Шевалье де Сент-Эрмин. Том 2 - Александр Дюма

— Ах, — сказал ирландец, — был бы сейчас у меня во рту кусок свинца.

— А не думаешь ли ты, что и золото может подойти для тех же целей? — спросил Рене.

— Не знаю, — ответил ирландец, — по той причине, что я использовал всегда свинец, и никогда — золото.

— Ну что ж, вот тебе золото, положи его себе в рот.

Взгляд ирландца остановился на двадцатичетырехфранковой монете с изображением Людовика Шестнадцатого.

Шестеро других матросов сразу открыли рты и протянули руки.

— О, это приятно! Она прохладная! — сказал ирландец.

— Ваша воля, господин Рене, — говорили они, тяжело дыша.

— Держите, — ответил Рене и раздал каждому по луидору, — попробуйте.

— А вы? — спросили они.

— Моя жажда не столь нестерпима, и я прибегну к этому средству в самую последнюю очередь.

И в самом деле, удивительный способ у матросов утолять свою жажду, приложившись языком и губами к прохладному слитку свинца! На этот раз свинец заменило золото. Они провели день в жалобах и стонах, но посасывая и пожевывая свои, луидоры.

На следующий день, когда занимался рассвет, юг озарился. Рене, проведший ночь у штурвала, внезапно вскочил на ноги и закричал:

— Земля!

Этот крик оказал на всех магическое воздействие: в ту же минуту семеро остальных уже были на ногах.

— Право руля! — закричал один из матросов. — Это Гернси. Англичане точно курсируют среди французских островов, дайте право руля!

Одного поворота руля было достаточно, чтобы корабль развернуло от острова, и на этот раз перед ним показался мыс Трегюер.

— Земля! — во второй раз воскликнул Рене.

— А! — вскричал тот же матрос. — Ее я узнал, это мыс Трегюер, здесь нам нечего бояться, пристанем к самому удобному берегу; через два часа мы будем в Сен-Мало.

Ирландец, занявший свой пост у штурвала, проделал маневр, который ему объяснили, и спустя час корабль обогнул слева полуостров Гран-Бе, на котором в наши дни возвышается могила Шатобриана, и на все парусах вошел в порт Сен-Мало.

Поскольку корабль был английский, его сразу приняли за чужеземный, но когда увидели одежду тех, кто привел, забрезжила истина: это были либо пленники англичан, либо беглые моряки с понтонов.

Шлюп встал на якорь, а его команда была задержана охраной порта.

Опознание не длилось долго, Рене посвятил их во все детали бегства, а в это время секретарь составлял протокол допроса. После того как протокол был подписан Рене и еще четырьмя матросами, знавшими грамоту, Рене спросил, не знают ли они ничего об американском корабле «Нью-Йоркский скороход», прибывшем в Сен-Мало с острова Франции. И командует им капитан француз.

Он встал на якорь у строительного двора, прибыв в Сен-Мало лишь десять-одиннадцать часов назад, ответили им.

Рене заявил, что корабль принадлежит ему, хотя временно был записан на имя старшего матроса из команды Сюркуфа, и спросил, будет ли ему позволено попасть на этот корабль. Ему ответили, что личность его установлена, он свободен и может идти, куда угодно.

Однако пока писался протокол, офицер, задержавший их, заметил состояние, в котором пребывали несчастные беглецы; двое или трое из них бормотали: «Умираю от голода! Умираю от жажды». Он приказал принести восемь кружек бульона и бутылку хорошего вина, а затем послал за корабельным доктором. Тот появился одновременно с провизией, в которой отчаянно нуждались несчастные. Их решили кормить осторожно и понемногу, так как они были полностью истощены. Им сказали, чтобы они пили бульон медленно, ложка за ложкой, и без хлеба и точно так же пили вино из маленьких стаканчиков.

Через четверть часа все захотели вернуть Рене его луидоры, но тот отказался, заявив, что теперь все они находятся у него на службе до тех пор, пока их дела не пойдут на лад.

Рене заявил, что шлюп, на котором они приплыли, им и его друзьями был добыт силой у бедных ирландцев, и спросил о стоимости его, чтобы выслать сумму его владельцам. Это тем легче было сделать, что в оружейном отсеке шлюпа нашли патент на его владение, в котором был указан адрес хозяина.

Шлюп продолжал стоять во внешней гавани, а Рене и его друзья уже устремились на барку, едва к ним вернулись силы.

— Вперед, друзья мои, поплыли и быстрее! — сказал он. — К «Нью-Йоркскому скороходу»; гребцам — два луидора.

— Видишь, — сказал один из них, узнавший Рене, — это тот самый господин Рене, который оплатил все долги моим друзьям на «Призраке» господина Сюркуфа. Да здравствует господин Рене!

Его поддержали и остальные гребцы, надеясь удвоить ставки своим энтузиазмом, принявшись что есть сил кричать «ура!».

На эти крики команда «Нью-Йоркского скорохода» высыпала на палубу, и Рене в стоящем на полуюте моряке узнал своего товарища Франсуа, который в свою очередь пытался его рассмотреть в подзорную трубу. И стоило ему закричать: «Друзья, это хозяин»; «Ура господину Рене!», как на корабле в мгновение ока подняли флаги, и, не испрашивая разрешения у коменданта порта, «Скороход» грянул восемью пушечными выстрелами. После чего матросы, вскочив на ванты, сняли свои шляпы и закричали: «Да здравствует господин Рене!» А Франсуа, стоя на последней ступеньке лестницы с раскрытыми объятиями, ждал своего капитана и был готов, чтобы обнять его, уже броситься в море.

Можно представить, какими возгласами был встречен Рене, взойдя на борт своего корабля. Он рассчитался с гребцами, оправдав все их самые тайные надежды, а в это время семеро беглых матросов уже рассказывали всей команде, как бежали из тюрьмы, как Рене уступил им свой запас воды на шлюпе и как он поддерживал мужество у всех, и, наконец, о том, что он решил оставить их всех у себя на службе, пока им не подвернется что-либо более удачное.

И так, словно приближенность к Рене давала право на участие в общей пирушке, некоторые из матросов подошли к нему и попросили разрешения поделиться пайками с гребцами, доставившими Рене и его товарищей.

— Парни, — ответил Рене, — они разделят не ваши пайки, а мой обед. День моего возвращения для меня — праздник, и, сегодня, когда я избавлен от английской тюрьмы, каждый матрос на моем корабле — это офицер.

И разделив среди своих товарищей по плену новые припасы с корабля, он призвал своею повара и отправил его сочинять меню обеда.

В этот день все, чем богат Сен-Мало, шло в котел команде «Нью-Йоркского скорохода» и его капитану.

XCVII

СОВЕТЫ ОТ ФУШЕ

Рене возвратился во Францию 11 января 1806 года, в день вторжения в Неаполитанское королевство и вступления Массена в Сполето.