!Фантастика 2024-4". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Проскурин Вадим Геннадьевич

– Друзья мои, братья и сестры…

Он почти физически ощущал их обожание и трепет. Ему чудилось, что безграничная любовь всех этих людей оплетает его пестрыми лентами, и он вот-вот взлетит над площадью. Ступени качнулись под ногами и двинулись в сторону, словно Дворец науки качался на волнах.

Держись, приказал себе Шани Торн, император всеаальхарнский, и волны утихли, вернув его миру стабильность. Он счастливо улыбнулся и продолжал:

– Сегодня у меня и у вас очень важный день. Мы отмечаем несколько торжественных дат. Ровно десять лет тому назад закончилась гражданская война и амьенская интервенция. Внешний враг потерпел поражение и покинул территорию нашей родины, а внутренний никогда больше не осмелится поднять голову.

Люди на площади разразились торжествующими воплями, и в воздух полетели шляпы. Все прекрасно помнили, как после Второго пришествия Заступника разразилась гражданская война, свергнувшая с престола государя Луша, а затем в ослабленный Аальхарн хлынули отборные войска из Амье – якобы для восстановления законной власти, захваченной узурпатором Торном, в действительности же – ради банального расширения своих территорий и захвата соседских ресурсов.

– Планам захватчиков не суждено было осуществиться, – продолжал император. – Вы, мои дети, истинные патриоты, отстояли свободу и независимость нашей Родины. Враг был повержен!

Люди ликовали так, словно победа и изгнание последнего амьенца произошли не десять лет назад, а вчера. Шани снова поднял руку, призывая к тишине.

– Второй большой праздник сегодня отмечают ученые Аальхарна, верные слуги Заступника и науки. Академии наук Аальхарна пятнадцать лет! Она была открыта в самое трудное время, когда наша молодая империя изнывала под тяжестью войны. Я не побоюсь утверждать, что именно наука и знания привели нас к победе и нынешнему процветанию. Сегодня мы благодарим ученых за создание принципиально новых систем вооружения и скромно склоняем головы перед их знаниями, что дали нам возможность победить и жить далее во благо любимой Родины и Заступника.

Некоторое время Шани молчал, улыбаясь и глядя, как ликующие академиты качают на руках своего ректора Амзузу. И было за что: Амзуза разработал паровую машину, которую начали использовать в качестве двигателя, в результате густая сеть железных дорог сократила огромные расстояния и соединила дальние регионы страны, что помогло поднять военную экономику из руин и быстро восстановить страну после войны.

– Поэтому сегодня, в знак горячей признательности и уважения, я передаю Академии наук скромный подарок – этот Дворец, в котором наши ученые смогут продолжить свою работу во имя Отечества.

Толпа действительно стала морем – бушующим, пестрым, неукротимым в своем безграничном восторге. Шани извлек из кармана плаща серебряный ключ и символически вставил его в замочную скважину высоких дверей Дворца. На Земле вроде бы в таких случаях перерезали ленточку, но за давностью лет он мог и не помнить точно. Мрамор ступеней снова качнулся под ногами; глядя на свои остроносые башмаки из дорогой тонкой кожи, Шани подумал, что стоит на палубе огромного парохода и только в его силах укротить стихию. Он оставил ключ в замке и снова повернулся к народу. Амзузу уже поставили на землю, и он с невероятно довольным видом поправлял сюртук.

– И, наконец, третье, – произнес Шани. – Сегодня ученые и инженеры откроют для нас дорогу в небо. Академия наук и главный инженер Владко Пышный, – Шани прищурился и посмотрел вверх, Пышный поймал его взгляд и радостно замахал с крыши рукой, – создали аппарат легче воздуха. Приветствуйте, друзья мои, радуйтесь – первый аальхарнский дирижабль!

Люди вскинули головы и увидели, как на крыше дворца заворочалась огромная бело-синяя туша – словно живое существо просыпалось и потягивалось, казалось, оно вот-вот довольно заурчит спросонок. Дирижабль медленно оторвался от крыши, внезапно оказавшись легким и грациозным, несмотря на свои размеры, и неторопливо поплыл над столицей. И толпу словно прорвало: все восторженно закричали, стали махать руками пилотам, а в воздух полетели шляпы и цветы.

– Летит! Летит!

– Ура!

– Государю императору слава!

