Изгнанники - Глеб Кондратюк

не очень на тебя подействовали, — ухмыльнулся бог, — как думаешь, я зарублю тебя до того, как тот упрямый старик решит выползти из своей пещеры чтобы спасти соплеменников или позже?

— Ты не так хорошо изучил нашу армию. Не знаю кого ты там позвал, но в нашем войске два гнома, которых можно назвать древними.

Вольный снова пошёл в атаку, заметив на лице противника легкий намек на замешательство.

Бес внимательно смотрел как ряды светящихся рун расползаются вокруг старого гнома. Звук его голоса становился всё громче с каждым новым рядом и начал перекрывать шум идущей внизу битвы. А гигантская ящерица, кажется, нашла что-то интересное для себя в крепости и направилась сюда, ступая лапами по разлитой лаве.

— Нам звездец, — весьма точно описал ситуацию его товарищ.

Тифлинг снова перевёл взгляд на гнома. Теперь тот звучал так громко, что он мог различить в его речи отдельные слова, хоть и не понимал их. Когда громадная саламандра ступила на окраину города, гном закричал так громко, что Бес дернул головой, закрывая уши. Когда могучий голос стих, и он снова нашел взглядом область, где был маг, то ничего не увидел. Никакого яркого света, никаких рядов рун, ни самого гнома. Ничего!

— Он, что просто помер? Ничего ведь не изменилось!

Бес тоже вертел головой в поисках какого-то намёка, на результат действий рунного мага, но сначала ничего не увидел. А потом его взгляд приковала статуя на вершине холма. Каменный гигант, кажется, изменился? Он так и не успел понять, что именно привлекло его внимание, когда одна из каменных рук… дернулась? Нет ему не показалось. Сразу за первым движением, прошло второе, а затем и третье. Сначала задвигались руки, затем плечи, а за ними и голова. Пустые глаза наполнил золотой свет, появившийся в того же цвета трещинах, по всему телу громадной статуи. Гигант, тысячи лет простоявший без единого движения, сейчас, будто бы сбрасывал с себя невидимые оковы, отталкивал от себя сковывающие его барьеры.

Огромная статуя гнома сделала маленький шажок вперед, повернулась в сторону вошедшего в черту города чудовища. Оживший исполин, взвесил в руке поднятый молот, будто примеряясь к собственной силе, и начал спускаться вниз, медленно набирая скорость.

— Мать твою… — услышал Бес чью-то реакцию.

— Поддерживаю, — бессознательно произнёс тифлинг.

Идущая к крепости саламандра снова подняла вверх голову, словно принюхиваясь, потом повернула её в сторону бегущей на неё статуи. Заверещала, опознав в нём врага. Тогда громадный исполин с разбегу зарядил ей молотом по голове. Сила удара была такой, что подземный монстр, способный накрыть своим телом целы квартал, целиком поднялся в воздух, оторвавшись от земли всеми четырьмя лапами.

Следующий удар не заставил себя долго ждать. В этот раз молот врезался ей в туловище и отбросил назад, за пределы города. Принимать ещё один саламандра не пожелала — припала на миг к полу пещеры, потом резко прыгнула вперед, уцепившись пастью за левое предплечье громадного гнома. Тот повилял рукой несколько раз в безуспешной попытке сбросить с себя зверя, после чего решил не заморачиваться с этим и пошёл вперед, вновь разгоняясь. Висящая на нем саламандра никак не могла его остановить, но и отпускать не пожелала. Из её пасти вырывался огонь, что разбивался о руку и туловище исполина, пока тот с разбегу не впечатал её в стену пещеры. Удар сотряс всё пространство, заставив Беса и остальных на стене проверить умение поддерживать равновесие.

— Ладно, идём, — позвал своих согильдийцев Бес, с трудом оторвавшийся от созерцания битвы двух гигантов, — тут мы ничего не сделаем, а бой ещё идёт.

Подземелье в очередной раз тряхнуло из-за идущей наверху битвы. Чтобы там не произошло Инарокс на такое на рассчитывал. Воскресший бог пытался поддерживать спокойствие, но здесь был только один объект, на котором он вымести своё недовольство, поэтому тот точно угадывал его настроение.

Тарас отступал, отражая всевозможные удары и выпады оппонента. Сейчас умения Инарокса раскрылись на все сто процентов: быстрые, отточенные движения, полное понимание происходящего, умение связывать удары в безостановочную серию, а также способность находить бреши в подобной цепочке у своего противника. Инарокс был воином, воином отменным, лучшим из всех, кого Тарас успел встретить в игре.

Одни раз ему удалось подобраться к сфере на расстояние удара оружием, за что Инарокс проехался по нему штормом ударов, пробив кольчугу в нескольких местах. Ещё несколько попыток метнуть предмет или молнию в сферу, также были жестко пресечены. Сейчас он оттеснил его к одной из колон, больше чем в десяти метрах от охраняемой сферы.

Вольный отвел в сторону очередной размашистый удар, оказавшись с Инароксом лицом к лицу. Он ударил его лбом в нос — тот даже не почувствовал. Одна рука бога отпустила древко собственного оружия и нацелилась врагу в живот. Тарас напряг все мышцы туловища, но даже так, удар заставил его согнуться. Он тут же кувыркнулся в сторону, избегая чудовищного удара, оставившего глубокую отметину на полу. Инарокс не стал пытаться вынуть застрявшую глефу, вместо этого последовав за оппонентом.

Удар ногой в корпус выбил у Тараса воздух из легких. Его оторвало от пола. Приземлившись, он покатился, пока не уперся боком в стену помещения.

— Ты силён, — похвалил противника Инарокс, — Мало кому хватило бы мастерства продержаться столько в бою со мной. Это ведь ты тогда, в монастыре, спас того глупого мальчишку?

— Что, предложишь перейти на твою сторону? — усмехнулся Тарас, поднимаясь на ноги.

— Хотелось бы. Ты хороший боец. Наверное, моему второму генералу, ты был бы ровней. Но не думаю, что ты согласишься. Как тебя вообще угораздило связаться с гномами? Эта мелочная раса не знает ничего кроме жадности. Любое их слово — нерушимо, как они говорят, только до тех пор, пока с другой стороны весов не покажется достаточная сумма.

Инарокс, кажется, за всё время схватки впервые позволил чувствам выйти наружу. К гномам он испытывал жгучую неприязнь.

— Те, с кем пришёл я, не такие.

— Они все такие! — Инарокс напал снова, продолжая говорить, — как бы хорошо ты его не знал, каким бы близким другом ты его не считал, единственное чувство, которому этот народ следует — жадность!

Глефа ударила в выставленное древко, но рукам Вольного просто не хватило сил его удержать и удар бросил его на землю. Он перекатился через голову, встав на ноги и обозленный бог снова нанёс удар. [Стремление Макки] выдержало, ему удалось отвести удар в сторону, но Инарокс пнул его в грудь, заставив отлететь на несколько метров.

— Я просил у них только одно! Одну вещь! — взревел Инарокс, — Я не просил их сражаться на моей стороне. Я даже не