Афганистан. Честь имею! - Сергей Баленко

«Один… четыре… семнадцать…» — послал он позывные. «Повторяю через минуту, если не будет ответа, вернусь», — внушал он себе. Но рация почти тотчас прохрипела на ломаном русском: «Семнадцать… четыре… один…»

«Ну вот, теперь все. Вперед!» — скомандовал он себе и стал подниматься по правому обрыву русла: в этом направлении должен быть Кандибаг. Минут пять он шел в полной темноте и неведении, туда ли? Где душманские посты? Когда и кого предупреждать о себе?

И вдруг вдалеке засветился костерок. Путеводный маячок! Как‑то теплее стало на сердце. Словно к родному, он шагал на этот огонек вольготно и уверенно, изредка мигая фонариком. Без слов и жестов у костра его встретили два моджахеда и повели — один спереди, другой сзади — вглубь кишлака. Ночной Кандибаг только внешне казался спящим. Почти за каждым углом их останавливал окрик:

— Дриш! — и каждому в грудь упирался автомат. Чем ближе к дувалу вождя, тем плотнее была охрана.

Масуд кивнул Зубову, как старому знакомому, жестом ладони освободил сопровождающих и лучом фонарика показал, куда надо идти.

Перебинтованный во многих местах, Каир‑Хан лежал на широкой кушетке, тяжело дыша. Вокруг, освещенные тусклым светом керосинового фонаря, стояли рослые мужчины, очевидно, телохранители. «А где же врачи?» — подумалось. Увидев устремленные на себя отрешенные от суеты глаза Каир‑Хана, Зубов в почтении склонил голову и прижал правую руку к сердцу, как это делали вошедшие с ним моджахеды.

— Что произошло с вами, вождь? — первым заговорил Зубов. — Неужели кишлак накрыла наша артиллерия?

— Мой кишлак накрыла ваша авиация, — с трудом ответил Каир‑Хан. Телохранители, как по команде, бросились приподнимать его, подушками придавая удобное положение. Вождь пошарил рукой под подушкой и передал что‑то одному телохранителю, тот другому, и вот Зубову протягивают бесформенный осколок советской бомбы величиной с ладонь.

— Вы свой смертоносный металл видите не таким, — в жуткой тишине отрывисто скрипел голос Каир‑Хана и доносил до сознания Олега шепотом переводчика смысл скрипучих слов. — Для вас эти бомбы, ракеты, снаряды, наверное, красивы. К нам же они прилетают такими вот безобразными комьями. Пулю можно послать прицельно. А эти страшные уроды не разбирают, где воин, где женщина, где ребенок… Восемнадцать убито, двадцать ранено. О Аллах! Сколько же горя вы принесли на нашу землю!

В тягостном молчании под направленными на него взорами Зубов, потупясь, долго вертел в руках осколок, не зная, как поступить, что говорить.

— Я скоро умру, командор, — снова заговорил вождь. — Хотел бы перед смертью увидеть тебя, чтобы закончить наш спор. Запомни, шурави, народ, который сражается за свою свободу, на своей земле, победить нельзя. Уходите с нашей земли, командор. Уходите скорее… — Дыхание Каир‑Хана стало учащенным. Он справился с кашлем и продолжал:

— Снарядами и бомбами вам не усмирить Афганистан. Если у тебя есть душа, пусть ей доскажет за меня этот кусок металла, который убил Каир‑Хана. Да поможет нам Аллах! — и устало закрыл глаза. Осколок обжигал руки, Олег перестал его вертеть и положил в карман бушлата. Выпрямившись, он стал ждать момента, чтобы попрощаться.

Не открывая глаз, Каир‑Хан проговорил слабеющим голосом:

— Ты о чем‑то хочешь спросить, шурави?

— Да, Каир‑Хан. Почему моджахеды не боятся смерти?

Вождь снова напрягся, открыл глаза и долго вглядывался в лицо молодого человека, которому еще долго жить, носить смятенную душу, терзаться безответными вопросами.

— У меня уже нет времени отвечать тебе. Пусть поможет тебе священный Коран. — Оттуда же, где лежал и осколок, он стал доставать книгу, ему помогли, тем же путем через несколько рук она дошла до Зубова… — Сам разберешься, если захочешь… А теперь прощай. О Аллах…

Могучий «Ил‑76МД», погасив скорость, под зычное «Ура!» всего своего пузатого нутра, набитого живыми, а потому радостными и полупьяными от счастья «дембелями» и «заменщиками», мягко подкатил к таможне, где уже выстроилась очередь из ранее приземлившихся.

Все хорошо! И земля родная, советская, и таможня наша, советская. И очередь наша. Ура! Ура! Ура! Три часа на солнце? Пустяки! Давай, синемундирный таможенник, смотри, какой классный свитер везет в родной Тугулым Вовка Губин. Замри, Сонька Прокушева! А какой павлиний платок накинет на плечи Карлыгаш Ержан Сарбаев! Целый взвод племянников Вареника будет щеголять в электронных часах, отштампованных в Гонконге.

