Самый большой дурак под солнцем. 4646 километров пешком домой - Кристоф Рехаге

Мясо снова и снова говорит об одной дате. Оно не называет ее, но всем понятно, о чем идет речь, потому что четвертое июня было пару дней назад. Когда китайцы говорят о 1989 годе, они называют происшедшее не событиями на площади Тяньаньмэнь, а «лю-сы» – «шесть – четыре». Под этим словом подразумевают четвертый день шестого месяца, в который по демонстрантам был открыт огонь не только на Площади Небесного спокойствия, но и в других частях города. Тогда под гусеницы танков попали велосипедисты, машины и люди, и до многих наконец дошло, что в глазах Партии они были не союзниками, не друзьями, а угрозой.

Слова Мяса звучат гневно, но в тоже время они не кажутся четкими, его речь похожа на злобное бормотание. За ужином, на котором состоялось наше знакомство, оно рассказало о звонке из «соответствующей инстанции». Они хотели знать, с какой целью оно направлялось в Пекин, и только когда оно обещало им, что едет сюда только для того, чтобы принять участие в литературном вечере, посвященном выходу книги о путешествии, его поездку одобрили. Колбасный Фабрикант рассмеялся и сказал, что с такой проблемой он не сталкивался. Власти в любом случае посылают к нему двух сопровождающих, куда бы он ни пошел. Но в этом есть и свои плюсы. Однажды, например, его остановил дорожный патруль, и лица, следовавшие в машине за ним, быстренько объяснили бедной полиции, что лучше поскорее отпустить этого человека.

Когда микрофон переходит к Колбасному Фабриканту, его речи звучат так же грозно. Его борода ходит туда-сюда, лицо раскраснелось, а на лбу проступает пот – хотя в этом, возможно, виновата жара. Он так громко кричит в микрофон, что каждый присутствующий в комнате понимает намек на «недавний юбилей», раздаются хлопки и гул согласия. Я поднимаю глаза и вижу пожилого мужчину с хитрой улыбкой.

За прошедшие десятилетия Китай прошел длинный путь.

Я ерзаю на своем стуле, пытаясь незаметно справиться с неудобными штанами. За последние годы сидения на месте и писанины они явно стали мне жать. Я кидаю взгляд за окно. За ним виден Пекин, где-то там проходит шоссе, на другом конце которого находится пустыня. Я представляю себе эту четкую линию между голубым и коричневым на горизонте, и мне снова хочется пойти туда и посмотреть, что там, за этой линией.

Большинство лиц в зале молодые. Возникает чувство, что они пришли сюда, потому что ищут что-то. Город кажется им слишком душным, страна слишком тесной. Туристические поездки с группами скучны для них. Как можно искать что-то, если даже не знаешь, что это? Молодой человек в очках и куртке держит руку своей подруги, и это выглядит так, как будто он за нее держится, чтобы не улететь. Раньше в Китае было мало магазинов, торгующих товарами для спорта на открытом воздухе, сейчас вся страна переполнена ими.

Модератор смотрит на меня: я должен что-то сказать. Только вот что? Я говорю о том, какое прекрасное чувство испытываешь, когда проходишь контроль в аэропорту и ждешь посадки. Бо́льшая часть багажа находится в руках других людей, твоим временем так же руководят другие, а ты можешь делать только одно: слоняться по транзитной зоне и потреблять что попало. Нужно вести себя соответствующим образом, но зато тебе хорошо известно: все остальные пассажиры в таком же положении.

Я смотрю на публику и говорю, что иногда мне очень нравится это ощущение.

Полное отсутствие понимания. Некоторые смотрят на меня, словно ожидая, что я сейчас объясню свою шутку. Журналист шушукается со своей ассистенткой, модератор откашливается и передает слово Мясу.

Наступает время задавать вопросы в мой адрес. Поднимаются политические темы с развернутыми ответами, звучат голоса, которые просто хотят что-то высказать. Кто-то говорит «так дальше не пойдет», пожилой человек снова хлопает в ладоши и шепчет что-то. Еще несколько месяцев – и в Китае сменится партийная верхушка, а там, глядишь, и правительство. Напряжение в стране уже очевидно.

Звучат вопросы и о линии горизонта.

Что сложнее: идти или писать? Писать сложнее. Основа у них похожа: шаг за шагом, буква за буквой ты продвигаешься, на самом деле это просто, но когда позади СТО километров или СТО исписанных страниц, ты чувствуешь, что это невообразимо сложно. Но все-таки писать труднее, чем идти, потому что при этом тебя все время преследуют сомнения, и к тому же ты не становишься ни стройным, ни загорелым.

Доволен ли я названием китайского издания книги? Нет. Название «Путешествие по Китаю – глубокое погружение в каждый слой общества и знакомство с Китаем шаг за шагом» не только скучное, оно запутало многих людей здесь. Они решили, что это работа журналиста, который провел подробное исследование Китая. Как будто я написал книгу, чтобы рассказать им что-то про их собственную страну. А на самом деле, это история про одну мечту.

– Вообще-то, – говорю я, осторожно косясь на модератора, – немецкое название не намного лучше. По какой-то причине они напечатали его на английском.

Сдержанный смешок.

А потом звучит неизбежный вопрос: что же сейчас с Маленьким Слоником? Речь идет о Джули, в китайском издании мы использовали ее прозвище Сяосян – Маленький Слоник.

Я боюсь этого вопроса, потому что не знаю, что на него ответить. Модератор язвительно ухмыляется, его глаза полны злорадства по отношению к автору, которого угораздило критиковать название собственной книги. Мясо отсутствующе смотрит в пустоту, Колбасный Фабрикант набирает текст на телефоне, журналист шушукается со своей ассистенткой. Здесь и правда очень жарко. Молодой человек с очками и курткой крепко держится за руку подруги.

А где-то в зале светится пара черных глаз.

Телебашня Пекина. Первый день путешествия. Небо голубое – это хороший знак

Мой первый друг в этом путешествии – Чжу Хаи, тренер по боевым искусствам. Он колесит на велосипеде по округе в поисках будущих чемпионов

Полиция за работой. На постаменте, на котором стоит полицейский, надпись «Zhuyi Anquan» («Следим за безопасностью»)

Туман. Странник и мир вокруг него утопают в белизне

Мост Марко Поло

Гора Гуфенгчан. Длинный южный склон

Семейное путешествие. Отец и двое детей возвращаются из магазина с продуктами

Киоск у подножия горы Хуашань. Улыбчивая дама за прилавком желает мне удачи и советует быть очень осторожным – наверху холодно и скользко

Стирка. Электрическая зубная щетка, которую я всегда беру с собой, бережет десны. Из-за грязной одежды вода стала черной