Варшавская Сирена - Галина Аудерская

— Ты выходишь вместе со мной, Анна?

— Да, только нужно взять для Адама кусок ветчины.

Захватив несессер и еще кое-что из еды, Анна направилась к двери. Но пани Рената задержала ее и шепотом, чтобы не услыхал муж, сказала:

— Постарайся хотя бы через день забегать домой. Этой ветчины ему хватит на сегодня и на завтра. Буду тебя ждать.

Анна шла по лестнице следом за доктором, сама не зная, смеяться ей или огорчаться. Неужели пани Рената действительно не понимает, как опасно ходить по улицам под бомбами? Неужели какой-то кусок ветчины для Адама, без памяти метавшегося в жару, важнее безопасности и даже жизни Анны?

Но получилось так, что настойчивость пани Ренаты дала возможность Анне пережить незабываемые минуты, чему она потом долго не переставала удивляться. Значит, во время этой странной войны ничто, никакой опыт не пропадает даром? Если б не просьба свекрови, она торчала бы безвылазно в седьмом корпусе и знала лишь то, о чем рассказывали вновь поступающие раненые или медсестры и врачи из числа добровольцев, преимущественно женщины, ежедневно пополнявшие персонал госпиталя. А так Анна, через два дня снова пробираясь вдоль домов по Хожей, увидела Ванду Корвин, мчавшуюся в сторону Познаньской, и остановила ее. Ванда сказала, что должна получить молочные продукты для окружного госпиталя, переведенного на Краковское Предместье, а потом поехать на Повонзки за медикаментами и перевязочным материалом, пока тот район не отрезали немцы.

— Залезай! — скомандовала Ванда, как и в прошлый раз. — Поможешь таскать бачки и коробки.

Анна колебалась лишь мгновенье. Прежде чем повозка была заполнена ящиками с молочными продуктами и яйцами, она забежала домой взять кое-что для Адама и, едва выслушав нарекания пани Ренаты на одиночество и бессонницу, кинулась обратно на угол Познаньской, готовая отправиться в дальнейший путь. Ванда гнала телегу по усыпанным битым стеклом улицам, взбиралась на холмы из развалин разрушенных зданий и съезжала с них сломя голову, не обращая внимания на налеты и на старания немецких летчиков поразить ее повозку. Менее чем за час они доехали до университетской клиники, что тогда было настоящим рекордом.

— Куда двинемся теперь? — спросила Анна.

— На Сенаторскую, в Мальтийский корпус. Я должна забрать оттуда Магду. Только она знает, где этот треклятый склад.

Без приключений они доехали до здания, где размещался госпиталь.

— Старшую медсестру! Сбегайте кто-нибудь за старшей сестрой Липковской. Быстро, одна нога здесь, другая — там!

Магда Липковская, спросив лишь: «Уже приехали?», без посторонней помощи забралась по колесу на телегу. Она была очень красивая, ветерок развевал ее пепельные волосы.

— Знаешь, где склад? — накинулась на нее Ванда.

— Знаю, — ответила Магда протяжным низким голосом, как говорят на окраинах Польши. — Только со вчерашнего дня склад горит. Я пыталась добраться туда с пани Альбрехт, но был такой обстрел, что мы вернулись ни с чем. Поезжай через площадь, потом прямо, а там…

— Хорошо, не болтай так много, а то язык прикусишь.

Они замолчали, потому что телега то и дело подскакивала, огибая глубокие рвы и лежавшие поперек рельсов трамвайные вагоны.

— Любопытно, — сказала Ванда, — это уже почти линия фронта, везде траншеи и баррикады, а в центре — я сама видела — еще ходят почтальоны с сумками, полными писем. На Главпочтамте выплачивают пенсии и выдают деньги по сберегательным книжкам.

— Не может быть! — не поверила Магда. — Теперь, когда горят госпитали, дома, когда люди ютятся в подвалах и на лестницах?

— Тем не менее это так, — упорствовала Ванда. — Люди пытаются жить, словно ничего не произошло. Хочешь, убедись сама. Остановимся у какой-нибудь закусочной для извозчиков. Держу пари, что получишь там и пиво, и рюмку водки, и даже пирожное.

— Может, «наполеон»? — пошутила Анна.

— Возможно. Но сначала дело, удовольствия — потом. Внимание! Крутой поворот. Теперь налево?

— Налево, — подтвердила Магда. — Видишь черный столб дыма? Это там.

— Не указательный столб, а целый вулкан, — пробормотала Ванда, погоняя лошадь.

— Осторожнее, — предупредила Магда, — из углового дома стреляют. Кажется, немецкие поселенцы, диверсанты. Это они подожгли склад.

— А, чтоб их! У вас есть еще запас лекарств, бинтов?

— Маловато.

— У нас тоже. Мы должны проскочить. Ложитесь обе на дно телеги. Быстро, быстро!

Анна свалилась с козел прямо на ноги Магды, та застонала от боли, но не отодвинулась, а, наоборот, крепко обняла ее рукой.

— Сейчас все кончится. Скоро конец, — повторяла Магда, словно обращаясь к оперируемому без наркоза больному. Ее низкий певучий голос действовал успокаивающе.

Затрещали выстрелы, загремели по мостовой колеса телеги. Быстрее, быстрее! Поворот влево, потом вправо. Рысью, галопом. И вот они вне зоны обстрела, хотя и в дыму, перед стеной пламени. Горит почти весь фасад здания, но немцев здесь нет, вообще никого нет, большой двор совершенно пуст.

— До утра все сгорит, — с сожалением сказала Магда, заглядевшись на бушующий огонь. — Ты сможешь сегодня приехать еще раз?

— Приеду, если ты возьмешь только третью часть груза. Теперь, зная дорогу, я смогу сама…

— Хорошо.

— А сейчас слезайте, — проворчала Ванда. — Грузите перевязочный материал, эфир и хлороформ. Сколько возможно. Этого мы уже ни на одном складе не найдем.

— Здесь тоже может не оказаться. Горит как в аду.

— Входите через флигель, там еще нет огня. Я привяжу лошадь и догоню вас.

Анна на всю жизнь запомнила эту вылазку. Почти во всем складском помещении бушевал огонь, и вскоре глаза у них так слезились, что трудно было отыскивать необходимые материалы и пробираться с ними к выходу. Около двух часов они таскали тяжелые тюки, грузили на телегу все, что попадалось под руку. Вдруг Анна крикнула:

— Спирт! — и потащила по цементному полу большой деревянный ящик.

— Ну хватит! Достаточно! — заявила Ванда. — Телега полна, а лошадь измучена. Не потянет.

Они были мокрыми от пота и едва живы от усталости.

— Будьте осторожны, — предупредила Ванда. — Никому ни слова, что мы раздобыли спирт. По дороге нас могут ограбить какие-нибудь подонки. А теперь — в закусочную. Мы заслужили по глотку подкрепляющего. Я выпью сто граммов и двойную порцию черного кофе, а вы слопаете кучу пирожных.

Анна рассмеялась над ее пророчеством, сочтя это удачной шуткой. В них снова — издали, скорее чтобы напугать, — стреляли, снова приходилось петлять, огибать воронки, въезжать на тротуары. И тем не менее на какой-то улице они остановились перед вывеской «Радуга». Как и было предсказано, Анна с Магдой вошли в еще действовавшую закусочную. Ванда осталась у телеги, попросив принести ей чего-нибудь покрепче и погорячее.

— Мало тебе было жару на складе? — удивилась Магда.

— Клин вышибают клином. Принеси мне крепкого черного кофе.

Но буфетчица сказала,