Пожиратели душ - Селия Фридман

Рамирус положил руку на плечо Коливара, заглянул ему в глаза.

– Здесь всем магистрам придется действовать заодно. Иначе нам настанет конец.

«Если мы начнем действовать заодно, конец настанет еще скорее», – подумал Коливар, но говорить ничего не стал, лишь кивнул утвердительно.

Превратившись в краснокрылого сокола, он полетел низко над землей, надеясь, что Рамирус за ним не следит. Надо забрать ястреба, пока не пришли солдаты, – и желательно, чтобы Рамирус тоже ничего не заметил. Коливар ни с кем не хотел делиться своей вожделенной тайной.

Но ястреб исчез, оставив следы магии там, где лежал. Женщина обошлась без помощи Коливара.

Сокол, досадливо вскрикнув, стал подниматься в небо. Воздух вокруг него замерцал, и он скрылся из глаз.

На другом конце света, во время жатвы, внезапно замер среди колосьев один из жнецов.

– Ты чего, Лиам? – спросил его другой.

– Да так, дурнота какая-то. Накатило и прошло, – сказал жнец и вернулся к работе.

Глава 42

Монастырские луга только что зацвели, и полдюжины монахов в грубых холщовых рясах собирали в корзинки целебные лепестки. Другие, подоткнув длинные рубахи, босиком обходили кусты брызжущего соком гусятника. В теплом воздухе сонно гудели пчелы.

Молодой всадник спешился у главных ворот. Скованность его походки говорила о многих часах утомительной скачки.

– Я ищу того, кто зовется отцом Постоянным, – заявил он первому монаху, который попался ему на глаза. Тот показал на дальний конец поля, где стояло каменное строение.

Приезжий устремился туда со всей быстротой, на которую были способны его затекшие ноги. Многие монахи поглядывали на юношу, дивясь его мрачному виду, но вопросов не задавали, а сам он и не думал ничего объяснять.

Войдя в монастырь, он еще пару раз справился о том, кого искал, и, наконец, попал в келью, где сидел за книгой молодой человек в монашеском платье.

– Это вас называют отцом Постоянным? – осведомился гонец.

– Да, меня. – Монах закрыл книгу. – Что тебе? Гонец, преклонив колено, достал из-за пазухи помятый свиток и стал читать:

– «Принц Сальватор Аурелий, сын Дантена Аурелия, сие письмо вам шлет королева-мать Гвинофар Прекрасная. Она с прискорбием извещает вас, что король скончался, а наследник престола разделил его участь. Отныне престол, по закону нашего королевства, переходит к вам. Королева просит вас как священнослужителя совершить погребальный обряд, а затем снять одежды затворника и по праву возглавить империю, взяв под свою руку осиротевший народ».

Гонец скатал свиток. Зазвонили колокола, возвещая об окончании работ и очередной службе. Монах помолчал немного и встал.

– Скажи королеве-матери, что Сальватор скоро пожалует к ней.

ЭПИЛОГ

Королева-колдунья покинула своих гостей так, что никто не заметил ее отсутствия. Вино лилось рекой, музыка играла, гости развлекали друг друга весьма озорными историями. Если общество подобрано хорошо, все остальное налаживается само по себе.

От шумного застолья у Сидереи разболелась голова, и ей захотелось побыть в одиночестве. Эти приступы нелюдимости, бывшие прежде редкостью, на склоне дней случались с ней все чаще и чаще.

Наверное, так бывает со всеми, кто знает о своей скорой смерти и понимает, что спасения нет.

Никто, кроме нее, не ведал об этом, никто не заметил в ней перемен. Несколько морщинок, которые теперь некому было разгладить, не бросались в глаза, а сонливость, одолевавшую ее порой, королева скрывала.

Однако разыгрывать гостеприимную хозяйку становилось для нее все труднее. На пирах она боролась с желанием влезть на стол и в крике излить свою злобу на мир, так жестоко над ней подшутивший. И о магистрах не забыть тоже.

Съежившись, будто зимой, в этот летний вечер, она вышла на широкую террасу над гаванью. Сотни лодок покачивались на воде в ожидании утреннего прилива, на причалах, как светлячки, горели фонарики. Королева слышала пьяный смех матросов, льстивые речи женщин – обычные звуки портовой жизни. Утром снова взойдет солнце, купцы примутся за дела, рыбаки выйдут ставить сети, бродячие собаки будут обнюхивать каждого встречного в надежде на подачку. Жизнь пойдет своим чередом.

Броситься бы отсюда вниз и покончить все разом. Прыжок во тьму, краткий поцелуй ночных вод – и она останется в людской памяти вечно молодой сказочной королевой.

Искушение велико – но не для того она стала одной из главных фигур в Вольных Странах, чтобы раньше времени покориться судьбе. Нет, она до последнего будет бороться со Смертью, пока та не одержит окончательную победу.

Сидерея со вздохом повернулась спиной к заливу, собравшись вернуться на пир.

– Печально, когда женщина уходит из жизни в расцвете своей красоты, – сказал в темноте мужской голос.

Королева, несмотря на бурно забившееся сердце, повернула голову медленным, царственным жестом. От правильного поведения в таких случаях может зависеть как жизнь, так и смерть.

– Кто ты такой, что позволяешь себе подобные речи?

Незнакомца окутывал мрак. Раньше она могла бы разогнать этот мрак и заставить человека открыться, но те времена прошли.

– Внимательный наблюдатель. Все понимающий. Видящий, что союзники, которые цены вам не знают, покинули вас. – Какой странный выговор. Не поймешь, откуда родом обладатель этого тихого голоса. – Но кто сказал, что магистры не могут быть дураками? Они дураки, владеющие магией, только и всего.

– Что тебе нужно? – резко спросила она.

– Всего лишь доложить вам, что их путь – не единственный. И что не все союзники столь же непостоянны, как ваши друзья в черных мантиях.

Она боялась, что незнакомец услышит стук ее сердца, но говорила все так же спокойно и ровно.

– Ты хочешь мне предложить другой путь?

Незнакомец протянул руку. Она отпрянула, но он просто бросил что-то на пол. Маленькая вещица покатилась по террасе, блестя в лунном свете, и замерла.

– Я оставляю вам это на память до следующего разговора, – сказал мужчина. – Чтобы вы узнали и хорошо приняли тех, кто носит такие же знаки. Вы заслуживаете большего, чем давали вам ваши неверные возлюбленные, моя королева. Есть другие, не такие скупцы, как они.

С этими словами он исчез – или скорее стал для нее незримым. В нынешнем своем состоянии она ничего не могла поделать с такими чарами, даже обнаружить их не могла.

Не дождавшись дальнейших событий, она опустилась на колени и подобрала то, что оставил ей странный гость: серебряное кольцо с неизвестным камнем, темно-синим, играющим радужными бликами на свету.

Неужели не вся надежда еще потеряна? Или это какие-то новые жестокие козни магистров?