этот подвиг и получивший контр-адмиральские эполеты[199].

В 2003 году увидела свет весьма интересная книга Сергея Кремлева «Россия и Германия: стравить!» о противоестественном противостоянии России и Германии в двух мировых войнах. Представляется несомненным, что не менее актуальной была бы книга «Россия и Япония: стравить!»[200] Одно выяснение, кто поспособствовал заключению этого странного японо-испанского контракта «о неприкосновенности территорий», дорогого бы стоило. Заодно также не мешало бы выяснить, какие этот некто аргументы привел, а может, и факты. И какие деньги или их эквивалент при этой аргументации были задействованы.

Подчеркнем еще раз: нападение на Порт-Артур японского флота в январскую ночь 1904 года было первым актом драмы, приведшей к безоговорочной капитуляции Японии, подписанной на борту линкора «Миссури» 2 сентября 1945 года.

Не надо, ах не надо было стране Ниппон стремиться к северу! Не капитан Гаттерас все же. Для того, впрочем, это тоже добром не закончилось.

Так вот, «подчинившийся своей судьбе японский народ» был сильно возмущен занятием «японского Порт-Артура» Россией, и за антирусскую пропаганду в печати в тюрьму уже не сажали.

2. «Money enough»

Тем более, что выбора направления экспансии у Японии уже не было: крейсер «Money enough» летом 1898 года выиграл историческую битву при Маниле!

С помощью «народных движений» на Кубе и Филиппинах, организованных и поддерживаемых, как, скажем, оранжевые движения сейчас, на американские деньги, американцы водворяются на Гуаме и Филиппинах, намертво отрезая Японии возможность распространения на юг.

2.1. Триумф коммодора Дьюи

Шутки шутками, а так, как встречали в Америке командира крейсера «Money enough» у то бишь командующего Тихоокеанским американским флотом, коммодора Дж. Дьюи, не встречали, наверное, ни одного из великих флотоводцев, выигравших настоящую морскую битву. Слушайте, слушайте:

«По окончании войны победитель испанского флота под Манилою коммодор Дьюи буквально засыпан был почестями. Все некрасивые сооружения американских жилищ по его пути исчезли под пестревшими всевозможными красками флагами, материями, цветами и зеленью; толстый ковер из живых роз покрыл собою мостовую. Сотни тысяч мужчин с обнаженными головами оглушительными криками приветствовали своего национального героя; красивейшие женщины Соединенных Штатов считали за счастье прикоснуться губами хотя бы к обшлагам его мундира; конгресс благодарил его от имени народа и поднес роскошный дворец, а сенат — чин полного адмирала.