Нужный образ - Джеймс Хоран

Оставшийся путь мы проехали в молчании, слушая молодого репортера, который, возможно, получит приз Эмми за свою великолепную мужественную работу в этот вечер, когда он вновь и вновь выходил из опустошенного города, чтобы сообщить слушателям самые последние данные о насилии и смерти. Известные потери составляли сотню убитых и множество пострадавших от огня, огнестрельных ранений и падающих обломков.

Потом в наши мысли ворвался испуганный голос Люка.

— Боже! Смотрите!

Город, как и говорил молодой Кейт, выглядел морем огня с вздымавшимися столбами тяжелого черного дыма. Когда мы подкатили ближе, в вихре искр рухнул церковный шпиль. Наш полицейский эскорт привез нас в парк на окраине города, превращенный полицией штата и Национальной гвардией в командный пост. Были установлены палатки, парк был запружен машинами, джипами, полицейскими, пожарными, хмурыми молодыми гвардейцами, окружившими нас кольцом штыков, когда мы вылезали из машины.

Когда наш полицейский эскорт объяснил, кто мы, нас отвели к полковнику. Через полчаса, сообщил он, его гвардейцы двинутся в город с трех направлений с приказом стрелять на поражение в снайперов, вооруженных бунтовщиков и грабителей.

Это был энергичный мужчина средних лет, сам голос которого, казалось, говорил: «Война мой бизнес, и это замечательный бизнес».

— Мы будем двигаться с востока, с запада, и вместе с моими грузовиками войдем в город…

— Вы что-нибудь слышали о конгрессмене Шенноне и его сестре? — нетерпеливо спросил Джош.

— Нет, но я бы предпочел найти их побыстрее, — ответил полковник. — За последний час нам все уши прожужжали из Вашингтона и Олбани, задавая этот вопрос.

Он посмотрел через плечо на пламенеющий город.

— С белой кожей у вас там мало шансов.

— Здесь будет центр связи? — спросил Люк.

— Центр на другом конце поля, пока мы не проясним ситуацию, — ответил полковник. — Полиция штата здесь.

— Люк, оставайтесь с полковником, — приказал Джош. — Мы с Финном пойдем в полицию и попытаемся что-нибудь выяснить.

— Только в город вы не пойдете, — резко заявил полковник.

— И не подумаем, — ответил Джош, — но я хотел бы найти репортера Даблъю-Зет-Ар-Эй.

— Больше мы не позволим ему идти туда, — ответил полковник. — У него пять ссадин на голове. Он просто осел, но должен признать, он смелый парень.

Полковник обернулся к молодому гвардейцу.

— Водитель, отвезите этих людей к полицейскому посту на бульваре Гардинга — репортер, по моему, там — и скажите капитану, чтобы никто, кем бы он ни был, не входил в город без моего письменного разрешения.

Мы нашли репортера Кейта, который только что закончил свою очередную передачу. Его глаза были красными от дыма, пиджак испачкан, голова перевязана. Он был окружен неграми и гвардейцами, часть из которых он только что проинтервьюировал.

Когда Джош спросил, где можно было бы найти Келли, он покачал головой.

— Как сообщил мне один человек, конгрессмен, его сестра, негритянский священник и несколько негритянских лидеров, стояли на подставке, пытаясь говорить с толпой. Как он утверждал, конгрессмен достиг некоторого прогресса. Толпа видела его по телевидению и, казалось, на них производило впечатление его присутствие. С ним был молодой негр…

— Его звали Абернети? — спросил Джош.

— Понятия не имею, — ответил Кейт. — Так вот, все шло прекрасно, пока не появились те обезьяны с ящиками пива и спиртным. Они были вооружены. Один парень сказал мне, что они стали раздавать бутылки, и все пошло насмарку. Были выстрелы, но он думает, что ни конгрессмен, ни его люди не были ранены.

— Что случилось потом?

— Бизнесмен сказал, он и другие предупреждали конгрессмена, что надо уходить, что они не отвечают за дальнейшее. Они пошли через трущобы и задние дворы в направлении фабрики.

— Я думал, она сгорела, — вставил я.

— Большая часть, — объяснил Кейт, — но там есть небольшие здания, которые до сих пор используются компанией. На входе через главные ворота есть кирпичное здание для офиса. Там спрятались администраторы…

— Мы слышали вас по радио, когда подъезжали, — сказал я ему. — Вы говорили, они могут оказаться в опасности.

— Уж можете мне поверить, — заметил Кейт. — Фабрика — это единственное, что толпа еще не подожгла. Думаю, сейчас они идут туда.

