Год Крысы. Путница - Ольга Громыко

Альк беззвучно фыркнул, оценив намек на косы. Лодка стояла на том же месте. Течение развернуло ее боком к берегу, и тростник тихонько, успокаивающе шуршал о борт.

— Да не слыхать уже ничего. Удрало оно, — через пару щепок сказал тот же, трусливо-смелый. — Все равно не догоним.

— С вами, крысья мать, и улитка удрать успеет! — Невинному кабанчику достался еще один тычок. — Ладно, греби к дому. Но если будете языками трепать — вырву вместе с глотками!

— Да что трепать-то? Сазан скаканул…

Уключины заскрипели, чудище прижмурило один глаз и поползло вправо, все больше отдаляясь от берега.

Рыска что-то отчаянно замычала Альку в ладонь, пытаясь вывернуться из его хватки.

— Орать не будешь? — наклонившись к ее уху, шепнул саврянин.

Девушка затрясла головой, и Альк наконец разжал руки.

— А где Жар?! — отдышавшись, с ужасом повторила Рыска.

Жар плавал отлично — да и какой приречный мальчишка не чувствует себя в воде как рыба? В детстве по полдня мог из речки не вылезать, покуда зубы сами собой не застучат или взрослые домой не прогонят. В Макополе плавать было негде, но такие навыки не забываются.

Только для начала хорошо бы вынырнуть.

Когда испуганная корова сломя голову сиганула за борт, Жар даже понять ничего не успел — полетел за ней на намотанном на руку поводе, как рыбак, подсекший сазана-великана. Тяжелая коровья туша глубоко ушла в воду, вору показалось — прямиком на дно омута. Как парню удалось выпутаться и ускользнуть от колотящих копыт, он сам толком не понял — помнил только, что было жутко, душно и чудовищно тяжело двигаться, как в кошмарном сне.

«Проснулся» Жар только на поверхности. Когда он очухался, перевел дыхание и возблагодарил Хольгу куда искреннее, чем в молельне (правда, и Сашия помянул куда забористее), ни коровы, ни лодки в виду уже не было. Туман сомкнулся за ними, как пропаханный ложкой кисель. Только удалялись в противоположные стороны два одинаковых на слух плеска.

— Эй! Эй, мужик! Лодочник! — окликнул Жар, пытаясь найти золотую середину между истошным воплем утопающего и заговорщическим шепотом, ибо по реке плавали и другие «мужики». Которые, конечно, будут рады затянуть его в лодку, да только теперь уже вор был против.

Немного подождав, Жар понял, что возвращаться за ним никто не собирается. Огонек, вначале идущий прямо на вора, отчего-то забрал влево. Оттуда доносились встревоженные голоса, но разобрать слов не удавалось. Парень решил рискнуть и подплыть поближе — вряд ли савряне решили высадиться на ринтарский берег, скорее ближе к своему взяли. Однако, сделав несколько гребков, Жар с изумлением и легким испугом обнаружил, что кто-то крепко держит его за правую ногу. На дно не тянет, но и не отпускает. Даже вытянуться на воде не дает.

Первой на ум пришла Рыскина сказочка про похотливого водяного, уже не казавшаяся парню такой веселенькой. Подтянуть ногу повыше и посмотреть не удалось, пришлось нырять и щупать. Сеть! Рыбацкая, крупноячеистая и тонкая, но разорвать мокрыми руками не получилось. Жар попытался ее стряхнуть, потом сцарапать второй ногой, но припутал и ее. Ножа, за которым парень сунулся к поясу, на месте не оказалось — выпал, наверное, пока Жар кувыркался с коровой. Легкий испуг перешел в средний, а там и сильный. Вор отчаянно рванулся, левая нога освободилась, однако правая так и осталась в плену. Леса больно врезалась в кожу даже сквозь штанину. Парень попытался бросить хотя бы башмак, но узел на шнурке словно спекся в комок Всю дорогу сам развязывался, а тут как назло!

Огонек постоял-постоял и двинулся дальше, начиная мигать, скрываться из виду за камышами. Жар как раз склонился к мысли, что саврянская тюрьма все-таки уютнее рыбачьей коптильни (хотя мужик скорее тишком прикопает «рыбку» в лесу), и собирался заорать уже по-серьезному, но тут его невежливо пихнули в спину (перетрусивший вор даже приближающегося плеска не услышал) и сварливо поинтересовались:

— Какого Сашия ты тут торчишь?!

— Купаюсь, мать твою! Водичка — парное молоко! — дрожащим от облегчения голосом выругался Жар в ответ. — В сети запутался, не видишь, что ли?! У тебя нож есть?

— Нет.

Вор разочарованно застонал, но Альк уже нырнул, мелькнув босыми пятками. Башмаки он стряхнуть успел, раздеться — нет.

— Ты-то хоть не запутайся, идиот, — пробормотал Жар кругам на воде. Сам он под ней столько не продержался бы — не из-за удушья, а выталкивала она его, как пробку.

Вор почувствовал, как правый башмак наконец соскользнул с ноги — Альку удалось то ли распустить узел, то ли перегрызть шнурок. Жар снова попытался выдернуть ногу, но радоваться оказалось рано.

Саврянин вынырнул, жадно хватанул воздуха.

— Не дрыгайся, только затягиваешь сильнее, — раздраженно велел он, отдышался и опять ушел под воду. С приятелем белокосый не церемонился — пару раз притопил, дергая за ногу, потом, по ощущениям, взялся сдирать лесу вместе с мясом. Жар едва успевал материться и отфыркиваться, но все равно нахлебался столько воды, что даже не сразу понял, когда очутился на свободе.

— По-моему, коровьи клички мы все-таки перепутали! — прохрипел он такому же полузадохшемуся Альку.

— Плыви давай, скотина! — Саврянин пихнул его в загривок, сам уйдя под воду до макушки.

— Дай хоть отдышаться! — Жар перевернулся на спину, раскинул руки. Вода держала, но жутко хотелось кашлять, а тогда парень начинал тонуть. Приходилось терпеть. — Полежи тоже покуда.

Саврянин вынырнул, мотнул головой, пытаясь отбросить прилипшие к лицу пряди.

— Не могу!

— Почему?

— Если перестану грести, сразу ко дну пойду.

— Да ну? Покажи! — не поверил Жар.

Альк зло сплюнул воду пополам со слюной. Плавание он недолюбливал именно по этой причине и, если жизнь все-таки заставляла, старался миновать глубину как можно скорее.

— Тогда болтайся тут, а я к берегу.

— Не, погоди! — испугался вор. Туман уже так сгустился, что Жар понятия не имел, в какую сторону плыть. Хорошо еще если к ринтарскому берегу вернешься, а то ведь можно и вдоль русла!

Альк греб размеренно, четко, целеустремленно и при желании двигался бы вдвое быстрее Жара, подражавшего то лягушке, то собаке. Но именно по этой правильности и по напряженно застывшему лицу саврянина было ясно, что в воде он чужак. Научиться научился, а сути не постиг.

— Крысой у тебя лучше получалось, — съехидничал вор.

— Да, — каким-то странным тоном отозвался Альк. — Лучше…

Жар с тревогой на него покосился, но предпочел выразить опасения шуткой:

— Если что, лезь ко мне на голову. Так уж и быть, подвезу, не дам пропасть.