Строгий неулыбающийся досмотрщик порылся в чемодане Зубова и наткнулся в углу на газетный сверток.

— Это что?

— Книга.

— Что за книга? Это же Коран. Его нельзя провозить.

— Ну почему? Это же не антисоветчина, не наркотики.

— Сказано: нельзя! Не положено.

Зубов обеими руками вцепился в книгу и не отдавал ее таможеннику. Тот нажал кнопку, пришли еще двое, помогли произвести «полный» досмотр, унизительно ощупывая и выворачивая все карманы и складки. Олег только обречено и безнадежно умолял оставить книгу… Бесстрастно‑пустые глаза таможенников равнодушно перебрали все его вещи, добавили к Корану две кассеты «афганских» песен и разрешили наконец ступить на родную землю.

СОДЕРЖАНИЕ

С. В. Баленко

Честь имею!

Афганистан

Введение. . . . . . . . 5

«Атланты XX века». . . . . . . 9

Спецназ — элита вооруженных сил Российской Федерации. 25

Разные судьбы… и одна война

Рябина красная. . . . . . 35

«Домашний» Коля. . . . . . 38

«Девяносто шесть дней и вся жизнь». . . 39

«Как все хожу по земле». . . . . 45

Дважды суворовец. . . . . . 47

Жизнелюб. . . . . . . 49

Адский цветок. . . . . . . 51

Нежный лакомка. . . . . . 52

«Чтобы ты мною гордилась…». . . . 53

«А у десантника судьба порой…». . . . 55

Последний бой…. . . . . . 58

Прости, солдат!. . . . . . 63

Военная косточка. . . . . . 65

«Человек с большой буквы». . . . . 67

Навсегда девятнадцатилетний. . . . 71

Что это — роковая судьба?. . . . . 75

Что же в нас главное?. . . . . 77

«Пойду бить душманов». . . . . 79

Идеальный герой. . . . . . 83

«Смерть выбирает лучших». . . . . 85

Фатальный выстрел. . . . . . 87

Доброе слово. . . . . . . 88

Этапы короткой жизни. . . . . 91

Обнялись навек. . . . . . 93

Молчаливый по натуре. . . . . 95

Последнее письмо. . . . . . 97

Лидер. . . . . . . . 100

Геройский санинструктор. . . . . 102

Улица имени Жукова. . . . . 105

Наперекор всему. . . . . . 107

Один из «Батальона четверых». . . . 109

Один из мараварцев. . . . . . 111

Седой юноша. . . . . . 114

Ушел в неизвестность. . . . . 116

Надо!. . . . . . . . 118

«Такие не предают…». . . . . 119

Тамбовский рубеж. . . . . . 123

Военфельдшер. . . . . . 125

Истребитель «духов». . . . . 127

«Не называйте меня вдовой!». . . . 129

«Живем, как на турбазе». . . . . 130

«Мама, мы же воюем». . . . . 132

«Я вам жить завещаю». . . . . 138

«Талисман». . . . . . . 141

О сыне. . . . . . . 144

«…Парень что надо!». . . . . 146

…Без вести…. . . . . . 148

«Он становился родней и ближе». . . . 149

Сильный духом. . . . . . 153

Против «Роты смерти». . . . . 156

«Подобен Христу!». . . . . . 159

«Решил проверить себя? Что ж, проверь…». . 163

Разведчик гуманной профессии. . . . 166

Наш позывной «Москва‑2». . . . 170

«Мама, что со мной, мама?». . . . 172

«Был обыкновенным русским пацаном». . . 176

Он искал дело. . . . . . 178

«Погиб при исполнении служебного долга…». . 182

Уральский герой. . . . . . 184

Сын двух народов. . . . . . 185

«Я должен так поступить». . . . . 188

Девять граммов в сердце…. . . . . 191

Есть такая профессия…. . . . . 197

Нежная душа. . . . . . . 201

«Я никогда не состарюсь…». . . . 203

«Не поминайте лихом…». . . . . 207

Угасла его весна…. . . . . . 212

«Настоящее мужское дело». . . . 215

Славка из мараварского ущелья. . . . 217

Наивысший миг бытия. . . . . 223

Чести не уронил. . . . . . 225

Шаг в бессмертие. . . . . . 230

«Мой сынок…». . . . . . 234

«Я, конечно, вернусь…». . . . . 238

«Белочка, белочка…». . . . . 244

Влюбленный в жизнь. . . . . 247

Кто виноват?. . . . . . . 249

«Ах, какого дружка…». . . . . 253

Обыкновенный мальчик. . . . . 258

Вся жизнь — подготовка к подвигу. . . 262

Оставалось 38 дней. . . . . . 266

Один из великолепной семерки. . . . 269

«Я вас никогда не подведу». . . . 272

Это прежде всего труд. . . . . 276

«Любуюсь своей родиной». . . . 279

Что‑то было в нем такое…. . . . 283

Мечтал стать летчиком. . . . . 287

Молчали зловещие маравары. . . . 289

Истинный мужчина. . . . . . 292

«Поговори со мною, мама». . . . 294

Самый обыкновенный. . . . . 297

Не дожил…. . . . . . . 299