Светлая королева - Ольга Гайдукова

— Нет, нет… — прошептала я, совершенно не чувствуя, как из носа тоненькой алой струйкой льется кровь, не замечая широко открытыми глазами, как навстречу несется пламенный метеор.

Из легких словно выбили весь воздух, и я навзничь повалилась на землю от сокрушительного удара в грудь. От чудовищной боли я царапала ногтями землю и до крови стиснула губу, чтобы не издать ни единого стона. Но болело отнюдь не обожженное и покрытое синяками тело, не треснувшие ребра — на части рвалась душа, теряя половину себя. Мрачное понимание того, что Стихии не смогли или не пожелали спасти Регула, закралось в душу и свернулось там мерзким черным клубком.

Покачиваясь, я поднялась на дрожащие ноги, обжигая яростным взглядом ухмыляющегося Цебальрая.

— Его больше нет, — зловеще припечатала я, поймав взгляд глаза в глаза и не отпуская его.

Улыбка поползла с лица Цебальрая, когда он нервно дернулся, пытаясь отступить, но не смог оторвать привязанного мною взора.

— Он погиб из-за твоей чрезмерной алчности, — сквозь зубы прошипела я, едва сдерживаясь, чтоб не завопить от нарастающей внутри мучительной боли, которую хотелось просто вырвать изнутри когтями, расцарапав в клочья грудь. — Так пусть тебя настигнет то, что по твоей милости испытываю я.

Всё вокруг поплыло, смазывая в бессмысленный узор тускнеющие краски. Четко я видела только Цебальрая, в непонимании замершего напротив меня. Крылья его носа раздувались, а зрачки, в которые я уставилась, как гипнотизирующая змея, расширились.

— Что ты… — начал он, и осел на одно колено, обхватывая себя руками, едва не разрывая скрюченными аристократическими пальцами одежду.

— Почувствуй боль души, по твоей прихоти разорванной надвое, — теряя голос, прохрипела я, чудом сдерживая рвущийся наружу истошный крик.

Цебальрай поднял на меня безумные глаза, подернутые дымкой муки от страданий, что я сейчас показывала ему.

— Прекрати… — прохрипел он, сминая на собственной груди одежду, даже не пытаясь вытереть кровь, стекающую по губам синхронно с моей.

Я вымученно улыбнулась и на долгий миг прикрыла веками глаза, загоняя клубящуюся боль далеко внутрь, давая волю звезде надежды.

— Бой окончен, — хрипло огласила я, покачнувшись и едва не упав на полусожженную траву.

— Ты думаешь что победила? — зло процедил на удивление быстро опомнившийся Цебальрай.

— Мне всё равно, — устало отмахнулась я, опираясь на молча подхватившего меня Шератона. — Даже если я и проиграла, то для меня это не позор, а для тебя сомнительная честь. Пусть тебя запомнят как правителя, неразумно пошедшего на поводу у собственных несоизмеримых со здравым смыслом амбиций и над которым взяла верх практически несмышленая девчонка.

— Взяла верх? — немного полоумно расхохотался правитель. — Ты заблуждаешься.

— Это ты заблуждаешься, — махнула слабеющей рукой я, раздраженная тем, что надо объяснять подобные простые истины. — Оба моих мага одержали победу, и, даже если я и проиграла тебе, общий итог всё равно в мою пользу.

В подтверждение этих слов в абсолютно чистом безмятежном небе сверкнула ветвистая молния, и раздался оглушительный раскат грома.

— Она права, — согласился Шератон, прищурившись, посмотрев вверх.

— Так что не тешь своё тщеславие и убирайся с моей земли, — подвела итог я, — и как можно быстрее. У тебя полчаса, иначе знаешь, что потом будет.

— Что ж, — кивнул Цебальрай, — до встречи, моя королева.

И послал мне воздушный поцелуй. Я скривилась, как будто в мою сторону летело что-то мерзкое и неприглядное.

— Нет, — сквозь зубы процедила я, — надеюсь, что прощайте.

— Я не отступлю, — констатировал несколько потрепанный правитель, вскакивая на коня и делая знак своей свите следовать за ним.

— Ваше право, — глубокомысленно заметила я, равнодушно пожимая плечами.

Цебальрай только усмехнулся, напоследок прожигая меня странным взглядом, и бешеным галопом помчался прочь, сопровождаемый собственной гвардией.

Я обессилено откинулась на грудь Шератона. Осознание того, что эта чудовищная авантюра закончилась, не принесло должного облегчения. Да, всё удалось, но какой горькой ценой.

— Мне нужно в Храм Стихий, — вяло заерзала я на руках у темного.

— Сейчас доставлю, — понятливо кивнул он, не тратя драгоценное время на лишние слова.

— Ты не понял, я должна попасть туда одна. Тебе в Храм дороги нет…

— Твоих сил не хватит, — покачал головой он.

— Если не хватит на это, тогда на что же хватит… — тихо усмехнулась я, проводя ладонью по родной щеке. — Спасибо тебе.

— Ты как будто прощаешься, — подозрительно заметил он.

Я лишь молча передернула плечами, отступая в созданную с огромным трудом золотистую воронку телепорта.

Храм встретил меня звенящей тишиной. Я затравленно огляделась по сторонам, но не обнаружила рядом никого живого. Четыре статуи замерли по углам от пустого алтаря, на котором лежал лишь шевелимый невидимыми потоками ветра локон золотистых волос.

Я, не отрывая глаз от сверкающей пряди, на подкашивающихся ногах сделала шаг вперед, потом еще один, давшийся с еще большим трудом, чем предыдущий.

— Нет… нет… Не верю, — срывался с похолодевших губ мой безжизненный шепот.

Я обессилено опустилась на колени перед алтарем, проводя ладонью по застывшему камню, казалось, еще хранившему тепло недавно лежавшего здесь Регула. Пальцы шутливо пощекотала осиротевшая прядь. Как мне нравилось любоваться золотом твоих волос… слышать звенящий тысячей серебряных колокольчиков смех… ощущать пьянящий вкус поцелуев. Этого больше не будет никогда. Я с силой саданула по камню, не замечая боль от стесанных костяшек, потому что гложущее изнутри мучительное чувство потери оказалось намного сильнее.

Я медленно поднялась с колен, крепко сжимая в ладони единственное, что осталось мне от самого дорогого сердцу эльфа.

— Ненавижу! — крикнула я, не проронив ни одной слезинки, сильнее стискивая зубы.

И этот возглас эхом пролетел под сводами, многократно усилившись отражениями от стен и купола. Каменный ботик фонтана, разлетевшись, брызнул крошками. Бесформенные булыжники, вода и пыль воронкой поднялись в воздух, выбивая стекла, круша убранство храма и вовлекая в безумный водоворот всё новые и новые предметы. И только я стояла в центре беснующегося безобразия, истерично хохоча.

— Что ты делаешь, глупая девчонка! — звонкая пощечина обожгла мою щеку, заставив голову бессильно мотнуться вбок, но так и не приведя в чувство. — Ты же погибнешь, растратив свою силу, а у тебя её не так много осталось.