М.С. - Владимир Чистяков

— Я остаюсь. Надоело на бардак смотреть. Они хоть что-то делать собрались.

Лейтенант начал было.

— Я… — потом посмотрел на своих людей, — и уверенно закончил, — Мы все остаёмся.

Во дворе ухнул приглушённый разрыв гранаты. За ним — пара автоматных очередей. И всё стихло. Запищал телефон.

— Это местный — сказал лейтенант.

— Я знаю. — отвечает М.С. и берёт трубку.

— Говорит старший группы три. Централь наша!

Ратбор ещё раз взглянул на неё. М.С. он поклонялся, она была идеалом, недостижимым совершенством, крупнейшим государственным деятелем и военным. Но только недавно он стал замечать, что она ещё и живой человек, а не небожитель. Она больна, и страшно устала, и у неё расстроенные нервы. Перед ним уже далеко не та бешеная девчонка, которой он её знал больше десяти лет назад. Она прожила не десять, а двадцать лет за это время. Свинца в том мире в неё всадили порядком. А здесь… ''Сейчас дерьмомёты страшнее "Пантер'', -как сама она охарактеризовала нынешнюю ситуацию. Ратбор помнил, что до войны она мало курила. Сейчас пепельницы перед ней он видел на всех совещаниях. Почти всегда у неё на руках были чёрные перчатки, под которыми скрывались скверно залеченные ожоги. Когда-то у неё были иссиня-чёрные волосы. Теперь в них уже порядком седины. Целая прядь за правым ухом седая совершенно. Конечно, прошедшие годы сказались и на Ратборе, но он был и оставался, и знал, что навсегда останется солдатом. Он видел многое, но, в сущности, это было то, что видел и любой солдат. Разница в том, что он солдат особого фронта. А М. С. генерал. И на особом фронте, и на обычном. И она видела, и главное знала такое… Силы её были всё-таки не беспредельны, особенно если учесть тех, кто стоял за спиной противников. А она не раз уже видала и смерти вокруг себя, и предательство соратников, да и сама не раз уже встречала смерть в лицо. А противник даже не всегда был виден.

Они пошли впереди М. С., за ней Ратбор и те двое, бывшие до недавнего времени офицерами связи. Они шли, чтобы снова вновь вдохнуть жизнь в место, ещё недавно бывшее одним из сердец мощнейшего государства. А сейчас это сердце было мертво. Но были живы они. И пока они были живы…Они не могли допустить гибели своей страны. Они уже видят, что гибель рядом. Они видели… Но слишком многие вокруг ещё слепы.

У входа всё словно раньше: офицер и несколько солдат в караулке. Но раньше они никогда не держали на виду своих автоматов.

— Где эти? — спросила М. С.

— В зале совещаний второго уровня. Двое убитых, пять раненых. Мы потерь не имеем.

— Это хорошо.

''Стражи свободного мира'' кроме всего прочего прибывали в состоянии сильнейшего шока. Они, обличённые доверием крупнейших политических деятелей, профессионалы высочайшего класса (такими они казались сами себе), были нейтрализованы буквально со скоростью звука. И главное, непонятно кем. Здесь, в этих районах города не могло быть чёрных саргоновцев. Но они здесь. Выглядят словно победители. Словно не знают, что творится сейчас в их районах. А может, и действительно не знают. Но разочаровывать саргоновцев они не спешили. Взаимной любви между ними никогда не водилось, а люди чёрные саргоновцы, похоже, весьма и весьма нервные. И как бы не пришло им в голову при сообщении о погроме устроить здесь небольшую резню. Впрочем, у тех, у кого мозгов чуть побольше, шевелились смутные сомнения относительно того, кто кому погром устроил.

Вид представший взору М. С. весьма жалкий: около двадцати бравых защитников свободного мира, связанных как бараны, форменным образом сложены в кучку. По соседству у стола, за которым они совсем недавно ''несли службу'' и где и сейчас в изобилие валяются объедки и пустые и не вполне бутылки. Разумеется, её сразу узнали. Она их тоже.

— Для охраны секретного объекта большего дерьма не нашлось, — словно невзначай буркнула она.

— Одну отобьем. Не больше. Снарядов — по пятку на ствол. Гранатометов полно…

Несказанное за этим — Но если попрут, как в прошлый раз. Да ещё миррены. Ставки слишком высоки. Не поскупился Тим. Не ополченцы это. Гвардейцы. И все уже поняли с кем дело имеют

— Со связью как? — сорванным голосом спрашивает Сашка. Ответ очевиден. Но в безвыходной ситуации не перестаёшь на чудо наедятся.

— Глушилка работает. — ещё одно дьявольское изобретение чужаков. Трофеи прошлой войны Постановщик помех. В том мире уже было. Только как оно там работало? Сашка не знает. А тут эта дрянь начисто забивает эфир посторонними шумами. Связь пропадает по определению.