А дирижабль величаво летел над городом, и Пышный смотрел ему вслед, не замечая, что по его щекам катятся слезы. На крыше императорского дворца был оборудован дополнительный шпиль, и причальная команда уже ждала посадки; главный инженер махнул ладонью по щеке и отправился к лестнице – ему еще надо было миновать толпу и добраться до дворца, чтобы осмотреть причаливший дирижабль и поговорить с пилотами. Люди внизу бились в радостном экстазе: получив возможность прикоснуться к небу и дотронуться до синевы Заступниковых дверей, они ликовали и плакали от счастья.

Возле бокового выхода из здания Пышного аккуратно придержали за локоть. Обернувшись, он увидел Артуро, личного помощника императора. Тот, как всегда, невозмутимо улыбнулся и произнес:

– Его величество просит прощения за то, что не может сейчас побеседовать с вами: дела государственной важности не терпят отлагательств. Однако сегодня вечером он приглашает вас на приватную встречу в Синий зал дворца. Вас будут ждать сразу после первой вечерней молитвы к Заступнику, не опаздывайте.

Пышный почувствовал, как внутри у него все замерло от радости. Удивительный день, прекрасный день! Запуск его детища, встреча с императором – инженер почувствовал, что у него начинает кружиться голова.

– Спасибо, – произнес он. – Спасибо, я не опоздаю…

Артуро согласно кивнул и растворился в толпе, направляясь к императору, который уже спустился к народу и теперь поздравлял всех с праздником и принимал поздравления. Пышный прищурился, пытаясь рассмотреть государя в толпе, но не рассмотрел. Ничего, у него впереди весь вечер.

Когда Шани, наконец, сумел расстаться с восторженными горожанами и занял свое место в карете, вид у него был довольно растрепанный. Артуро протянул ему кружевной платок и небольшое зеркало, и Шани принялся стирать со щеки алую помаду – хорошенькая светловолосая академитка чересчур пылко поздравляла государя с праздником.

– Вы смелый человек, – хмуро произнес Артуро, когда кортеж тронулся и неспешно поплыл по праздничным бурлящим улицам. – Даже безрассудно смелый. А если бы у кого-то из них был кинжал?

Шани безразлично пожал плечами.

– Но ведь не было же.

– А кольчугу вы по-прежнему не носите.

– Не ношу, – Шани улыбнулся и похлопал помощника по колену. – Ну не ворчите, Артуро. Все в порядке.

Артуро нахмурился и отвернулся к окну. Сейчас он ничем не напоминал белобрысого парнишку-загорянина, которого шеф-инквизитор Торн много лет назад определил в свои ассистенты: за это время Артуро превратился в верного порученца и друга, не раз и не два спасавшего патрону жизнь. Иногда Шани казалось, что личник умеет читать его мысли. И в действительности именно этот суровый мужчина – лихой боец, великолепный знаток медицины, истинно преданный друг – был вторым человеком в Аальхарне.

– Ваше величество, – попросил Артуро, не глядя на императора. – Вы можете исполнить мою личную просьбу?

– Все что угодно, – серьезно ответил Шани.

– Не ездите сегодня в Академию на банкет.

Шани подобрался: Артуро не просил бы об этом, не имея достаточных оснований.

– Хорошо. Поедем во дворец. Какова причина?

Арчуро опустил глаза. Шани подумал, что на Земле его назвали бы гиперсенситивным: интуиция у порученца была просто невероятная, на грани пророчеств и откровений. Чутье никогда его не подводило, и Шани не настаивал на объяснении, что именно случится сегодня – покушение, несчастный случай или несвежие продукты на банкете.

– У меня просто дурное предчувствие, ваше величество, – чуть ли не смущенно произнес Артуро и завел речь о другом: – Кстати, для частной встречи все готово. Вас ждут.

Темно-синяя ночь поздней аальхарнской весны бурлила птичьими трелями и невероятными запахами цветов и трав, обещая теплое долгое лето и богатую плодами сухую осень. Умытые дождем звезды висели низко-низко, словно внимательно вслушивались во все коленца и переливы брачных песен серых пратушей. Человек, вышедший из леса, стоял на обочине дороги и, прикрыв глаза, чему-то улыбался, не замечая, что подол его грубой монашеской рясы давным-давно промок от росы. Человеку было хорошо, словно он только что обрел то, о чем мечтал многие годы.