Петр Грушин - Владимир Светлов

Первые два испытания из этой серии провели 27 октября 1961 года, когда заряды баллистических ракет были подорваны на высотах 300 и 150 км. Еще три испытания, при которых мощность зарядов была значительно увеличена, состоялись 22,28 октября и 1 ноября 1962 года. Взрывы были произведены на высотах 300, 150 и 80 км.

Результатами взрывов каждый раз оказывались не только продолжавшиеся по нескольку суток удивительные для тех мест северные сияния, но и то, что всеми радиоэлектронными средствами фиксировались нарушения в их работе. В то же время нарушений в функционировании средств системы «А» – радиолокаторов точного наведения, радиолиний визирования противоракет, бортовой аппаратуры стабилизации и управления полетом противоракеты – не отмечалось. После захвата ракеты‑мишени система «А» работала в штатном режиме вплоть до перехвата цели.

Пуски по плану «Операции К» стали высшими точками в работах над системой «А» и противоракетой В‑1000. Окончательно же карьера первой советской противоракеты завершилась в середине 1960‑х годов, когда к достигнутым победам прибавились результаты, полученные при выполнении созданными на ее основе вариантами ракет целого ряда уникальных задач.

Большинство из доработок В‑1000 выполнялось уже не в ОКБ‑2, а в ОКБ‑464. Возглавивший его М. А. Любомудров, когда‑то руководил бригадой проектов ОКБ‑2 и был знаком с В‑1000 еще с «осевой линии». Ему быстро удалось добиться необходимой поддержки у руководства завода и сориентировать своих новых подчиненных на выполнение актуальных и реальных работ по развитию В‑1000. А к ним относились проектирование и изготовление на ее основе ракет‑лабораторий, необходимых для решения множества научных и научно‑технических проблем, возникших в связи с началом создания в стране систем ПРО.

В число задач, решенных с помощью созданных на основе В‑1000 летающих лабораторий, вошли:

1) отработка измерительного комплекса для системы А‑35 (ракета Я2ТА);

2) исследование обтекателей инфракрасных (ИК) ГСН (ракета 2Я2ТА);

3) исследование электрореактивных плазменно‑ионных двигателей в условиях полета на высотах до 400 км (ракета 1Я2ТА);

4) исследование возможности создания для противоракет ИК ГСН, БЦВМ, осколочной боевой части направленного действия (ракеты С1А и С2ТА).

Глава 16. Поиски компромиссов

В августе 1958 года был образован самостоятельный род войск – ПВО сухопутных войск. К тому времени ГАУ (Главным артиллерийским управлением), по требованиям и заказам которого осуществлялись разработка и принятие на вооружение ракет, предназначенных для использования в сухопутных войсках, были предприняты усилия по созданию новых и привлечению уже зарекомендовавших себя предприятий‑разработчиков зенитного ракетного оружия.

Тем временем до завершения работ над первыми специализированными войсковыми ЗРК сухопутные войска получали на снабжение комплексы, созданные в соответствии с требованиями Войск ПВО страны. Первым из них стал С‑75, к которому в начале 1960‑х годов добавился С‑125.

Руководство созданием первого войскового ЗРК 2К11 «Круг» стало первой самостоятельной работой для Вениамина Павловича Ефремова. Родился он в 1927 году в Тамбове. В конце войны закончил Московский техникум связи и поступил на работу техником в НИИ‑20. Работая там, в 1951 году он окончил вечернее отделение Московского электротехнического института связи и, получив диплом инженера, был направлен в составе группы специалистов для монтажа радиоаппаратуры системы С‑25 на подмосковных площадках. В считанные годы талантливому и инициативному инженеру удалось преодолеть множество ступенек служебной лестницы. Уже в 1954 году Ефремова назначили заместителем главного инженера НИИ‑20, а в 1958 году ему поручили возглавить работу по созданию «Круга» и складывавшейся для нее совершенно новой кооперации смежников.

В подписанном 13 февраля 1958 года Постановлении о разработке средств войскового ЗРК «Круг» не упоминались уже признанные авторитеты в области зенитных ракет: предприятия Лавочкина и Грушина. «Кругу» обязано своей дальнейшей судьбой свердловское ОКБ‑8, ставшее одной из первых специализированных ракетных организаций на Урале, не задействованной в первое десятилетие ракетной эры. Центром ракетостроения в те годы по вполне понятным причинам была Москва и ее ближайшие пригороды. Постепенная перестройка оборонных предприятий, в частности артиллерийских заводов, их переориентация на производство ракет также начинались с ближайших к Москве городов. Очередь свердловского завода № 8, который выделялся высокой культурой производства, настала в 1957 году, когда здесь было развернуто серийное производство ракет и пусковых установок для С‑75.

