Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Френч Джон

Но теперь это стало ещё одной причиной отречься от меня. Кто-то прошептал слово «ведьма», я решил, что буду казнён первым. Вся моя жизнь прошла в страхе, что Безмолвное Сестринство вытянет дух из меня, но сейчас я видел, что смерть будет более вероятным исходом.

В ту ночь мне удалось бежать с еще шестерыми. Через день-два мы наткнулись на Сопротивление.

— Ты хочешь убить меня. — Сказал он. В словах не было осуждения.

— Да. — Я не стал, я не смог врать. — Твоя родня принесла ужасы на мой мир. Вы разрушили всё что я…

Я выбился из сил и прижал лазружьё к своей груди. Кипящая и пенящаяся ненависть росла внутри меня, и как ни странно я почувствовал себя свободным. На лице воина появилась тонкая улыбка.

— Не я, Руаф Хикейн. Те, кто сделали это — клятвопреступники. Они больше мне не братья.

Он взглянул на Бренга.

— Ты. Ты понимаешь в корабельной технике, да? Твои навыки понадобятся.

Он пошел обратно в командный центр, и мы последовали за ним.

Мертвецы были повсюду. Задохнувшиеся из-за декомпрессии. Я увидел, что одно из обзорных окон разбито, теперь оно было закрыто взрывозащитной заслонкой. Видимо она опускалась слишком медленно, чтобы спасти экипаж мостика.

За окнами были видно только чужие звёзды и безграничная чернота. Карты Даллоса говорили правду — наш корабль был один. Легионер направил Бренга работать с управлением корабля.

— Ваше судно получило повреждение во время варп-перелета. Здесь вы заштилели, и остальной конвой отправился дальше. Меня призвали сюда чтобы удостовериться, что вы пройдёте остаток пути.

Он снова улыбнулся.

— Этот корабль везёт драгоценный груз. Я должен гарантировать что никто на борту не узнает как вы важны.

— Мы просто солдаты. — Заверил Яо. — Солдаты и мальцы. Пушечное мясо и выброшенные щенки.

Тень скользнула по лицу Тысячного Сына.

— Никогда не говори так. Все, кто сражаются за Императора, бесценны.

Я посмотрел на него.

— Сыны Магнуса на стороне Хоруса. Я видел это. Я видел чудищ и уродов что твоё братство призвало, это…

— Демоны?

Произнесенное им слово казалось вытянуло всё тепло из помещения.

— Да, вы видели их. Все вы их видели.

Он склонил голову, с выражением сожаления на лице

— Ты ещё не понял, солдат? Ты видишь закономерности. Вы все видите. Как же ты не увидел эту?

Он по очереди указал своим серебряным посохом на каждого из нас.

— Каждый из вас — начало величия. Вы можете называть это особым взглядом, даром или даже проклятьем.

Он прошелся вперёд и ловко вырвал карты из дрожащих рук Даллоса.

— Вы познали касание варпа. Это делает вас ценными. — Его взгляд переместился на Зартина. — Это, и еще одна вещь.

— Мы все видели, — Сказал Яо. — Видели… их.

— Каждый раненый на корабле видел. — Сказал воин. — Почему же еще вы боитесь спать? Но этот страх пройдёт, со временем.

Бренг встал прямо, кивая на консоль, чтобы показать, что он сделал всё что мог.

— Готово.

— Навигаторы живы, в безопасной изоляции. — Легионер указал в сторону носа судна. — Мы проложим курс. Регент Терры, сам господин Малкадор, нуждается во всех на борту этого судна. Он всё подготовил, и вы станете частью его плана. Вы…, и дети внизу.

— Как? — Спросил я, пытаясь сам найти ответ в собственном разуме. — Какая Сиггилиту польза от сломанных солдат и сирот?

— Ваши раны будут вылечены. Достаточно молодые для славы, смогут устремиться изменить свои тела, как однажды смог я. — Он коснулся своей груди. — Вы… Мы сможем переродиться для новой цели.

— Но почему мы? — Спросил Даллос скрестив руки.

— Ты знаешь почему. — Ответил легионер. Его взгляд вернулся ко мне.

Я не знаю, откуда взялись следующие слова. Пришли ли они из какого-то места, или Тысячный Сын заставил меня сказать их за него, но они были истинны и бесспорны.

— Хорус принёс в галактику новый вид войны. Болтеров и лазганов будет недостаточно чтобы завершить её. Нужен другой вид оружия.

— Воистину. — Мрачно кивнула огромная фигура. — Те, кто не погиб в процессе закалки, станут этим оружием. Вы, и сотни других: потерянные дети, обычные люди и легионеры, были тайно собраны на борту кораблей, как этот. Все в этом помещении, да и на всем корабле, считаются погибшими. Жизни, что вы прожили до этого — теперь пыль. Это приказал Малкадор. Так это и будет.

Зартин был бледен.