А те, кто её применяют всё одно могут рациями пользоваться.

А у нас — без приказа не отступать. А может и есть уже, приказ этот. Да не пробиться ему через засранный эфир. И убит везший его ординарец.

Но и мирренны пока не особенно торопятся. Помирать никто не хочет. А здесь им всё-таки крепко попало. Тут даже при наличии практически неисчерпаемых резервов призадумаешься — а не бессмысленны ли потери.

Город фактически окружён. Только одна дорога и есть. И по ней уходит и армия, и беженцы. И миррены с ''всенародно избранными'' уже поняли, и куда, и зачем.

— Посылал двоих. Ни ответа, ни привета; не проскочить по этой дороге.

— Значит, будем тут помирать.

На осунувшемся лице артиллериста злорадная гримаса. Узнают или не узнают свои о их гибели — какая разница. А вот миррены их точно запомнят. Кто в живых останется.

Сашка тоже думает о конце. Так значит, вот каким он будет — на изрытом воронками и перепаханном гусеницами поле. У разбитой пушки или под гусеницами ''Дракона''. Что же, люди тоже бывают драконоубийцами. Не худший финал для человека. Повидала два мира. Пережила крушение одной империи. Сейчас гибнет вторая. А она хоть не оказалась безучастными зрителем. Сколько их потом развелось, молчаливо взиравших на гибель Родины, а потом дружно принявшихся сотрясать воздух. ''Я. Да я. Да если бы меня послушали. Да если бы по моей книге поступили''. Там всё слишком противно и мерзко. Теперь.

Здесь же. Жесток и этот мир. И грязен он. Но всё-таки поменьше. И есть люди, способные сражаться за идею. Вон, хоть бы этот артиллерист. Да и просто людей здесь гораздо больше.

Не так давно Сашку смущало, что она не слишком чисто говорит по-грэдски. Сейчас же её понимают с полуслова. За прошедшие месяцы все поняли, из какого теста она слеплена. Солдат империи. И к счастью, далеко не последний. Сегодня она наверняка умрёт. Но смерть будет не напрасной.

Из лесу показались танки. И не меньше, чем в прошлый раз, а в каком-то смысле даже больше. И намного. ''Драконы'' последней модели. Двигаются медленно. Маневрируют, старясь не подставлять борт. Замаскированные пушки пока молчат. За танками вот вот появятся бронетранспортёры с пехотой. Если их отсечь, да подпустить бронированных монстров поближе… В траншеях достаточно гранатомётов. Шанс есть отбить и эту атаку.

В небе слышится какое-то негромкое тарахтенье.

— Вертолёт. Наш.

— Толку-то от него! — огрызнулась Сашка, даже не взглянув в ту сторону. Как острили в другой армии, здесь вам не тут. Местные вертолёты ещё не доросли до уровня летающих танков её Родины.

Над позициями зависает маленькая двухвинтовая машина. Винты на концах пирамидальных ферм, фюзеляж как у небольшого самолёта да пулемёт в застеклённом носу. Может, правда и пару бомб тащить, только проку-то от них.

— Без приказа не стрелять!

В этот момент бухнуло. Прямо перед танками встал огромный столб разрыва. За ним второй.

— Какого… — проорала было Сашка в трубку и осеклась. Это не их калибр! Двести десять миллиметров, не меньше. РГК? Но их же успели эвакуировать. Откуда?

Фонтаны разрывов встают всё чаще. Этот кто-то бьет залпами. Часто. Один танк исчез в огненном всплеске. Запылал другой, разнесло третий. К грохоту добавился какой-то вой и небо расчертили стрелы несущихся к земле реактивных снарядов. В том направлении только река.

— Мониторы! Наши мониторы! Мать их! — радостно орёт кто-то.

Теперь ясно. Мирренам поскучнело. И крепко. Судя по частоте огня, сейчас по ним лупят ''звёзды'' флотилии — четыре монитора, имеющие прозвище ''Владыки морей'' с Великих озёр''. Как на море до сих пор никто кораблика больше ''Владыки'' не отгрохал, так и на реках с озерами больше этой четверки плавучих объектов не наблюдается. По шесть 210-мм орудий в двух башнях на каждом. Да восемь 130-мм универсальных в четырёх. Не считая зенитных автоматов. ''Кораблик'' — то такой и в прибрежных водах может действовать, не только по рекам-озёрам. Судя по ''огоньку'' 130-мм тоже подключились.

Да и бронекатера флотилии принимают посильное участие. Две пушки в танковых башнях. А на иных — одна снята, и вместо неё — установка залпового огня на двадцать 150-мм реактивных снарядов. Воет при выстреле просто жутко. Миррены прозвали их ''Императорский симфонический оркестр''. В концерте, кроме мониторов, участвуют шесть бронекатеров. Дирижирует — вертолёт. Просто ансамбль виртуозов. Оркестр под управлением Сордара Саргона.