Хроники Реликта. Том 1 - Василий Головачев

Драккар Берестова висел в ста миллионах километров от звезды точно на линии полюса эклиптики, но к нему сводились видеопередачи СВС[30] со всех зондов и модулей дежурного «пакмака», поэтому при желании Ратибор мог переключать диапазоны зрения на любое расстояние, хотя видеокартинка от этого не менялась: голубой карлик омега Гиппарха был дьявольски ярок и опутан волосатой короной протуберанцев.

Канал БВ миновал звезду в десять ноль две по зависимому времени ЧП-вахты, но лишь спустя девять минут начали сказываться эффекты «процессов с отрицательной вероятностью», реализующихся внутри столба Большого Выстрела. Звезда сначала усилила блеск, буквально на несколько секунд, и стала темнеть, меняя цвет с голубого на белый, потом желтый, оранжевый и так далее, проходя всю гамму до красного и коричневого. Через час перед потрясенными людьми — оптика позволяла видеть это до мельчайших подробностей — висел вместо раскаленного шара звезды странный шарообразный объект остывшей и сжавшейся материи, который трудно было назвать планетой, а тем более звездой, потому, что, судя по сообщениям анализаторов, он состоял из сложных соединений металлов от магния до осмия и полуметаллов от сурьмы до висмута. Причем верхний слой этого сфероида диаметром в двадцать две тысячи километров представлял собой нечто похожее на губку или слой мха: невообразимое переплетение тонких и толстых нитей, растяжек, стеблей и перепонок!

— Вот это да-а! — нарушил кто-то молчание, и снова тишина завладела эфиром, ученые, пограничники и безопасники переваривали увиденное, постепенно приходя в себя.

— Берестов, Белбог посчитал, что звезда… м-м, омега Гиппарха скоро выйдет из канала, — раздался голос старшего исследовательской группы.

— И что из этого следует? — поинтересовался Берестов.

— Можно послать десант. Это же невероятнейший подарок судьбы! Ни с чем подобным мы еще не сталкивались! И ведь никакой тебе радиации, а?! А гравитация на этом… металлоиде вполне преодолима и нашими силами.

— Я подумаю.

Шадрин, сидевший в своем кокон-кресле с видом нахохлившегося воробья, снял вдруг эмкан пси-связи и сказал, проведя рукой по волосам:

— Боря, то же будет и с Солнцем… дойди БВ до него!

Ратибор представил себе эту картину, и ледяной озноб охватил его спину.

— Оператор вахты, — вызвал он командира пограничников официальным тоном, — моя личная помощь вам нужна?

— Нет, — ответил Демин, поняв его состояние, — Если роиды не будут мешать, проблем не вижу.

— Чужане — наша забота, работайте спокойно. Оставляю смену усиления в вашем распоряжении, хотя и я особях проблем не вижу. Кроме научных. До связи на Земле.

А когда Ратибор уже перебрался на «Перун» и собирался шагнуть в старт-камеру «струнного» моста между спейсером и Землей, рация донесла «голос» координирующего работу земных кораблей компьютера:

— Чужане передали сообщение. Передача импульсная, ускоренная, многодиапазонная, полный перевод выполнить не могу, но смысл передачи таков: «Прорыв… это прорыв… уже было… внимательность максимально предельно… возвращается пресапиен… последний из предтеч…. это предупреждение…».

— Черт возьми! — донесся возглас Шадрина. — Что это с ними?! Роиды заговорили с нами?

— Ну и ну! — покачал головой сопровождавший Ратибора Демин. — Видать, БВ действительно опасная штука, если даже чужане решили вдруг предупредить нас. Наблюдение, как они ведут себя?

— Ушли, — доложил наблюдатель. — Оба, сразу после предупреждения.

— У меня ощущение, что главные тревоги у нас впереди, пробормотал Ратибор. — Шеф не зря вызывает меня домой, все решится там. И главные события скорее всего развернутся на подходах к Системе. Как ты думаешь, что хотели сказать чужане? Что за «пресапиенс» возвращается? Откуда?

— Вопрос не по адресу. Вспомни Хаббарда: «Не понимающий вашего молчания, вероятно, не поймет и ваших слов». Таковы наши отношения с чужанами: не понимая их молчания, мы не поняли, когда они заговорили.

Ратибор поднял вверх два пальца в виде буквы V и шагнул в камеру метро.

Они стояли на баллюстаде, опоясывающей помещение транспортно-грузового каскада базы «Радимич-1» и смотрели, как непрерывным потоком плывут на силовых подвесках транспортеров трехметровые ажурные диски с уплотнениями внутри — зонды с датчиками для измерения параметров вакуума. Зонды сотнями выстреливались в «тело» Большого Выстрела, чтобы люди могли точно знать контуры канала и его направление, и почти на все сто процентов выходили из строя, попадая в область с измененными свойствами «пустого» пространства, поэтому зондов требовалось много, и два приземельских завода гнали их массовым производством по десять тысяч штук в день.

— Скорость канала падает, — сказал Ратибор, терпеливо дожидаясь, пока глава отдела безопасности соизволит заговорить. — А диаметр его сужается, теперь он равен всего ста двадцати миллионам километров. Эфаналитики подсчитали, что к моменту, когда скорость роста БВ достигнет скорости света, его диаметр составит примерно двадцать тысяч километров.

— И наступит этот момент через год, — раздался сзади женский голос. — Добрый день, джентльмены.

Безопасники оглянулись. К ним подходила Забава Боянова, которой можно было издали, дать не больше тридцати лет. Впрочем, признался себе Ратибор, и вблизи тоже.

— Если ваш БВ будет мчаться в том же направлении, — продолжала председатель СЭКОНа, — то, несмотря на снижение скорости, он воткнется в Систему, а вы уже видели, на что он способен. Что вы собираетесь предпринять в связи с этим?

— Конкретные меры зависят от конкретных советов ученых, проговорил наконец Железовсквй, попытавшийся проникнуть мысленным вэором в пси-сферу женщины, — а не от общих теоретических построений. Да, ты права, наверное, это возвращается Конструктор, чужане косвенно подтвердили твой прогноз, назвав БВ следом «пересадки», но время у нас еще есть. Необходим полный объем информации по Конструктору, чтобы подготовиться к его приходу, когда он выйдет из нынешнего «потустороннего» состояния. Работать по нему будет кобра-один отдела Ратибор Берестов и команда Вакулы.

— Не теряйте времени, джентльмены. Конструктор — это настолько серьезный и опасный объект, что возвращение его по степени непрогнозируемой опасности сравнимо разве что с общегалактической катастрофой. Останки Марса тому свидетельство, а ведь тогда произошло всего лишь рождение младенца. Возвращается же спустя сто с лишним лет сверхсущество, психика, этика и мораль которого настолько далеки от человеческих, что даже провал между этикой и моралью людей и негуманоидов вроде чужан или орилоунов, гораздо меньше, чем пропасть между нами и Конструктором.