— К-куда мы движемся?

Легионер подошел к приборам управления навигацией, и положил на них свои огромные руки.

— Луна на орбите планеты с кольцами, под светом самого Солнца. Это место называется Т

Грэм Макнилл

Luna Mendax

Покой. Что же значило это слово? Насколько Локен мог помнить, он никогда не чувствовал ничего, что соответствовало бы понятию покоя. Пока во вселенной был смысл, это слово служило ему талисманом, идеалом, к которому следовало стремиться. Окончанием войны и исполнением задачи, ради которой создали его и его братьев. Он был одним из Легионес Астартес, воином по рождению и призванию, созданным в генетических лабораториях Императора благодаря забытой алхимии и неведомой науке. Воином, знающим лишь убийства. Как он мог знать что-то о покое?

Но здесь, в саду, Локен чувствовал нечто похожее.

Тёплый солнечный свет сиял в мерцающем синем небе, воссозданном на выгнутой внутренней поверхности купола, ненастоящем, но всё равно прекрасном. Пиктографические облака плыли на несуществующих ветрах, птичьи трели доносились из искусно скрытых вокс-рупоров. Плитки из обтёсанных оуслитовых глыб окружали квадратные мелкие бассейны. В этих скальных прудах росли лилии и другие прекрасные цветы, питаемые кристально чистой водой из труб, расходящихся от резервуаров медной башни. К воде тянулись папоротниками и плакучие деревья, и что — то в их положении тревожило давно забытые воспоминания, но Локену не хотелось об этом думать.

Он шёл через сад, наслаждаясь тишиной и запахом тёплых живых существ. Вода текла по причудливо уложенным гладким камням и падала пенящимся водопадом в крошечное озеро, где сверкали золотистые рыбки. Изогнутая лестница вела его к рядам грядок, на которых уже начали прорастать посаженные семена. Одетый лишь в дублёный комбинезон, где разъёмы подключения брони закрывали пластиковые печати, да длинный серый хитон из простой ткани Гарвель вооружился висящими на кожаном поясе садовыми инструментами. Локен шёл тяжело, словно плакальщик на похоронах, его широкие плечи опустились, будто на них давил целый мир. Предательство омрачило широкое и плоское лицо Гарвеля, и без того огрубевшее на войне.

Но всё равно он слабо улыбнулся, когда увидел зелёные побеги, пробивавшие себе путь из тёмной земли вверх, к свету. Локен, приученный не заботиться, а убивать, всё же мог ценить чудеса жизни. Благодаря его труду эта крошечная вселенная процветала.

Гарвель прищурился, увидев, что в уголке грядки зеленеет мерзкий побег сорняка и сверкает тонкая паутина. Он снял с пояса совок — инструмент, который казался слишком маленьким, но использовался удивительно осторожно. Локен мог бы попросить дать ему более подходящие для рук постчеловека орудия, но сейчас в кузницах медной башни не осталось места для садовых инструментов.

А Гарвель, как и любой воин, привык обходиться тем, что имеет.

Присевший в уголке Локен смахнул паутину, и тогда появились встревоженные арахниды. При виде них он вздрогнул, многорукие существа разбудили искру воспоминаний: жестокая война, тяжёлые победы и славные времена, когда боги не сражались друг с другом. Как обычно он не мог вспомнить, где же это видел. Почти поглотившее его на Исстваане III безумие оставило шрамы, которые медленно исцелялись и напоминали о себе пронзительной болью. Пауки оскалили клыки и спрятались в подземные логова, а Локен почувствовал, как его сердца наполняет неестественный гнев. Он начал рыхлить землю, с корнем вырывая сорняки, стремясь выгнать пауков. Эта часть сада особенно заросла паразитическими растениями, которые высасывали из земли жизнь и душили посевы. Когда он нашёл купол, все всходы уже увяли, но благодаря заботе и вниманию Локена сад вырос вновь и стал прекрасней и сильнее чем раньше. Казалось, что прошлый хранитель биокупола позволил ему разрастись, забыв об уходе и осторожной прополке. Лишь потом Локен узнал, что сестра Эллиана давно погибла на Просперо, а обязанности её не принял на себя никто. Понятное упущение. Сохранение существующего лишь для эстетических причин сада казалось лишним, а во времена войны нельзя было позволить себе ничего лишнего.

Локен случайно увидел биокупол, потерянно глядя в бронестекло орбитального шаттла, летевшего обратно на Луну. Он был в молчаливых раздумьях с самого фиаско на Калибане и не разговаривал с экипажем безымянного корабля, который пробрался во владения Тёмных Ангелов, а затем ускользнул, словно вспугнутый вор. Полный провал терзал Гарвеля, думавшего о нём долгими тёмными ночами в мрачном сердце корабля. Он был воином, который отвернулся от войны, воином, лишившимся легиона. В глубинах отчаяния он даже думал, что сам теперь стал себе легионом.