В соответствии с заведенным порядком при этом заводе существовало и конструкторское бюро, которое возглавлял Лев Вениаминович Люльев. Он родился 17 марта 1908 года в Киеве. В семнадцать лет пошел работать слесарем на Киевский механический завод, спустя два года стал студентом Киевского политехнического института. В 1934 году Люльев поступил на работу в конструкторское бюро завода № 8 в подмосковных Подлипках, где занимались разработкой и модернизацией зенитных пушек. Люльев быстро вырос до главного конструктора. В этой должности он встретил войну, уехал с заводом в эвакуацию в Свердловск, в котором в годы войны было выпущено около 20 тысяч зенитных орудий.

В послевоенные годы завод по‑прежнему пользовался у руководства страны устойчивой репутацией предприятия, способного справиться с самыми сложными заданиями. В очередной раз это было подтверждено в 1958 году, когда первые собранные здесь В‑750 пошли в войска.

Еще в 1957 году на завод № 8 и его КБ обратил внимание Устинов, когда первоначальные поиски разработчика ракеты зашли в тупик. Изначально ракету для «Круга» было предложено разработать ОКБ‑670 М. М. Бондарюка. Причина столь необычного выбора заключалась в том, что уже первые оценки показывали, что основу конструкции новой ракеты составит прямоточный двигатель. Но Бондарюк справедливо рассудил, что если с двигательной частью его КБ справится, то со всеми остальными аксессуарами ракеты – рулями, разнообразной аппаратурой – вряд ли. Не смогли далеко продвинуться в этой работе и в артиллерийском КБ В. Г. Грабина, которому была поставлена аналогичная задача.

Люльев отнесся к перспективе получения задания на разработку новой ракеты с большим, хотя и не во всем оправданным оптимизмом. Как он говорил в дальнейшем: «В тот момент я плохо разбирался в ракетах и не представлял всех трудностей, с которыми нам придется встретиться при их отработке». Но, в конце концов, в соревновании пушек и ракет участь первых в те годы была уже предрешена. Значит, и количество работ в этом направлении должно было возрастать с каждым годом. А вывод из всего этого следовал лишь один – чем быстрее включишься в эту работу, тем быстрее найдешь свое место в ракетном деле. И как показало время, Люльеву удалось найти верные пути и подходы в работах по созданию ЗМ8 (такое обозначение получила новая ракета), которые были начаты с ускоренной подготовки специалистов.

Чтобы не терять драгоценные месяцы на поиски оканчивающей соответствующие (в основном московские) институты молодежи или на уговаривание руководства других ракетных КБ (редко, где в те годы могли найтись «лишние» специалисты), Люльев при поддержке Устинова и Дементьева договорился о направлении своих ведущих специалистов к Грушину для работы в качестве стажеров в проектных и конструкторских отделах. Вскоре свердловский десант прибыл в ОКБ‑2 на ракетную практику. Несколько месяцев они работали рука об руку с местными специалистами – рассчитывали параметры, строили графики, анализировали, выпускали чертежи…

Приобретя столь необходимый первоначальный багаж знаний и опыта, свердловчане вернулись обратно, заниматься проектированием своей ракеты. А учениками они оказались более чем способными. Спроектированная ими ракета была выполнена по аэродинамической схеме «поворотное крыло» и двухступенчатой: с четырьмя боковыми твердотопливными ускорителями и маршевым ПВРД, работающим на керосине, к которому заказчики «Круга» относились с гораздо большей симпатией, чем к «тонке» и азотной кислоте. Еще одним достоинством ракеты стало то, что на самоходной пусковой установке «Круга» могли быть размещены сразу две ракеты, а работа пусковой установки обеспечивалась по данным, поступающим по беспроводной связи от станции наведения.

Первый бросковый пуск ракеты ЗМ8, оснащенной натурными стартовыми двигателями, состоялся 26 ноября 1959 года. Ракета энергично сошла с пусковой установки, однако вскоре разрушилась при отделении стартовых ускорителей. Впрочем, для первого пуска первой ракеты молодого коллектива результат был более чем достойный. А вскоре начались попытки пусков с работающим маршевым двигателем, во время которых свердловчанам довелось столкнуться с множеством ранее незнакомых проблем. Так, первые попытки запуска в полете маршевого двигателя сопровождались возникновением помпажа, во время которого ракета теряла управляемость. Потребовали дополнительного изучения и вопросы обеспечения виброустойчивости бортовой аппаратуры ракеты, а также воздействия продуктов сгорания маршевого двигателя на экранирование антенны ответчика. С последней оказалась связана проявившаяся в первых пусках ЗМ8 проблема «31‑й секунды», после которой на радиолокаторе несколько раз пропадал сигнал бортового ответчика. Решение этой проблемы удалось найти Ефремову, предложившему перенести приемопередающие антенны с корпуса ракеты на стабилизатор. В целом же из проведенных до конца 1960 года (заданного срока начала совместных испытаний) 26 пусков ракеты удачными были лишь 12. А «на пятки» ЗМ8 уже наступал дублер – предложенная ОКБ‑2 для «Круга» ракета В‑757кр.