— Может, они останутся там.

— Позвольте сказать, не хотел бы я быть там, — сказал репортер, пожав плечами. — Думаю, мне не надо объяснять, что может сотворить толпа.

Он молча развел руками с жестом отчаяния.

— Им плевать, что он конгрессмен! Им было бы плевать, будь он хоть Господом Всемогущим!

— Вы возвращаетесь? — спросил Джош.

— Да, надо поторапливаться, — сказал Кейт, бросив обеспокоенный взгляд на разгружаемый грузовик гвардейцев. — Они говорят, что больше не пропустят никого… Почему? Вы хотите туда отправиться?

— Мы хотим найти конгрессмена Шеннона и его сестру.

Кейт глянул на пылающий город и тихонько свистнул.

— Вам снесут головы раньше, чем вы пройдете два квартала, — сказал он. — Ничего у вас не получится.

— А мы не пойдем, — ответил Джош. — Мы поедем с вами.

— Вы с ума сошли?

— Вы же там были?

— Это моя работа.

— А это наша. Пошли.

Молодой репортер уставился на Джоша, но тот грубо схватил его и толкнул в сторону грузовика.

— Этот цыплячий полковник приказал капитану не выпускать вас. Вы же хотите вернуться туда, так?

— Я надеюсь, мне удастся сделать магнитофонные записи свидетелей происходящего.

— Прекрасно. Мы поможем вам. Идем.

Машина репортера была небольшой с названием его станции, выведенным золотыми буквами на побитых боках. Джош залез на водительское место, в то время как Кейт и я взгромоздились на заднее сидение, которое было завалено оборудованием.

— Все же, думаю, вы сумасшедшие, — сказал он.

— О'кей, сумасшедшие, — торопливо ответил Джош. — Куда ехать?

— Проезжайте по бульвару Гардинга примерно десять кварталов, потом берите как можно левее, тогда мы попадем в центр города.

Он надел пластмассовый шлем и дал нам такие же. Они были черными с квадратными золотыми буквами названия станции.

— Босс заказал их после того, как мы увидели снимки нью-йоркских фотографов, сделанные во время волнений в Гарлеме несколько лет назад. Я, как дурак, забыл надеть его, и они стукнули меня кирпичом. Ох, поехали. Вон идет капитан. Полагаю, ваш водитель проболтался, что мы можем поехать.

Капитан направлялся к нам бегом, но Джош включил скорость, и мы рванули с места, а крик офицера оказался заглушенным визгом шин.

Мы следовали распоряжением Кейта, в то время как тот присел рядом с магнитофоном у открытой задней двери грузовичка, наговаривая торопливые описания сцены. Мы свернули на главную улицу и неожиданно приехали к первым признакам мятежа.

Супермаркет и винный магазин были разграблены толпой, которая сновала туда и сюда через разбитые окна, как вереница муравьев вокруг пролившейся сахарной воды. Они тащили самые странные вещи: сломанную счетную машину, охапки салата латука, огромную рыбину. Орущий мужчина с диким смехом толкал перед собой магазинную корзину на колесах, наполненную сетками с яблоками, а другой волочил холщовую сумку с искусственными растениями.

Потом у винного магазина появились трое мужчин, нагруженные бутылками с виски, и это послужило сигналом для безумцев. Они спустились к сцепившимся мужчинам, женщинам и даже детям, которые толкались и царапались, чтобы получить бутылку виски или банку с пивом. Один мужчина, у которого была отвертка, пробивал дырки в банках с пивом, раздавая их направо и налево, и кричал:

— Берите пиво, народ… белое пиво… которое не пьют ниггеры…

Мы объехали толпу, проехали несколько кварталов и подъехали к двум полицейским машинам, стоящим бампер к бамперу поперек широкой улице. Еще одна машина у тротуара была перевернута. Мы подъехали ближе и выскочили из машины. Кейт подхватил свой магнитофон.

— Даблъю-Зет-Ар-Эй, сержант, — крикнул он. — Вы не видели…

Сержант, стоящий на коленях, заорал:

— Пригнитесь! Пригнитесь! Они опять идут!

— Кто-нибудь из ваших людей ранен, сержант? — спросил Кейт.

Сержант кивнул головой в сторону перевернутой машины.

— Они застрелили двух моих людей, — озлобленно сказал он. — Но мы прикончили троих этих сукиных сынов!

Я проследил за дулом его револьвера. В канаве, перевалившись через обочину, валялись тела трех негров. Рядом с перевернутой полицейской машиной лежали тела двух полицейских, прикрытые форменными куртками.

— Они идут, сержант! — закричал полицейский.