Северное сияние моего сердца - Вуди Добковиц

своей души хотела побывать хотя бы у Берлинской стены, что являлась одним из символов “холодной войны”. Отец как-то рассказывал им об этом, но с огромным нежеланием. А сейчас, когда она могла в любой момент поехать и посмотреть собственными глазами на ограждение, которое делило Берлин на две части: восточную и западную, белоруска намекала немцу об экскурсии. Все же он лучше всех знает об этой достопримечательности. Однако сердечные дела воздвигнули вокруг него непроницаемый купол, и девушке стало намного сложнее общаться с ним. Парень словно находился в совершенно другом месте, стал более неряшливым, невнимательным. От прежнего Германии осталась лишь оболочка. Ужасное зрелище. Но стоило позвонить России, как он мигом оживал и, ссылаясь окружающим на важный звонок, вылетал из кабинета, только бы услышать голос старшей сестры Беларуси. Она не могла противостоять ни ему, ни своей родне. Белоруске оставалось только сжимать со всей силы руки под столом. Немец, словно верный пес, бежал к своей хозяйке, стоило ей лишь пальцем его поманить. Как же девушка хотела, чтобы он заметил ее. Только она всего лишь номер два в его списке. Как бы Беларусь не отрицала и не сопротивлялась, истина снимала с нее розовые очки — она всегда будет в тени своей яркой и известной сестры. Даже если ей говорили, будто белоруска самая веселая и счастливая из своей семьи, она лишь грустно мотала головой, отказываясь от этих слов. Всем и так ясно кто в этом доме лучший. И это не Беларусь.

Целый месяц она старалась привлечь внимание Германии, только попытки были бессмысленны. Он все также находился мыслями далеко отсюда. Однако белоруска не сдавалась. Разыскивая темы для разговора в интернете, она при каждой их встрече первая начинала беседу, а тот вяло ей отвечал. Последней каплей было, когда на очередную встречу по подписанию договора Германия вовсе не пришел. Внутреннее Я трубило ей — он пропадет, если ничего не предпринять. И веря в плачевный исход, девушка прямо из зала заседаний направилась к нему в спальню.

Она ожидала увидеть его в постели или сидя на диване со стаканом виски в руке, обычно так молодые люди залечивали свое сердце. Только вот слухи оказались ложью. Парень, удобно расположившись на подоконнике, разглядывал совместную фотографию с русской, тяжело вздыхая. Это переходило все границы! Влюбленный дурак — иначе не скажешь!

— Германия! — воскликнула Беларусь, заставляя того удивленно обернуться. — Ты ничего не забыл?

— Вроде, нет… — тихо ответил немец, убирая фотографию во внутренний карман пиджака.

— Точно?

Хитрый и одновременно строгий взгляд белоруски заставил его на мгновение задуматься, а вдруг и правда что-то вылетело из дырявой головы Германии? В последнее время он уж слишком рассеянный.

— Сегодня среда, а на нее у меня не было планов. Может мой подчиненный что-то напутал.

— Какая среда?! — ужаснулась девушка. — Гер, уже пятница!

Надо же, а он даже не заметил. Так быстро летит время, когда у тебя голова забита мыслями.

— Пятница…. А какие у меня дела в пятницу?

— Германия. Мы же договорились собраться в кабинете. Что с тобой? Соберись!

Она не приказывала, Беларусь умоляла его. Ей надоели эти сопли с сахаром. Надо как-то отвлечь немца, придать ему сил. А то так и до депрессии недалеко.

— Бел, я в полном порядке. Не надо за меня волноваться.

— Скажи мне эти слова прямо в глаза, и тогда я поверю.

Она знала, что он не справится. Уж слишком хорошо белоруска его знает.

— Teufel…*

— Гер, я же говорила — если что-то гложет тебя, ты всегда можешь все мне рассказать. Мы ведь… семья.

Сколько потребовалось сил, чтобы произнести это слово. “Семья”. Что за глупости. Девушка уже давно не видит в нем брата.

— Прости. Я повел себя не очень красиво по отношению к тебе. Пойдем. Надо поработать.

— Забудь. Уже поздно. Давай завтра?

— Как скажешь.

Казалось, что парень согласится с чем угодно, лишь бы его оставили в покое. И это совершенно неправильно.

— Гер, сядь рядом. — Позвала того девушка, похлопав рукой по дивану.

Тяжело вздохнув, Германия аккуратно приземлился возле нее, уставившись пустым взглядом в пол, сложив руки в замок.

— Рассказывай, почему ты до сих пор такой кислый. — Выпалила Беларусь, наблюдая за нервным немцем.

— Бел, это не важно…

— Германия! Ну, я же не дура и не ребенок. Все отлично вижу.

И правда, парень уж больно наивен, раз думает, что она ему поверит. Белоруска, как и россиянка слишком догадливая. Еще в детстве, когда Германия только переступил порог дома СССР, она встретила его с улыбкой и понимающим взглядом, что было редкостью для такого смышленого ребенка.

— Как же ты похожа на Рос. Обе видите меня насквозь.

Девушка не знала, радоваться ей или плакать, воспринимать его слова как комплимент или унижение.

— Ну? Я уважліва цябе слухаю.*

Все также смотря прямо в душу немца своими янтарными глазами, она ждала от него хоть слова, хоть маленького писка.

— Бел. Что-то у меня не выходит… Я сказал России, что справлюсь с ее отказом, но с каждым днем становится все хуже. Просто, нет сил сдерживать все внутри. Я и Рос звоним друг другу, но мне невыносимо слышать ее голос. Да и она вечно говорит об америкашке. Als gäbe es keine anderen Themen! *

— Тогда зачем ты это вообще делаешь?

— Не знаю. Когда Рос мне отказала, я увидел в ее взгляде столько сожаления и вины. Мне захотелось как-то успокоить ее. Вот и ляпнул, что первое в голову пришло.

Растерянный, загнанный в угол, погибающий внутри себя парень — таким видела его Беларусь. То, что он запутался совсем не секрет. Надо бы что-то сделать. Как-то его отвлечь.

— Гер. Отказ — не конец света, пойми. Зачем себя истязать? В этом мире никто от такого не застрахован. В твоей жизни еще появится та, что полюбит тебя. Ты ж парень хоть куда! Взбодрись! Надакучыла бачыць твой кіслы твар!* Где наш строгий и собранный Германия?! Куда ты его дел?!

Ее жесты и нелепое поведение вынудили Германию слегка улыбнуться. Как же он мог забыть об оптимистке белоруске?! Она и мертвого на ноги поставит, да добрым словом вспомнит. Лучик счастья, это уж точно.

— Ich bin immer hier.* — Усмехнулся немец.

— Где? Не вижу.

— Бел. Ну, правда хватит. Я все понял. — Засмеялся он, потрепав девушку по голове.

Давно ее щеки не пылали так сильно. Достаточно одного прикосновения парня и смущение с головой поглотило Беларусь. Было бы прекрасно, если б Германия забыл о России и обратил внимание